Unknown - Киндер, кюхе, кирхе (СИ)
- Слился Олежка! – едва слышно фыркнул Леха.
- Блин, у меня сейчас у самого поднимется! – тихо усмехнулся Арни. – Красиво всё-таки, ядрена вошь!
Нечаев сник. Двадцать минут еще не закончились, а он бросил топор и закурил. Мишка тоже спину разогнул:
- Что, сдался? И кто – не мужик?
- Пошел ты! – буркнул Севка. А потом, озаренный внезапной идеей, подхватился: - Ок: ты дрова лучше меня рубишь. Выпьем водки за твою победу?!
- Нечаев, не будь падлой! – процедил Андреич. - Знаешь же: ему - нельзя.
Но Самсонов презрительно скривился:
- Напугал ежа голым задом! Я тебя перепью!
- Достаньте уже из штанов, померяйтесь! – хмыкнул Леха.
- Хрен-то! - Нечаев зло хохотнул Мишке в лицо. – Ты хоть сто грамм успеешь выпить? Сейчас твой муж придет, поставит тебе бланш под глазом, и будешь ты, в соплях, до вечера на кухне с девчонками салаты резать. …Пирог-то с вишней – сам испёк!?
Последняя фраза была лишней. Мишка озверел. Метнулся к бочке, в которой охлаждалась для застолья водка, выудил два пузыря по 0.75:
- Садись. Будем пить поровну, каждый - из своей бутылки. Я – на своих ногах уйду, а ты – рАчки*. Понял?
Мужики с электромеханического как никто понимали, что означает фраза «нельзя водки». Не одного и не двух друзей схоронили от «белочки». У Глазовых средний брат, Генка, был «зашит». И про Самсонова все были в курсе, что ему – «нельзя».
Однажды, обмывая премию, Мишка пива перебрал. Когда понял это - побледнел: «Мужики, мне пьяному домой – никак!» И Арни отвечал по его телефону на Олеговы звонки, мол, «вышел, сейчас позову», пока Мишка стоял в заводской душевой, сунув башку под холодную воду, чтоб протрезветь.
Вот почему Андреич положил руку Мишке на плечо:
– Миш, подумай: когда Олег придет – что ты ему скажешь?
Но Мишка поднял горячечный взгляд:
- Я сейчас не могу уступить! Понимаешь?
И мудрый Андреич прочитал в его глазах, что сегодня – не тот день, когда надо перечить Самсонову. Он окликнул одного из вертящихся около дартса пацанов:
- Антош, поищи дядю Олега!
Малыш с готовностью кивнул и побежал к дому. А через пару минут вернулся:
- Его бабушка Катя послала к автобусной остановке Алину встречать. Он на машине уехал.
- Блин! – сокрушенно выдохнул Андреич.
Спорщики открыли по бутылке, спросили у Насти стаканы и миску соленой капусты, разлили по сто грамм:
- Вздрогнем!
От мангала подошел Арни:
- Что, вторая серия? Мишка, ты ж не враг себе, уймись!
Но Андреич оборвал его:
- Случилось что-то у него. Не лезь, только хуже сделаешь.
- Настёна, убери детей! – прикрикнул Арни на жену. – НЕ фига им тут….
Настя беспрекословно увела мальчишек в дом.
- Между первой и восьмой перерывчик небольшой! – балагурил Самсонов. – Наливай, не щелкай клювом!
- Мих, а ты бухой – буйный? Предупреди, чтоб знали.
Самсонов огляделся по сторонам:
- Малышню увели? Я бухой до девок падкий. А они – до меня. Баб своих держите крепче, а не то – не устоят!
Лёха прыснул:
- Поэтому Олег тебе пить не разрешает?
Мишка подмигнул:
- Ага! Нечаев, наливай, чего застыл? Сачкуешь!
Захмелевший Севка пялился на соперника квадратными глазами:
- Самсон, ну ты – насооос!
За четверть часа они навернули по поллитра.
- Я, знаешь, почему больше тебя мужик?! – откровенничал Мишка. - Потому что я тебя могу трахнуть, а ты меня – нет!
- Хрен тебе! – уже совсем пьяно всхлипнул Нечаев. – На фиг ты мне сдался! А вот Олег….
- Уууу, парень, да ты пьян! – просек Самсонов. – Ты, давай, молчи. Не пались! А то узнаем про тебя то, чего не надо….
Леха попытался вмешаться:
- Всё, довольно. Отдайте!
Но Мишка вцепился в бутылку и стукнул кулаком по столу:
- Не смей! Я сказал – перепью, значит – перепью! Давай, Сев, еще по одной.
Нечаев кивнул, соглашаясь, но рука уже не держала стакан. Он еще раз мотнул головой и улегся щекою на стол.
- Этот – готов! – подытожил Андреич.
У дома затормозил автомобиль.
- Олег приехал, - сказал Арни и пошел к воротам.
Мишке тоже в голову дало – будь здоров! И он уже не помнил ни про Свету, ни про то, что Олег сам разрешил ему выпить. Он осознавал только, что – пьян, и что Олег этого может не простить. Растерянным взглядом обвел приятелей:
- Блин, что делать?
Попытался встать. Но на него махнул рукой Андреич:
- Да сиди уже!
