Чувства в клетке (СИ) - Янова Екатерина
— Хорошо танцуешь.
— Спасибо, — продолжает поглаживать, заводя своими пальчиками.
— Хорошо тебе?
— Нет, не хорошо. Хорошо мне будет дома в кровати. Хочу снять с тебя эту тряпку и долго любить, — шепчу ей в ухо.
— А сил хватит? После вчерашнего бля*ского приема на меня остались? — зло цедит она.
— Марина, не мели ерунду. Я к тебе спешил и дочке. Хотел сюрприз сделать. Забыл, что сюрпризы — это по твоей части. Пойдем домой, там все выясним, выскажешь мне все, что хочешь, а потом займемся любовью. Или наоборот. Это как пойдет.
— Хрен тебе, а не любовь! — отталкивает меня, разворачивается и идет к сцене. Б*ять, если она полезет на пилон, я за себя не ручаюсь. А Марина именно это и делает. Встает рядом с профессиональной полуголой танцовщицей. И начинает двигаться вместе с ней. Девица подыгрывает, толпа оживляется, мужики начинают выкрикивать пошлости, кто-то свистит, хочется всем вырвать глаза и заткнуть рты. А лучше стащить эту засранку со сцены и отлупить по заднице. Только она этого и добивается. Эх, выбрал я себе Марину! Я ее по заднице — она мне по роже. Вот, повеселим толпу! Держусь из последних сил. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, а Марина расходится по полной. Они извиваются на сцене с девицей, осталось только взасос поцеловаться. Вдруг на сцену залезает какой-то урод. Пытается схватить Марину за талию, знаю, что она прекрасно разберется сама, но здравый ум отказывает напрочь. Она отталкивает мужика, он падает со сцены, и я с удовольствием бью в его рожу кулаком. А дальше понеслось. Начинается бойня. Кто-то летит на меня, я отвешиваю удары всем желающим, на меня сыплются удары в ответ, откуда-то берется здоровый лысый амбал. Получаю увесистый удар в челюсть, замахиваюсь для удара, но не успеваю его нанести, потому что подлетает моя любимая фурия, и валит мужика ударом с ноги в нос, и второй отлетает на пару метров. Все замирают в шоке, даже охрана, которая, наконец, подоспела. Марина поправляет платье и говорит:
— Все. Я нагулялась. Пойдем домой, переживаю за твою волшебную палочку.
Только уйти быстро у нас не получается, лысый детина пришел в себя и снова попер в бой, как и его дружки. Отбиваемся снова вместе, спина к спине. Романтика! С моей Мариной не соскучишься! Подключается охрана, продолжать разборки у нас желания нет, пользуясь заварухой мы пробираемся к выходу, выскакиваем наружу.
— Где твоя сумочка?
— В вип-комнате, а пальто в гардеробе, но возвращаться за ними у меня желания нет.
— У меня тоже, ну, что? Угоним машину или вызовем такси?
— Не надо такси. Я вижу, Андрюша о нас позаботился. Вон, его машина и водитель.
И правда, к нам спешит крепкий мужик. Объясняет, что его отправил за нами Андрей, и он готов доставить нас в нужное место. Отлично. Заталкиваю Марину в машину, сам сажусь рядом и тут же хватаю ее и впиваюсь в губы, она разгорячена, отвечает сама, забирается ко мне на колени, я только успеваю крикнуть водителю адрес. А потом… короче, водителю лучше оглохнуть и ослепнуть. Моя смелая развратная девочка не знает о стеснении. Но я не собираюсь трахаться с ней в машине при чужом мужике, хоть и держусь из последних сил. Мы еле выдерживаем дорогу до дома. В дом вваливаемся как дикие изголодавшиеся друг по другу звери. До спальни не добираемся. Это далеко. Заношу Марину в кабинет на первом этаже. Щелкаю замком, и все. Тормоза срывает. Наш секс дикий, неистовый, с привкусом крови. Моя дикая кошка. Чувствую, она все еще зла, но это добавляет драйва, всю злость она вкладывает в секс, царапается, кусается, стонет. Хорошо, что дом большой, и мы пошли в кабинет. Иначе точно разбудили бы дочку. Стол, диван, ковер, кресло. В себя мы приходим именно здесь, в кожаном кресле около стола. Тяжело дыша, Марина замирает у меня на груди. Хорошо. Боже! Как же хорошо! Вот теперь я чувствую, что дома. Блаженно закрываю глаза, и вдруг чувствую мощный удар в живот, а потом на моих яйцах сжимается совсем не слабая ручка. Открываю глаза, и вместе с Мариной утыкаюсь взглядом в монитор, который ожил во время наших игрищ. Чёрт! Как же вовремя на экране возникает снова это чертово фото, которое я смотрел перед тем, как пошел на поиски моей женщины.
