Зайчик для Волкова (СИ) - Таль Ная

— Гадов, иди в машину и больше не суйся туда, где можешь схватить оплеуху. Тоже мне, защитничек, — ворчит Косолапова. — Русик, солнышко моё ненаглядное, — раскрывает она объятия идущему навстречу ей мужчине, а я не закрываю двери, чтобы слышать их разговор. Слава тяжело вздыхает, машет на Милу рукой, как на маленькую капризную девочку, с которой бесполезно спорить, и с психом возвращается на место.

Когда я впервые встретила Серёжу, то была сражена его ростом и телосложением. Он огромный, как медведь. Мы сначала не ладили, и я боялась лишний раз даже дышать рядом с ним, что, в прочем, не мешало мне скандалить и отчитывать его на расстоянии. А сейчас мне нравится чувствовать себя на его фоне хрупкой фиалкой. Потом я познакомилась с Федей. Он немного ниже Волкова, но в плечах шире и я бы не рискнула с ним спорить, у него слишком большие кулаки. Зато характер спокойный.

Руслан же напоминает мне лиса. Он совсем не качок, но подтянутый и скорее всего «сухой». Под курткой не видно. В свете фар могу оценить только приблизительный возраст. Ему лет сорок, может быть больше. И он из тех мужчин, которым идёт возраст. Тёмные волосы с проседью, модная стрижка и выражение лица такое, словно он сейчас не просто поздоровается с Милой, а отходит её по заднице ремнём.

— Ты опять вляпалась, а я расхлёбывай, — терпения не хватает, и я выхожу из машины. Мнусь у двери, так и не решаясь сделать даже шаг вперёд.

— Мог бы и не приезжать, — легко отмахивается от его укоров подруга.

— Ну да, а потом Демьян меня четвертует за свою ненаглядную, — ухмыляется мужчина. — Как же я тебя ненавижу, — сквозь зубы цедит он.

— Не меньше, чем я тебя, но придётся поехать с нами. С тобой или без тебя, мы всё равно туда заявимся. Я не могу оставить подругу, а ты меня. Можешь объявить перемирие хоть на несколько часов?

— Слушай сюда, мелкая пакостница, — хватает её за локоть и притягивает к себе, а я всё же пересиливаю свою трусость и иду к Милане. — Если ты сейчас же не отправишься домой, то я всё расскажу Молоту. Поверь, он дико обрадуется, что ты это ты, — буквально шипит от злости мужчина.

— Если ты ему хоть что-то расскажешь, — ухмыляется Мила и перехватывает мужскую руку так, что теперь кажется, что это простое приветствие давних друзей, — то тебе придётся бегать за мной до конца своих дней, а ты этого не хочешь.

— Как же ты меня достала, — отталкивает Милану от себя, и я ловлю её в свои объятия, чтобы она не упала и не улетела в кювет.

— Спасибо, — наигранно улыбается мне, поправляя волосы. — Ты можешь валить на все четыре стороны, я тебя не звала, — обращается к мужчине.

— Не тебе решать, — сплёвывает под ноги от досады. — Говорите, куда едем, — прилетает и мне.

И я подчиняюсь повелительному тону. Чувствую себя нашкодившим ребёнком, но перечить не смею. Жмусь к подруге и крепко сжимаю в своей ладони её руку. Мужчина слишком сильно пугает, прожигая взглядом, и ему хочется рассказать всё, даже то, как в первом классе налила в Алёнкины ботинки воду в отместку за издевательства. Тогда никому не призналась, что это я, а вот сейчас непроизвольно хочется исповедаться во всех грехах.

— Едем, — кивает он мне, и мы возвращаемся в машину.

— Что? Влетело тебе? — Подленько хихикает Гадов.

— А я смотрю у тебя улыбка слишком широкая, так и хочется подравнять, скалится в ответ подруга.

— Кто это, Мил? — Показываю пальцем на машину, за которой мы едем.

— Нянька её, — ухмыляется Слава. — Я ему трансляцию нашей геолокации скинул, чтобы быстрее нас нашёл.

— Что он имел ввиду, когда говорил, что всё расскажет Демьяну? — Смотрю на хмурую подругу.

— Не при Славе, — шепчет она и стискивает мою ладонь в своей так, что от боли хочется взвыть.

— Да тут всё просто, Демьяну не нравится, что Мила порой ведёт себя, как малолетка и не держит язык за зубами. Она уже однажды нарвалась на неприятности и с того момента за ней присматривает Рус.