* * *
Это «тетя Катя», глазовская теща, отправила Олега встречать с автобуса очередную «порцию» гостей. Он прождал их на остановке минут пятнадцать. Потом еще столько же времени, переговариваясь между собой и препираясь с продавщицей, гости покупали какую-то мелочевку в магазинчике на площади. Доставив, наконец, всю компанию к коттеджу и паркуясь у ворот, Олег увидел, что к нему идет Арни с серьезным, напряженным видом. Он выскочил обеспокоенно:
- Что?...
- Не волнуйся, все живы! Но…. там Мишка с Нечаевым заспорили и… Короче, он напился. Ты - не очень при народе, ладно? Он тебя, по ходу, боится!
- Правильно делает! – хмыкнул Олег.
Мишка так и не успел придумать никакой нормальной отговорки и, когда Олег подошел и остановился над ним, нахохлился под пристальным взглядом серых глаз и почти прошептал, виновато и неуверенно:
- Олег, он говорил, что я – не мужик. А я…. Но если ТЫ скажешь «нет», значит - правда!
- Ты - мужик! – спокойно и твердо ответил Олег, вытягивая у Мишки из руки почти допитую бутылку. – Всё, оставляй ее. Вставай! Пойдем, умоешься, - и обернулся к Арни: - Сереж, дай «нарзана» какого-нибудь!
Мишка не слишком бойко поднялся и, пошатываясь, пошел через участок вниз, к озеру. За забором начинался галечный пляж. Мишка разулся, закатал брюки и, войдя в воду по колено, черпал ладонями холодную воду, растирая лицо и отфыркиваясь, до тех пор, пока Олег его не окликнул:
- Хватит. Выходи, простынешь!
Они дошли до рыбацких мостков, нависших над водой на невысоких, шатких сваях, и уселись на их нагретых солнцем досках.
- Обниматься не будем! – предупредил Олег. – А то Глазовы нам спасибо не скажут, если мы гомоэротическое шоу устроим на их заднем дворе.
Мишка долго и жадно пил нарзан, вытер губы и покосился на любимого:
- Не сердишься? – а потом - холодная вода прояснила-таки его голову – вдруг облегченно выдохнул: - Блиииин, Лёль, да у нас же Светка была сегодня! …Слава Богу!...
Олег подозрительно вгляделся в его лицо:
- Чего – «слава Богу»? Типа, здравствуй, алкогольный психоз?
- Да не! Ты ж мне выпить - разрешил! А я это забыл. И всё никак не мог понять – с какого перепугу я надрался?!
- Слушай, вот это – в последний раз было! Я тебе гарантирую! – жестко ответил Олег. - Еще провалов в памяти нам не хватало!
Но Мишка уже расслабился и улыбался, еще нетрезво, но – осознанно.
- Дай еще воды! - он выпил почти полбутылки, поежился, подтянул к груди колени и, уткнувшись в них лбом, полусонно бормотал: - …Лёль, знал бы ты, как я перетрусил! Я подремлю немного, а? Всего пять минут! А потом пойдем обратно.
Спокойное зеркало Ильменя отражало прочерченное тонким следом самолета небо и небольшие облака. Вечерний бриз тянул с берега запахи травы и дыма. Олег долго смотрел на едва видный дальний берег. Потом покосился на Мишкино плечо, на влажные темные волосы, свернувшиеся в мягкие колечки под затылком, на «гусиную кожу», проступившую на уже прихваченной загаром шее.
- Тебе стричься пора, Минь!
Мишка не ответил, только слабо пожал плечами. И непонятно было: слышит он или задремал. Олег негромко продолжал:
- Мне иногда так хочется, чтоб ты длинные волосы отрастил, до плеч. Мне кажется, тебе - пойдет. Но – нельзя же, правда!? Тебе на заводе скажут, что на пидора похож.
Мишка повернул голову набок и, приоткрыв сонный глаз, взглянул на друга и проговорил нетрезво и расслабленно:
- Все-таки хочется тебе девчонку, а? …Как у тебя встал-то на Светку – нормально?
- Ревновать же будешь, - без вопросительных ноток констатировал Олег.
- Если будешь что-то скрывать от меня, то - да!
Трезвому Мишке Олег, может быть, не смог ответить. Но сейчас почему-то ему было легко улыбаться в лукавые, чуть подхмелевшие глаза своего любимого мужчины и говорить все прямо и честно, как на духу.
- Встал нормально. У меня ж несколько лет женщин не было. Я и на студии за весь последний год ни разу с бабами не трахался. Мне уже интересно было, как оно? Ну и - встал.
- И – «как оно»?
- Ты тогда, в Сатарках, правду говорил: слишком широко и слишком скользко. И потом, Светка же - старая. Ты у меня – упругий! Что – снаружи, что – внутри. А она против тебя – не катит!
- Она целка была?
- Нет…. кажется,… - не очень уверенно проговорил Олег. – …Она сразу спиной легла. То ли лица своего стесняется, то ли думает, что для гея это - единственная поза. Я быстро ее трахнул, а она заплакала. Я даже думал, что ей больно, но она сказала – «нет». Мы на завтра опять на десять утра договорились. Не отменять?
