Маркиз должен жениться - Джеффрис Сабрина
Наконец заговорил Джаррет.
— Вот сука! — выругался он. — Я должен был догадаться, что миссис Родон в этом замешана. Они с майором Родоном сразу смылись.
Оливер с удивлением понял, что Джаррет его вовсе не осуждает.
— Она заигрывала с любым, кто был рядом, даже со мной, — заявил Джаррет. — А мне было только тринадцать лет. В тот день она спокойно могла явиться и в мою комнату.
Селия тихонько плакала рядом с Джарретом. Гейб все пытался прочистить горло. Минерва с невыразимым состраданием смотрела на Оливера. Он решил, что его не до конца поняли.
— Я подумал, что вам следует знать: именно я виновен в…
— Ты ни в чем не виноват! — Минерва вскочила на ноги. — Просто ты оказался не в том месте, не в то время и не с тем человеком!
— Если уж кто и виноват, — заговорила вдруг бабушка, — то это я.
Оливер обернулся к ней и заметил, что ее пергаментные щеки мокры от слез.
— Я должна была тебя послушаться, когда ты сказал, что надо за ней ехать, что это опасно. Я всю жизнь раскаиваюсь в этом. Если бы можно было предвидеть…
Оливер положил ладонь ей на плечо.
— Тут нет твоей вины. Я испугался рассказать тебе, из-за чего мы с мамой поссорились.
— Лично я не могу тебя винить, старик, — хрипло заговорил Гейб. — Я сам ни за что не рассказал бы бабушке про такое. Я даже представить себе не могу, что чувствовал бы, если бы мама вошла в такой момент… Мне кажется, это кошмар каждого юнца.
— Знаешь, — заговорила Селия, вытирая глаза изящным платочком, — я думаю, эта Родон сказала что-то такое маме, отчего она пришла именно к тебе и в самое неподходящее время. — Когда все взгляды обратились к ней, Селия попыталась объяснить: — Кажется невероятным, чтобы мама вошла в спальню Оливера, не постучав или как-то не позвав его.
— К несчастью, мы никогда этого не узнаем, — сказал Оливер. — Лилит и майор Родон покинули Англию много лет назад.
Разговор перешел на обсуждение мотивов миссис Родон, потом все стали вспоминать мать, говорили, какой строгой она была. Гейб рассказал, как ему досталось от нее за то, что в пятилетнем возрасте он выскочил во двор голым. Все засмеялись. Оливер не верил своим глазам, но Мария, притянув его за руку на соседнее кресло, шепнула:
— Пусть смеются, так легче расстаться с прошлым. Они винят не тебя, а того, кто действительно виноват, — миссис Родон, твою мать и твоего отца.
Бабушка положила ладонь на руку Оливера:
— Твоя мать была чувствительной натурой. По мне, так слишком чувствительной. Я бы на ее месте отходила твоего отца кочергой, как только он впервые посмотрел на другую женщину. — Бабушка похлопала его по руке. — Ты вот не знаешь, а твой дед в свое время был тем еще волокитой, но после свадьбы сразу притих.
В глазах Оливера блеснула насмешка.
— Думаю, ты ему не оставила выбора.
— Еще чего! — Старая леди приложила к глазам платочек. — Я до сих пор тоскую по нему. Ты иногда мне его напоминаешь. Та же стать, рост. А как он танцевал! Мы, бывало, плясали всю ночь напролет!
— Я же тебе говорила, — вставила Мария, — ты пошел по материнской линии, а не по отцовской.
В глубине души Оливер был с ней согласен. Он подумать не мог о том, чтобы посмотреть на другую женщину, не говоря уж о том, чтобы лечь с ней в постель. Он был настолько занят в Холстед-Холле, что удивлялся, откуда отец брал силы на жену, поместье, да еще и на посторонние увлечения.
— Мы закончили? — Минерва оторвала Оливера от размышлений. — Если да, то я пошла, меня ждет книга.
Все поднялись и друг за другом вышли из библиотеки. Минерва задержалась возле Оливера.
— То, что сказала тебе мама, ужасно, но она сделала это в сердцах. Мне больно, что ты так долго страдал от ее слов. — Она поцеловала брата в щеку. — Но я все равно не прощаю тебя за то, что ты встал на сторону бабушки.
Оливер засмеялся: Минерва никогда не умела проигрывать.
