Ночи дома Нар-Шах
Одного желания было мало, чтобы остаться в этой ночи навсегда. И когда он проснулся, наступило утро. Огонь в очаге давно погас. Анника уже проснулась и, приподнявшись на локте, наблюдала за ним с печальной улыбкой.
- Доброе утро. На самом деле… почти день. И мне давно пора собирать совет. Но я не хотела уходить до того, как ты проснёшься.
- Я… Ты могла бы разбудить меня.
- И испортить такой отличный повод поваляться в постели? – Аника легко и заливисто рассмеялась. – Ты ранишь меня, мат аура.
Кадир улыбнулся в ответ, хотя и не понял последних слов. Его взгляд упал на локоть девушки и невольно отметил, что тот успел покраснеть – Аника наблюдала за ним уже какое-то время, настолько долго, что рука успела затечь.
- Тогда приношу свои нижайшие извинение и снова ухожу спать, чтобы искупить свою вину.
Анника улыбнулась, провела кончиками пальцев по его щеке, вздохнула и села, выпутываясь из растрёпанного месива одеял и простыней.
- Не искушай меня. В конце концов, шпионы сами себя не выявят, а я уже проявила достаточно безответственности в последние дни.
Кадир тоже поднялся и быстро натянул свои новые рубашку и штаны. Вместе с тусклым светом, лившимся сквозь истлевшие шторы, пришла неловкость.
Анника не страдала такой скромностью и прошлась по комнате совершенно нагая, первым делом решив отыскать свою заколку для волос, заглядывая во все трещинки и уголки, так что Кадир успел несколько раз обозреть её во всех ракурсах и со всех сторон, прежде чем демоница сдалась и просто попыталась прочесать волосы пятернёй.
Ей потребовалась помощь, чтобы застигнуть на спине её длинное узкое платье, но она сначала попыталась сделать это самостоятельно, и за всё это время Кадир успел проснуться достаточно чтобы собрать осколки мыслей и попытаться понять, что он чувствует.
Теперь он с трудом мог представить, что вчерашняя ночь началась с мыслей о Ракшасе. Леди Ра-Каш и любые её слова не имели больше никакого значения, только эта женщина перед ним, которая сумела за одну ночь заполнить его сердце так глубоко и обстоятельно, как и постель.
Анника почти закончила одеваться и когда она подошла и повернулась к нему спиной, Кадир понял, что его шанс что-то сказать вот-вот исчезнет.
- Ты… вернёшься ещё? – тихо спросил он. – Сегодня? Завтра? Когда-нибудь?
Это было сказано более откровенно, чем он хотел бы, слишком открыто, слишком сильно обнажило то, что творилось у него в груди. Но Кадир боялся, что если он не спросит прямо сейчас, мужество снова покинет его, а теперь от этого зависело больше, чем только его будущее.
Анника повернулась, чтобы посмотреть на него, и в её глазах стояла грусть. Её голос был мягким и добрым, но она слегка покачала головой.
- Нет, Кадир, я не вернусь.
Кадиру показалось, что его сердце перестало существовать.
Он никогда толком не разбирался в чувствах, но на мгновение он подумал… Дело было не в том, что он хотел, чтобы кто-то снова захотел его. Он хотел, чтобы Аника хотела его. Чтобы она снова окружала его и была в нём. Пусть даже только несколько ночей, подобных этой, но даже это оказалось несбыточной мечтой. Было глупо думать, что такой мужчина, как он, мог удержать её дольше, чем на одну ночь.
Анника подошла ближе, положила руку ему на щёку и поцеловала его –глубоко и горько-сладко. Когда она отстранилась, чтобы посмотреть Кадиру в глаза, её собственные зрачки, казалось, отражали ту же тоску. Это должно было быть игрой света – ведь если бы она чувствовала то же самое, то вернулась бы, так?
Рука девушки осталась на его щеке, не совсем лаская, просто успокаивая своей нежностью. Когда она заговорила, её голос звучал как будто бы издалека.
- Для меня было бы так легко приходить снова и снова… Но я знаю человека, который долго был заперт во тьме. Когда спустя годы, его коснулся первый и единственный луч света, он был так счастлив, что готов был броситься на руки любому, кто собирался войти в его бесконечную ночь. Он думал, что наступил рассвет.
Она помолчала и добавила.
- Он ошибся. Это с факелами входили палачи.
Анника вздохнула и как-то по-новому и более задумчиво, посмотрела на него.
- Сегодня ты – тот человек, Кадир. Ты был в темноте всю жизнь, но я не хочу быть твоим палачом. Я не хочу быть тем, кто обманет тебя, сказав, что это – твой единственный свет. Я не хочу, чтобы ты оставался моим рабом. Я не могу снять твою печать, и я не думаю, что для тебя было бы лучше, если бы бы ты насовсем отсюда ушёл. Но я не буду сдерживать тебя, если ты пожелаешь. Я не буду ни к чему тебя принуждать. Но если ты хочешь остаться со мной… У меня есть для тебя последний приказ.
Анника хотела отвернуться, чтобы не видеть больной взгляд, устремлённый на неё в ответ.
- Я дам тебе всё, что могу дать. Пусть эта комната станет твоим домом. Когда почувствуешь, что придёт время, наполни её теплом. И найди ту, кто сможет согреть твой дом. Если ты будешь счастлив с ней – оставайся с ней. Если нет – попробуй ещё раз, и ещё. Если после этого ты всё ещё будешь хотеть увидеть меня в своей постели – ты всегда знаешь где меня искать. Моя дверь будет открыта для тебя. Ты можешь ждать сколько потребуется, ты не должен делать это прямо сейчас, просто знай. Даже если пройдут годы – ты всегда можешь прийти ко мне.
Она в последний раз коснулась поцелуем его губ. Боль и тоска змеёй свились так глубоко внутри него, что он думал, что никогда не сможет снова сделать вдох. Кадир всё ещё думал, что его обманывает неверный утренний свет, когда Аника отстранилась от него и Кадиру показалось, что он видит на её щеке слезу. Её рука исчезла со щеки эльфа, и она тихо сказала:
- Прощай, Кадир. Увидимся при свете дня.
Она развернулась и взмахнула руками, очевидно, собираясь исчезнуть, когда Кадир всё-таки окликнул её.
- Госпожа…
Аника замерла. Напряжение и явное недовольство этим словом отразилось на её лице.
- Я просто хотел… разреши спросить, госпожа…
