Преданная. Невеста (СИ) - Акулова Мария
У Фемиды есть могила? А, черт. Она же богиня. Но крутится где-то там, наверное. Накажет нас.
Или это сделает ВСП?
– Теперь вопрос к вам, уважаемый представитель истца. Скажите, пожалуйста, у вас нумерация сбита в документе. Это что за куски?
Я смотрю на Тарнавского и понимаю, что пока он спокойно считает страницы, у меня плывет все. И изображение тоже. Клитор не теряет чувствительность, как мне хотелось бы, а с каждой новой стимуляцией отзывается все сильнее. Мне приходится приоткрыть рот, чтобы справляться с объемами раскаленного воздуха, которые нужно выталкивать для остужения низа живота.
Теперь уже истец распинается, разрисовывая мир судьи Тарнавского нужными ему красками. А я утопаю в собственной влаге. Живу в мире, где хочу только кончить с его членом внутри. Смотрю на выраженный кадык. Представляю, как оближу. Слава сглатывает – я жмурюсь и снова двигаюсь, обостряя свои ощущения. Зачем, дурочка? Вот зачем?!
Открыв помутневшие глаза, снова хочу стонать.
– Я слушаю, да… – Тарнавский подбадривает сделавшего паузу в своей речи адвоката, поднимает телефон над столом и разблокирует его. Кладет назад. Возвращается взглядом в зал. Его указательный палец опускается на экран. Я слежу за тем, как описывает восьмерку там. А чувствую я ее здесь.
Невидимый палец едет вибрацией по влажным до неприличия половым губам. Я упираюсь локтями в свой стол и все. Не будет протокола. Пусть сам. Как хочет…
У адвоката ответчика гнусавый голос, которым он не очень-то умеет управлять. Постоянно срывается. То слишком громко. То тихо. Слова смазываются. Впечатление – не очень.
Но он выступает великолепным фоном для моего морального падения и схождения с ума.
Я продолжаю держать спину слишком прогнутой. Сжимаю пальцы до ноющей боли в костяшках. Смотрю на судью Тарнавского, который ненавязчиво вырисовывает порочные восьмерки. Поднимается на вершинку очередной – и бьет. Клитор прошивает разрядом несуществующего тока. Дальше – по часовой стрелке вокруг него. Снова удар.
Я его… Я его ненавижу.
Круг. Удар. Круг. Удар. Восьмерка. Удар.
Кусаю губы. Пытаюсь развести задеревеневшие колени. Система охлаждения больше не работает. Глубоко дышать я не могу. Получается поверхностно и громко.
По половым губам снова механические вибрации выбранного судье режима. Клитор он ласкает пальцами. Обводит. Постукивает. Давит.
Я умираю. Чувствую, как подкатывает оргазм. Сдерживаю его, но…
Зову взглядом. Он откликается далеко не сразу. А когда смотрит: я осознаю, что не хочет щадить. У него глаза такие же, какими я увидела свои. Полные желания и мыслей совсем не об объяснениях сторон.
Я опять читаю в них: терпи. И еле сдерживаю мученический стон.
От клитора вниз проезжаются сразу четыре несуществующих пальца. Это не помогает усмирить желание.
Тарнавский возвращается к сторонам. Я понимаю, что если сейчас не выйду – кончу.
Он отключает стимуляцию клитора, но и это уже не помогает. Поздно.
Я берусь за ручки кресла и хочу встать. Мой побег будет выглядеть странно. Вызовет вопросы. Меня будут провожать, как будто я дурочка какая-то, но сорваться я не успеваю.
Моя сладкая пытка обрывается вместе с неожиданным стуком молоточка.
– Суд оглашает перерыв. О следующем заседании вам сообщат отдельно.
Недоисследованные материалы захлопываются на середине первого тома.
Тарнавский встает и смотрит на меня. Кивает.
Я подрываюсь, резко отвернувшись.
Вкладываю ключ от зала в его протянутую руку и просто срываюсь.
Сначала иду по коридору практически наощупь, потому что перед глазами все еще пелена. Потом чувствую спиной его жар. Догнал.
Не оглядываюсь. Проношусь по суду. Врываюсь в свою приемную. Сбрасываю туфли и иду дальше.
Его кабинет кажется мне настоящим спасением.
Я оказываюсь внутри, слышу щелчок замка внешней двери.
Вот тут поворачиваю голову. Он надвигается, разводя полы мантии. Дергает ремень брюк. Я вижу бугрящуюся ширинку.
