Будь моим

Упираюсь глазами в стол, боясь того, что пляшущие в них эмоции может увидеть любой. Любой сидящий за столом, даже не прилагая для этого усилий. Даже сестра Егора, хоть она и не знает меня ни черта, может увидеть, как от радости у меня под платьем от ребер отскакивает сердце и как щеки заливает краска, которую у меня не получается контролировать, особенно когда Градский усаживается на соседний от меня стул и принимает небрежную позу, разведя под столом колени и скрестив в лодыжках ноги.

Его загорелое предплечье ложится на подлокотник стула в сантиметре от моей руки, и делать вид, будто я понятия не имею о том, как наш вновь прибывший гость выглядит голым, мне становится еще сложнее.

— Нужны еще приборы… — Мама выскальзывает из-за стола и, проходя мимо Градского, приветственно хлопает его ладонью по плечу.

Считаю зернышки граната в салате у себя на тарелке, дожидаясь, пока моя паническая атака закончится.

— Думал, ты не приедешь, — голос моего брата проплывает над столом.

— Я ненадолго…

— У нас коньяк тридцатипятилетний…

— Мне еще нужно в город вернуться.

— Ясно. Это Лена.

— Рязанцева, — уточняет она.

Даже не глядя на нее, я внутренним зрением чувствую за этим словом ее улыбку.

— Очень приятно. Влад.

— Градский?

— Верно.

— Наслышана. Про ваши похождения в МГУ. Брат рассказывал.

— Это вообще-то были наши секреты, — хмыкает мой брат.

— А я никому не расскажу.

— Может, только мне, — предлагает папа. — По секрету. Я о своем сыне многого не знаю.

— Офигенный секрет, — отзывается тот.

Влад молчит все время, пока длится эта болтовня.

Вокруг него немного суетится мама. Выставляет тарелку, выкладывает приборы.

— Спасибо…

Волоски на моих руках встают дыбом.

Перед глазами проплывают воспоминания двухдневной давности. Язык Влада на моем теле. Мое удовольствие. Наши поцелуи. Его пальцы у меня во рту. Вкус его члена. Его оргазм.

Как хорошо, что никто из присутствующих не умеет читать мысли, иначе все до единого перестали бы считать меня высокоморальным дипломированным музыкантом!

Прокатившись глазами по столу, я осторожно отдираю их от него. Смотрю на отца и брата, не понимая толком смысла слов, которые они произносят, но им явно не до меня и моего «отсутствующего присутствия». Перевожу глаза на Лену Рязанцеву, а потом на Егора, и это похоже на то, чтобы вдруг врезаться в стену.

Он смотрит на меня в упор через стол. На его губах уже знакомая мне кривоватая улыбка, а взгляд цепкий, как крючок.

— Тебе подложить? — Зависнув рядом со мной с салатницей в руках, мама ждет ответа.

— Нет… — смотрю на нее, повернув голову и подняв глаза.

Мой взгляд падает на лицо Влада, и той секунды, на которую мои глаза касаются его серых глаз, мне хватает, чтобы понять: он просто возмутительно спокоен, и он предлагает мне сделать то же самое. Успокоиться и расслабиться.

Его ладонь опускается вниз и треплет Беню по голове.

— Привет, друг, — обращается Градский к нашей собаке.

Пес тянется к этой ласке, переползая от меня к своему «другу».

Наблюдаю за тем, как длинные мужские пальцы чешут за его коричневым ухом.

Пью вино, чувствуя, как просыпаются жажда и аппетит. Мне жарко. Кожа под платьем пылает.

Панику сменяет азарт. Эта игра затягивает меня с головой.

— Можно мне еще? — Опускаю на стол пустой бокал.

Андрей наливает мне вина, рассказывая о том, как поднимался на Эверест в прошлом году.

— На самый верх? — с фантастическим интересом спрашивает Лена.

— Нет, — он улыбается сам себе. — На самый верх ходят только фанатики. Я любитель.

— Я ему запретила, — подает голос мама. — Вот и все.

Над столом дружный смех.

Расслабляюсь, болтая под столом ногой.

Мне становится хорошо. Просто отлично. Это другая я. Та, которая ни о чем не думает.

Градский рассказывает о своем походе в горы Шотландии этим летом. Слушаю его голос и историю десятидневного скитания под дождем на другом конце земного шара. Чувствую тоску от того, как хотела бы оказаться там вместе с ним.

— Спать в палатках — это ужасно, — замечает Лена.

— Это проверка себя, — отвечает Влад. — Самый большой кайф наступает, когда маршрут закончен и ты «это сделал».

— Я никогда не была в походе, — подаю тихим голосом. — И не ходила в горы.

Колено Влада под столом задевает мое.

Тело в момент отзывается, словно по нему тонкой змейкой прополз электрический разряд.