— Машину веди, трепло, — откидывается на спинку сиденья и устраивается поудобнее девушка. — Но Гад прав. Нам не следовало ехать одним. Там может быть много людей, и организаторы притона так просто не отдадут собаку, пусть и документы у нас на руках. Руслан ненавидит меня, но всё же его работа охранять и защищать. Большего мне и не надо. И я надеюсь, что он не один.

— Я сразу ему рассказал куда мы едем и зачем. Так что парни с ним, — подтверждает Гадов.

— И не говори после этого, что у тебя нет подруг. Спасибо, — крепко обнимаю заразу, которая всё время отрицает нашу дружбу.

Не только я наивная идиотка, но и она верит, что Марсель жив. Возможно, даже больше меня, потому что я могла сдаться ещё после страшных Полиных слов. До сих пор перед глазами это «ПФ». Мила заставляет меня собраться и не подвывать на одной ноте от бессилия, а двигаться и что-то делать. Достаю свой телефон и ещё несколько раз пытаюсь дозвониться до Серёжи, но он всё ещё вне зоны доступа. Если эта история закончится хорошо, клянусь, больше никаких секретов, «поговорим потом» и прочей ерунды. Я буду нагло требовать объяснений сразу!

По КАДу буквально пролетаем, и остальная дорога не кажется мне такой уж долгой. Надо же, я даже с описанием справилась на отлично. Тот самый дом. Пусть и в темноте, но я его узнаю. Перед ним стоят только две машины, и тишина зловещим пологом разливается вокруг. Выходим из машин. Гадов прав, вместе с Русланом выходят ещё четверо мужчин. И где таких набирают? Они же все одинаковые. Лёгкие куртки, штаны похожие на спортивки, кроссовки. Даже стрижки похожи. В свете фонаря пытаюсь разглядеть лица, но ничего особенного в них не нахожу. Обычные мужчины, просто подтянутые. Можно подумать, что они оычные спортсмены или занимаются для себя в зале, а сюда приехали отдохнуть.

— Привет, мальчики, — машет ручкой Милана, в ответ получая молчание.

— Погромче ори, чтобы все знали, что ты приехала, — ворчит Руслан, направляясь к воротам. — Всё, как договаривались, — говорит парням и нас тут же окружают бравые кавалеры. — А вы, девочки, только посмейте рыпнуться без разрешения. Понимаю, что всё равно сидеть в машине не будете, так хоть ведите себя нормально.

Где-то лают собаки, нарушая тишину и словно говоря, что нас заметили. В стылом воздухе видно, как при дыхании поднимается пар, но я совершенно не чувствую холода. И звёзды. Здесь прекрасно их видно. Сердце стучит в висках, и я глохну. А что, если поздно?

Руслан даже и не думает останавливаться. Он не стучит по воротам, а просто выбивает дверь ногой. Хлипкая конструкция и не думает сопротивляться и с грохотом открывается. Нас значит просил не шуметь, а сам творит, что хочет. Понимаю, что ему нужно на ком-то сорваться, слишком уж злая у него физиономия. На нас нельзя, так хоть на двери душу отвести решил.

Трое парней расходятся по территории притона. Мы, оставшимся составом, проходим мимо пустых клеток. Никого. Ощущение, что тут ничего и не происходило, но Поля же говорила про трансляцию и бой с чемпионом. Может быть, он проходил не здесь? Всматриваюсь в каждую клетушку, но они все, как одна, грязные и пропитанные отчаянием, предательством и тоской.

В самой ближайшей к дому клетке сидит маленький коричневый щенок. Увидев нас, он с визгом бросается навстречу, но врезается в сетку и кубарем летит обратно. Скулит, встаёт и с отчаянием в глазках-бусинках, прижимаясь к ограде, лапкой пытается достать хоть до кого-нибудь. От жалости к маленькому комочку подкатывают слёзы, но остановиться нам дают. Мы идём дальше. Гадов даже ухом не ведёт, а Мила ёжится и что-то бурчит в воротник.

Сердце сжимается от страха. Его здесь нет. Я готова с таким же упорством и отчаянием, как тот малыш, выть. Осматриваю каждый закуток, чтобы не пропустить Марселя, но никого больше не вижу.

В свете фонаря на арене, окружённой лавчонками, где проходила наша «тренировка» вижу пса. Он стоит, широко расставив лапы, скалит зубы и вот-вот на кого-то бросится. Узнаю человека, стоящего перед входом на арену. Тот самый Лёша. В его руках какая-то длинная палка с петлёй на конце.