Личное дело майора Власовой (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

– Почему тебя это волнует? – спрашивает он. – Боишься, что я утяну тебя следом за собой?

– Знаю, что не утянешь, – качаю головой. Кусаю губу до боли и признаюсь: – Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. И не хочу, чтобы ты попал под следствие в качестве подозреваемого. Когда у меня будет больше информации, я найду способ, как сделать так, чтобы ты проходил свидетелем по делу. Но сейчас, пока у нас нет иных зацепок, а полковник под давлением главка требует найти виновного в убийстве Лики Велегурской и разобраться в том, что произошло в клубе, ты – единственный человек, кто связан и с девушкой, и с клубом.

Сама не знаю почему, но я начинаю горько плакать. Женя притягивает меня к себе, гладит волосы и утешает.

– Всё образуется, – шепчет он. – Вот увидишь, Ангелин, всё обязательно образуется. Ты обязательно во всём разберёшься, сделаешь всё правильно… Даже если меня задержат, я знаю, что ты вытащишь меня, как вытащила Власова, ведь я не виновен.

– А я не хочу вытаскивать! – жалобно всхлипываю я. – Хочу, чтобы не попался!

– Значит, не попадусь, – глухо смеётся он. – Не плачь только, ладно? Нечего лить слёзы, ничего ведь не произошло.

Делает ли меня плохим следователем эгоистичное желание уберечь любимого мужчину от проблем? Я не знаю. Но знаю, что готова и дальше идти на должностное преступление и скрывать его, пока не найду всех настоящих преступников.

Женя будит меня поцелуями. Я нехотя открываю глаза, чувствуя онемение всего тела.

– Я что, заснула? – спрашиваю, проглатывая зевок.

– Да, уснула, прелесть моя. Но время уже к восьми, и я действительно уже запережевал за твоё самочувствие.

– Состояние такое, будто всю ночь вагоны разгружала! – обиженно вздыхаю я. Женя быстро целует мои губы, и настроение сразу улучшается.

Быстро поправляю макияж и говорю ему:

– Езжай домой, Жень. – Он усмехается в ответ. – Я серьёзно. Со мной всё будет хорошо.

– Вот вручу тебя лично в руки подполковнику Власову и немного смогу расслабиться, – шутит он, несмотря на отсутствие привычной усмешки и лёд в глазах. И что-то подсказывает мне, что и тогда не расслабится.

– Ладно, – вздыхаю я. – Переубеждать не буду, дело твоё. Нравится штаны просиживать и рисковать…

– Я не попадусь, Ангелин. Обещаю, – миролюбиво перебивает он. – А теперь ступай восстанавливать справедливость и искоренять беззаконие.

Качая головой, я покидаю салон и неторопливо возвращаюсь в отдел. Завариваю кофе и относительно спокойно дожидаюсь прихода полковника Семёнова.

Когда дежурный сообщает мне, что начальник на месте, я сразу же иду к нему и показываю видео. Алексей Олегович изучает заключение Валентиныча и даёт наконец отмашку на снятие обвинений с Ярослава.

– И, Власова, – говорит мне напоследок полковник. – Забирай Власова, времени вам до завтра очухаться от всей этой истории с обвинением, и чтобы живо хоть из-под земли достали убийцу Анжелики Велегурской. Живо, я ясно выражаюсь?

– Так точно, товарищ полковник! – отзываюсь я и торопливо сбегаю из его кабинета, пока не обросла новыми поручениями и напутствиями.

До изолятора меня подвозит Женя. Упорно продолжает стоять чуть в отдалении, даже когда я подхожу к проходной. Передаю дежурному документы и решаю дождаться Власова здесь же. Пока выглянуло солнце и воздух пахнет весной, хочется немного насладиться тишиной и безмятежностью этого прекрасного утра.

Двери проходной с лязгом раскрываются, и я натыкаюсь взглядом на Ярослава.

– Гелька, справилась! – радостно говорит он и распахивает для меня объятия, и я тут же бросаюсь ему на шею. – Молодчина! Нашла Кента?

Краем глаза замечаю, что автомобиль Жени трогается с места и уезжает. Испытываю одновременно и облегчение, и небывалое, ничем не объяснимое расстройство.

– О делах потом, Ярик. Сначала семья, Рита, Соня. Они тебя уже заждались. Семёнов дал тебе время до завтра, чтобы ты пришёл в себя. Проведи его с толком.

