Хочу с тобой (СИ) - Вечная Ольга

— Я сложный, но ты как-то справлялась. Только ты. Я приехал тебя вернуть.

— Замолчи, — шипит она, руками в грудь мне упирается. Оттолкнуть хочет.

Мои демоны с цепи срываются, до нее дорвались. В угол загнали дичь, которой все эти недели бредили. Эмоций столько, что я справиться не могу с ними. Снова силком Марину держу. Снова губами тянусь. Ее хочу. С ней. Снова как монстр. Пугаю, злю ее.

Я не так хотел. Планировал показать, что могу быть джентльменом. Да какое там! Вижу ее, и крыша едет. Достаю козырь за козырем:

— У меня никого не было за это время. Это правда. Я не крысил, слово даю. И не буду. Не стоит того. Дальше только ты. О тебе думаю. Тебя хочу, Марина.

Она зажмуривается и плачет. Я наклоняюсь и на ухо ей шепчу:

— Помнишь, как хорошо было? В машине, в отеле? Помнишь? Давай еще. Ты и я.

Она головой качает.

— Миронов, я тебя ненавижу! — пищит. — Так сильно ненавижу, ты себе представить не можешь!

Шаг назад делаю, поспешно отстраняюсь. Воспользовавшись моей заминкой, Марина тараторит:

— Я не хочу на хутор. И тебя не хочу. У меня тут всё отлично. У меня парень появился.

— Врешь.

Следующие слова рикошетом отлетают, но броню мою корежат изрядно:

— Нежный, добрый и чуткий парень, как я всегда мечтала. Городской, воспитанный. Он лапы не распускает, не матерится при мне, не командует моей жизнью! Шлюхой меня не зовет, помойкой не угрожает. У нас с ним настоящие отношения. И планы на будущее.

Вдох-выдох. Всё еще живой. Кажется.

— Ты счастлива? — уточняю. — По тебе не видно.

— Счастлива. Не всё измеряется деньгами, Миронов.

— Познакомишь? — спрашиваю зачем-то. Губы пересохли. Так сильно хочется. Ее хочется.

— Что ты сделать хочешь? Ему рожу набить? Бензином облить? Я наслышана о твоей выходке. Ты чокнутый псих! Или деньгами его подкупишь? Может, проверку очередную устроишь? Господи, да пойми ты уже, что у меня своя собственная жизнь. Своя судьба! Ни твоя ферма, ни твои деньги, ни ты сам мне не нужны! Ты — особенно! Мой папочка в земле лежит, и другого мне не надо!

— Ты плачешь.

— Плачу. Потому что боюсь тебя. Боюсь неприятностей. Ты приехал зачем? Наговорил мне все эти слова. Верность свою как подарок притащил, а я просила о ней? Просила? — Слёзы катятся по ее щекам. — У меня есть парень! Мы любим друг друга. Ты понял?

— Пока не до конца, — признаюсь честно. — Ну что я сделать могу, если тоже влюбился. Влюбился, и другой мне не надо. Не понимаю, как с этим чувством справиться.

— Господи, Виноградов, Миронов, или как там тебя, пойми уже слово «нет»! Нет! Я не поеду с тобой на хутор никогда. У меня своя жизнь! Исчезни из нее! У меня отношения, ты третьим нам не нужен!

Марина наклоняется и проскальзывает под моей рукой. Бежит обратно в ресторан. Я провожаю ее взглядом. Какая-то сутулая, надломленная. Брюки мешковатые, а под ними тощая. Глаза другие у нее, без блеска. А может, показалось мне. Чёрт его знает.

Другого себе нашла за месяц. Надо же. Быстро.

Достаю сигарету. Надеюсь, никотин всё же подарит мне рак.

Закуриваю.

Надо вернуться и оплатить счет. Надо, наверное, еще как-то попытаться, потому что один я на хутор уже возвращался. И один, и с нелюбимой девушкой. Дом большой, стены там крепкие. Вот только в этих стенах один я.

Надо слова подобрать, надо что-то придумать.

Так много «надо» и так мало внутри сил и веры после всех пуль, что Марина в меня всадила.

Глава 52

Марина

Полторы недели спустя

Кушетка, на которой я сижу, неприятно холодная. А слёзы на глазах — обжигающе горячие.

Плачу с трудом — во мне ни воды, ни соли уже не осталось. Доктор бросает строгие взгляды. А мне жить не хочется. Снова. Но деваться некуда, никто не знает, где я. Так правильно, а дальше видно будет.

Колени сжимаю. Смотрю на них. Молитву бы прочла, да слова вместе не свяжу. Страшно мне.

Я совсем-совсем одна в целом мире. Теперь уже абсолютно точно.