Одновременно хочу его обломать, наказать за свои мучения, растерзать. И продолжить. Продолжить, господи!!!
Стягиваю трусики вместе с колготками. Они с нехарактерным глухим стуком падают на пол.
Я упираюсь руками в стол и прогибаюсь. Он прижимается к моим ягодицам бедрами. Падаю на локти. Задирает юбку.
– Я тебя ненавижу… – Мотаю головой, напрашиваясь на то, чтобы трахнул. Но он не спешит проникать членом. Сначала трогает пальцами там, где еще недавно ласкал через приложение.
Ощупывает и собирает влагу. Размазывает ее по члену и толкается.
Я протяжно стону. Его перепачканные смазкой пальцы больно сжимают мои бедра. Он насаживает. Я с удовольствием подаюсь назад.
Мне столько хочется ему сказать, но я теряю дар речи. Захлебываюсь ощущениями. Наш секс всегда был запредельным, но сегодня – это правда особенно.
Поднимаюсь на ладонях, прогибаюсь красиво и поворачиваю голову. Он тянет меня еще дальше. Врывается в рот языком и жалит своим обжигающим дыханием.
От осознания силы его желания – теку еще сильнее.
Всего каких-то семь толчков и я немо стону ему в рот, яростно сокращаясь. Царапаю держащую меня под пупком руку и хочу оттолкнуть.
Я одновременно очень возбуждена и очень злюсь. Пусть сам. Пусть рукой справляется. Но сталкиваю руку, а он не дает. Давит к столу, накрывает собой, продолжает иметь, ускорившись.
– Дай, Юль. Пожалуйста. Я сдохну, если в тебя не кончу.
Мое желание наказать разбивается вдребезги об искренность. Даю свое тело. Помогаю расстегнуть блузку и нырнуть под нее. Он сжимает грудь и размашисто двигает бедрами.
Влажные шлепки тел смешиваются с его грудным рыком и моим стоном. Я снова кончаю в унисон с ним.
Эмоции сходят иссушившей в ноль вольной. Хочется сползти на пол. Честно. Только.
Но сил озвучить эту свою мечту нет.
Слава разворачивает меня и подсаживает обратно на стол.
Я опять ни черта толком не вижу. Только его глаза. Яркие. Горящие. Заведенные.
Он сжимает мое лицо и покрывает кожу поцелуями.
– Охуенная…
Вроде бы хватил, а я бью в грудь.
– Я увольняюсь. Понял?
В ответ на вполне серьезную угрозу слышу низкий довольный смех.
Слава тянет меня к себе. Я сдаюсь и упираюсь лбом в его грудь. Он дышит глубоко и часто. Я тоже. Чувствую, что сердце работает навылет. В затылок врезается его подбородок.
– Ты же понимаешь, что тебя от меня это не спасет?
Понимаю. Ловлю себя на том, что и сама улыбаюсь.
Оплетаю руками его туловище под мантией. Прячу под ней свои развратно разведенные ноги, которые Слава теперь поглаживает.
Меня клонит в сон. Не знаю, как доживу этот день до конца.
– Ты извращенец. – Обвиняю беззлобно и снова слышу смех.
К виску прижимаются губы. Он бодает меня носом и я отзываюсь на требование – поднимаю лицо. Его глаза все так же горят. Ему понравилось. А мне…
Тоже. Безумно.
Он прижимается к моим губам. Мужская ладонь соскальзывает вниз по внутренней стороне моего бедра.
Там все сверх-чувствительное сейчас. Я не думаю, что смогу еще раз кончить, но развожу ноги шире, давая доступ к промежности.
– Как понравилось?
– Когда он делал так, как ты показывал.
Слава кивает.
– Мне тоже.
Выводит по половым губам те же восьмерки. Обводит клитор и вжимает в него, погружая внутрь меня пальцы.
– Этого не хватало…
– Для этого у меня есть член. И пальцы.
Улыбаюсь. Он тоже.
Мне кажется, по взгляду понимает, что можно не продолжать. Я чувствую, что член-то не опал, но он меня щадит.
Немного ласкает. Дальше снова дает прижаться к телу. Гладит. Позволяет набраться сил и пережить.
– Что в решении писать-то будем, Юлия Александровна?
Спрашивает доверительно. Я понимаю, что месть все же будет. Это решение он пишет сам. Я ни черта не помню.
– Как мне нравится твой член.
Смеется. Обнимает крепко-крепко.