— Марина, осторожнее, — хриплю я, реально опасаясь за свое хозяйство.
— Ну, что, мы дома. Давай обсудим лондонские сиськи?
— Я не хочу обсуждать чьи-то сиськи, особенно, когда ты пытаешься оторвать мне яйца.
— Ну, ты же понимаешь, что я реально могу это сделать?
— Не думаю. Ты ведь к ним не ровно дышишь!
— Думаешь, к ним?
— В частности. Надеюсь, что ты любишь весь комплект целиком.
— Да. Но кое-что можно подправить. Например, вырвать глаза, раз уж яйца жалко. Чтоб не заглядывал в чужие декольте!
— Марина, хватит! Никуда я не заглядывал! Это было светское мероприятие. А репортеры, да, они талантливые ребята.
— То есть это репортеры виноваты?
— Марина! — теряю я терпение. — Ты реально думаешь, что я тебе изменил? — она расслабляет руку, и я расслабляюсь вместе с ней.
— Не знаю, — говорит зло. Мне не нравятся ее сомнения. Беру ее за подбородок, поворачивая лицо так, чтобы видеть глаза.
— Я тебе разве дал повод сомневаться? Я ведь люблю тебя. Я все время рядом. Ты реально думаешь, что как только я отлучился на несколько дней, сразу побежал по бабам? Да я не спал больше суток, чтобы побыстрее дела закончить, и к вам вернуться. Я ведь на три дня раньше приехал, думаешь, почему? Если бы мне там так весело было и хорошо, я бы, наверное, еще задержался.
— Мне не нравится все это.
— Не нравится что? Репортеры на то и репортеры. А ты могла бы поехать со мной. Я тебя звал.
— Я не могу Зорю оставить, ты знаешь!
— Знаю. Пока не можешь. Но насчет школы мы решили уже, так?
— Да. Я вчера забрала ее документы.
— Вот. Теперь можем летать вместе. Надолго не получится из-за Джанат, но на несколько дней — легко!
— Да. Иначе у меня крышу сорвет и настанет кому-то пи…ец!
— Ревнивая моя тигрица! Любишь меня?
— Люблю.
— Выпросил! Я это и так знаю. Только почему-то я тебе в любви признаюсь чаще. Получается, спасибо блондинке. Иначе от тебя "люблю" еще долго бы не услышал.
— Сейчас нарвешься опять.
— С удовольствием! — нахожу ее губы, и мы забываемся в долгом поцелуе. А потом снова ковер, только ласки наши уже неспешные, тягучие, долгие. Вспоминаю слова Андрея. Нет, я уверен, что со мной она настоящая. Знаю это, чувствую. И все же. Уже потом, когда мы снова лежим, обнявшись, разомлевшие после секса, я спрашиваю.
— Хочешь еще?
— Пока нет. Дай перевести дух.
— Мы с Андреем пока вас искали, успели кое о чем поговорить за бокалом виски, — она напрягается. — Правда, что ты в постели не получала удовольствия ни с ним, ни с другими?
— Б*ять, — ругается она. — Самая болтливая баба — это злой, пьяный мужик. Не ожидала от Андрея.
— Ничего. Он мне сказал важную вещь. Я хочу знать, правда ли это?
— Правда что? Что ты не знал? Я тебе говорила, что секс у меня всегда ассоциировался с работой. Грязной, мерзкой работой. А мужики вообще все животные.
— Но ведь ты не работала последние несколько лет. Да и с Андреем была ведь не по работе? Так?
— Хорошо, я скажу тебе, сам напросился. Андрей мне понравился, потому что был не такой, как многие. Я даже в какой-то момент подумала, что могу его полюбить. Но когда мы оказались в постели… В общем, тогда я поняла, что это бесполезно. Я думала, что во мне навсегда отбита функция удовольствия от секса. И на этом я закончила. Ты прав, работать не требовалось, а больше секс мне был не нужен.
— То есть ты хочешь сказать…, - от догадки душу простреливает почти радостное чувство.
— Да! Я именно это хочу сказать. До тебя у меня не было секса несколько лет! Доволен?
— Почти! — не могу скрыть улыбки. — И когда мы встретились…
— Да! Я была в шоке от самой себя! Что я тебя захотела! Снова, как раньше, — как же это приятно слышать.