Супруги остались наедине.
— Теперь я знаю, чем займусь после обеда, — с улыбкой сказал Оливер и просунул руку ей между ног.
Мария вскрикнула, потом рассмеялась. В браке с повесой явно были свои преимущества.
Эпилог
Весна в Дартмуте была прекрасна. В воздухе разливалось тепло, на деревьях набухли почки. Жаль, что Мария не сможет увидеть их зеленое великолепие в мае, когда распустятся листья и появятся цветы. К этому времени и она, и Оливер уже вернутся в Англию. Совесть не позволяла маркизу надолго оставлять имение на попечение управляющего.
Поверенные Марии уже нашли хорошего покупателя на ее долю в судостроительной компании. У Натана теперь появится новый компаньон — старый педантичный ворчун, к тому же без единой дочери. Мария как-то встретила бывшего жениха в городе. Вид у того был не слишком счастливый.
Но сама она просто купалась в счастье. Особенно после того, что накануне сообщил ей доктор.
Им оставалось провести в Америке всего несколько дней. Мария и Фредди решили вывезти своих спутников — Оливера и Джейн — на пикник. Сначала все шло не слишком романтично. Джейн вздрагивала от каждого шороха: шутники братья Фредди убедили ее, что в любой момент на них могут напасть краснокожие. Фредди размахивал шпагой, принимал мужественные позы, но девушка не успокаивалась. Оливер только подливал масла в огонь, утверждая, что видел в кустах качающиеся перья индейских головных уборов. Мария устала объяснять англичанам, что последние индейские племена оставили эти места много лет назад. Оливер вел себя совсем как мальчишка и этим очень пришелся по душе кузенам Марии, людям веселым, а временами и озорным. Тетя Роуз объявила его сладкоголосым дьяволом сразу, как только он сделал ей комплимент, заявив, что шляпка с павлиньим пером ей необыкновенно к лицу.
— Фредди, ты уверен, что там есть пруд? — с сомнением спросила Джейн, когда Фредди повел ее за пустую хижину.
— Конечно! — выпятив грудь, заявил Фредди. — Я там много раз ловил форель. И какую!
— Не больше самой наживки, — шепнула Мария Оливеру, лежавшему на одеяле и читавшему письмо от Джаррета. — Ни разу не видела рыбки длиннее своего пальца.
— Угу… — промычал Оливер, который, похоже, не слышал ни слова.
Мария чуть опустила письмо рукой.
— Как у Джаррета идут поиски невесты?
— Он не пишет. — Взгляд Оливера потемнел. — Бабушка заболела. Уже неделю не выходит из дома. Джаррет встревожен.
— Значит, хорошо, что мы скоро возвращаемся.
Оливер кивнул.
— Он пишет еще кое-что.
— Что же?
— Джаррет считает, что мои воспоминания о дне гибели наших родителей неточны в одном. — Оливер устремил взгляд в поля. — Джаррет заявляет, что не мама поскакала за отцом, а он — за ней.
— Почему он так думает?
— Он не говорит. Пишет только, что мы поговорим об этом, когда я вернусь.
Мария задумалась.
— А это имеет значение — кто за кем поскакал?
— Для меня — имеет. Это значит, что мама не помчалась в гневе, чтобы убить отца, что я совсем не так виноват, как думал всю жизнь.
— Ты действительно не виноват, — тихонько проговорила Мария.
Оливер улыбнулся.
— Это ты так говоришь, но ты пристрастна.
Мария пожала плечами.
— Немножко. Но я никогда бы не вышла за тебя замуж, если бы думала, что ты способен действительно творить зло. И я никогда бы не допустила, чтобы мой ребенок страдал так же, как довелось страдать тебе и твоим братьям и сестрам.
Оливер замер.
— Этот будущий ребенок имеет какое-то отношение к твоей вчерашней отлучке из дома? Ты ведь ходила к врачу?
Мария широко распахнула глаза.
— Так ты знал?
— Дорогая моя, — со смехом произнес Оливер, — я чувствую, даже когда ты встаешь с постели, а не то что уходишь из дома. — Его глаза странно блеснули. — Я тотчас ощущаю пустоту.
— Тетя Роуз права на твой счет, — с притворной ворчливостью заметила Мария. — Ты и правда сладкоголосый дьявол. К тому же ты, наверное, умеешь читать мысли.