Вопросы стандартные, но никогда не думала, что отвечать на них придется при вот таких обстоятельствах. Я думаю о Даниле. Сама не знаю, как к этому пришла. Раньше в минуты отчаяния к отцу обращалась мысленно, но детство закончилось.

— Дата начала последней менструации, — спрашивает врач.

Называю. Страшный день. Ссора с Данилом. Конец всему. Бежать от него хотелось, чтобы не видеть, не слышать. Ни о чём не думать и с начала начать. И я начала в Ростове. На работу устроилась. Дядя Саша не разрешил нам с Леной квартиру снимать вдвоем, хотя мы студию нашли уже и оплатили на три месяца вперед, плюс услуги риелтора. Пришлось половину денег вернуть, что для меня вышло непомерно дорого. Но отчаиваться я не стала, пошла работать. Была открыта для знакомств и возможностей.

Вот и познакомилась. С разными людьми. Через Ленку и на работе. Один парень, друг Лены, начал настойчиво ухаживать. Симпатичный, городской. Я сначала отнекивалась, но потом согласилась сходить с ним на свидание. Было ужасно одиноко, да и Лена заверила, что он из очень хорошей семьи. Хотелось скорее затмить Данила кем-то, переключиться. Чтобы глаза его не вспоминать. Стереть из памяти, как смотрел на вокзале, когда провожал. Чтобы не сорваться и не позвонить ему.

Этот парень был добрым, понимающим, веселым и современным. И казалось, совершенно безопасным. Мы сразу нашли общий язык. Его совсем не испугало, что я одна, без семьи и денег. Приехала из деревни поступать и учиться. Он хвалил мои амбиции, восхищался. Через три недели пригласил меня на вечеринку и привел в квартиру, где зависала компания. Поначалу было весело: музыка, смех. Я не пила алкоголь, только воду. А когда мы с этим парнем случайно оказались за закрытой дверью, поняла, что затмить Данила не удастся. Никем. По крайней мере, не в ближайшее время. Захотелось домой, и я попросила проводить меня к выходу. На что получила ответ, что я невероятно красивая.

— Расправляйте пеленку и ложитесь, — приглашает врач в кабинете узи. — Не переживайте так сильно, всё наладится.

— Мне страшно, что не справлюсь, — говорю, а голос дрожит. — Мне в декабре девятнадцать. И я не хотела. Об аборте думаю, но решиться не осмеливаюсь. А посоветоваться не с кем. Я... на той неделе чуть с моста не прыгнула, — признаюсь честно.

Это правда.

Работала как робот. Постоянно ошибалась, роняла посуду, била. Меня не увольняли только из-за дяди Саши, который хмурился, но молчал.

Приходила домой, бросала взгляд на учебники, к которым за семь недель не притронулась. Садилась на диван, закрывала глаза и думала о Дане. Это всё, на что я была способна.

Представляла, как заберусь на крышу и прыгну вниз. Или с моста в ледяную воду. Я хотела, чтобы меня не было. Молилась, чтобы всё само каким-то образом разрешилось, без моего участия. Но оно никак не разрешалось!

Доктор смотрит на меня внимательно.

— Я договорюсь о приеме психолога, не убегайте сразу. Вам помощь нужна.

Отрицательно качаю головой:

— Уже не нужна. Мне помогли.

Данил. Снова. После всего. Врач всё же достает сотовый и набирает номер, начинает упрашивать какую-то Ольгу Геннадиевну, чтобы задержалась. Я сижу молча, смотрю в одну точку.

Данил появился через три недели после той вечеринки. Я увидела его за столиком в ресторанчике, где работаю, и чуть не умерла от счастья на месте! А потом вспомнила всё, что со мной случилось. Что я натворила! У меня задержка была и тест положительный. Полная безнадега, и животный ужас внутри. А также четкое понимание, что Данил не простит, не поймет и не примет. Никогда.

Миронов брал измором. Я наговорила ему столько злых слов, чтобы уехал. Но он вернулся в ресторан, сел за свой стол и остаток вечера мрачно наблюдал за мной. До самого закрытия. Устроил засаду и охотился на дичь. А я старалась не думать о его словах! О том, что он хочет меня вернуть, что любит. Забыть не может.

Не по полу ходила, клянусь, а по колкому льду. Ноги замерзли, как в ту ночь, когда я босиком бежала по улице, спасаясь. Они кровоточили, а душа болела. Я хотела к Данилу на колени, хотела прижаться к его груди и умолять, чтобы забрал меня с собой. Спас. Решил проблемы. Такие страшные, стыдные проблемы. Единственные, с которыми не пойдешь к любимому мужчине.