Мы забираем власовскую тачку со стоянки, едем к нему домой. По дороге я всё же рассказываю ему, как искала любовницу Кента, а наткнулась на случайные свидетельства его невиновности.

Ритка при виде мужа, целого и невредимого, а главное, свободного, рыдает и причитает, не забывая меня благодарить. А я незаметно пячусь к выходу, несмотря на все уговоры остаться и отпраздновать возвращение Ярослава к семье.

– Да отстань ты от Гельки, Рит, – посмеиваясь, говорит наконец Ярик. – Ты не видишь, что она влюбилась и спешит налаживать свою личную жизнь?

Молодая Власова, упираясь в мужа необъятным пузом, лишь на мгновение бросает на меня быстрый любопытный взгляд и выдыхает что-то вроде: “Ну наконец-то”, и я понимающе усмехаюсь в ответ. Говорила же я этому растяпе, что Маргарита сходит с ума от ревности! Эх, мужики!..

Оставляя их наедине, я вызываю такси и еду домой. Надеюсь, меня там тоже ждёт моё счастье.

23. Ангелина

Свет горит только в кухне, что весьма удивляет и напрягает меня. Я быстро осматриваю парковку, но не вижу машины Жени. Внутри меня разливается разочарование. Оно затапливает, подобно весеннему половодью, того и гляди – выйдет из берегов.

Лифт не работает, и мне приходится идти по лестнице. После травмы я здорово подрастеряла форму, ведь путь, который раньше преодолевала с лёгкостью, даже не запыхавшись, сейчас покоряется с трудом. После пятого этажа ноги начинают гудеть, в боку колет, появляется одышка. Видимо, пора записываться в зал, а то такими темпами скоро стану медлительной, словно черепаха!

Тихо вхожу в квартиру и раздеваюсь. Дохожу до кухни и вижу крайне занимательное зрелище: Женя и мама сидят вместе за столом и… лепят пельмени. Перед ними сотни или даже тысячи кружочков из теста и целый таз фарша.

– А чего это вы тут делаете? – протягиваю я.

– Ангелина, вернулась? Я тесто раскатала, решила тебе забить морозилку, чтобы было, что приготовить на скорую руку. А Женечка вернулся пораньше и любезно согласился мне помочь.

– Очень мило с его стороны, – прыскаю я. – И с твоей. Спасибо, мам.

“Не ожидала”, – хочется добавить мне, но я благоразумно затыкаюсь, прикусывая для верности язык.

– Не спасибо, а переодевайся и присоединяйся, – велит она. – Работы на всех хватит.

Женя наконец поднимает на меня взгляд и улыбается:

– Как всё прошло?

Я пожимаю плечами:

– Вверила Власова в любящие руки молодой супруги и сразу рванула к вам.

– Моя ж ты умница, – хвалит он. – Золотая девочка, Елена Владимировна, у вас! Моя любимая девочка!

Я пячусь задом в коридор.

– Скоро вернусь, – обещаю, прежде чем скрыться окончательно.

Власов никогда так открыто себя не вёл при моей матери. Вряд ли кому-то вообще пришло бы в голову проявлять нежность и показывать привязанность ко мне при этой женщине. Но Женя, он же – претендент на звание нового идеального зятя, кажется, в упор не замечает отношения “будущей тёщи” ко всему этому. Но по возвращении на кухню я обнаруживаю, что эти двое успели спеться за моей спиной. Сидят, вот, лепят на пару, мило переговариваясь о чём-то своём, и словно ничего никого не смущает!

Занимаю свободный стул и тихо вздыхаю. Где я, а где – пельмени! Уверена, у меня могут получиться только косые монстры, которые развалятся при малейшем намёке на варку.

Но тем не менее я придвигаю к себе кусочек теста, несколько минут наблюдаю, что с ним делают мама с Женей, и приступаю к выполнению поставленной задачи.

Утром Власов уже ждёт у подъезда. Я занимаю привычное место и даже не скрываю зевок.

– И чем это ты по ночам занимаешься, Ангелин? – шутливым тоном спрашивает Ярослав.

– Пельмени леплю, – ярко улыбаюсь ему.

Он громко смеётся, вызывая у меня вполне мотивированный приступ гнева.

– Вот что ты ржёшь, Власов? Мама у меня гостит, полночи с тестом возились!

Чувствую, как щёки вспыхивают румянцем. С пельменями мы возились долго, это правда. Втроём – учитывая мою криворукость – времени ушло порядком. Но вовсе не полночи, тут я слукавила. Мне было совсем не до сна, но пельмени тут вовсе не при делах.