Она любила кофе (СИ) - Золотникова Полесья

— Вот где самое место таким псам вместе с их хозяином. И будь уверен, я до него доберусь, — зло произнес бариста, взяв Таню за руку. — Передай Белову, ему недолго осталось…

Глава 35. Расправа

Татьяна не стала сопротивляться, когда жених повел её прочь. Девушке самой не терпелось уйти. Находиться здесь, среди абсолютно чужих людей, ей сейчас хотелось меньше всего.

Нож Сергей оставил при себе, чтобы Марку не взбрело напасть со спины. Он слишком хорошо успел изучить повадки членов группировки Никиты.

При выходе из театра Илларионов спрятал оружие в карман.

Таня ни о чем не спрашивала. Казалось, она вообще ушла в себя.

— Ты в порядке? — тихо спросил бариста, когда они сели в машину.

— Меня предали те, кого я считала друзьями. Да, знаешь, в полном.

— Я знаю, что ты чувствуешь, но надо двигаться дальше.

— Как дальше, если кругом сплошные люди Белова?! Что ему вообще надо?! Тупо месть?

— Это очень мстительная тварь. Надо было пристрелить его вместе с дочерью. В следующий раз я не промахнусь. Никакой Дима не спасет.

Дальше они не разговаривали. Каждый был погружен в свои мысли. И дома ситуация не изменилась. Молча поели, умылись, легли спать, до сих пор про себя «переваривая» события прошедшей вечеринки…

Тане было очень больно и одиноко, как никогда. В любящих объятиях Сергея она ненадолго смогла обо всем забыть, но когда проснулась одна, все вернулось.

Откровения бывших друзей, нападение Марка на бариста, тайна Тони. А ведь её Щукина тоже считала близкой подругой.

«Видимо, я ошибалась. Еще Роман этот! Придурок! Задолбали! Уйду к чертям собачьим из этого дурацкого университета! Все равно мне там больше не место», — твердо решила девушка.

Осталось дождаться, когда Сергей привезет Веронику с малышом.

«Димка вряд ли за ней поедет. У него ведь бизнес, — зло пнула подушку ногой Щукина. — Поскорее бы Вера приехала. Моя любимая сестренка…»

Спустя три часа уставшая сестра с кричащим свертком на руках помогла младшей забыть о плохом. Маленький человек полностью очаровал Татьяну. Она первая взяла племянника, и её счастью не было предела.

— Какой же ты хороший…

— Артём. Его зовут Артём, — гордо объявила всем собравшимся новоиспеченная мать.

— Какой милый… — невольно затаила дыхание Щукина.

Весь день Вера улыбалась, благодарила всех за встречу, за нарядный дом, за вкусную еду, но когда речь случайно заходила о Дмитрии, смолкала. Даже сестре не отвечала.

Светлана Викторовна превзошла все ожидания в плане домашних блюд. И когда Вероника ей второй доверила поддержать малыша, заметно расцвела.

— И у нас скоро будет своя кроха. Самая красивая на свете девочка. Я уверен, — нежно обнял за плечи Таню ласково Сергей.

Дмитрий заявился лишь под вечер, пьяный в ноль, и вместо радостного воссоединения молодой семьи все лицезрели звонкую пощечину Вероники, отвешанную супругу. У Тани аж рот открылся от изумления.

— Убирайся туда, откуда пришел! Я на пушечный выстрел не подпущу тебя к сыну! Понял? — гневно поставила жена того перед фактом.

Заметно побагровев лицом, мужчина, нелепо шатаясь, убрался восвояси, а Вера внезапно закрылась от домашних с малышом в спальни.

— Что-то встреча не по плану пошла, — грустно произнес Сергей на кухне.

— Ага, я так и не поняла, что произошло, — подавленно ответила Щука.

— Мне неспокойно, — поделился с любимой юноша. — Пожалуй, разыщу Димку, пока он не наделал глупостей, а ты попробуй поговорить с Веркой. Ей сейчас очень нужна сестра.

— Не, если закрылась, это надолго, — грустно выдохнула Татьяна.

— Попытка не пытка, Тань.

Вера открыла Тане дверь лишь спустя какое-то время. Бледная старшая с опухшими от слез глазами присела на кровать. Малыш мирно посапывал в собранной Сергеем кроватке.

— Вероник, что происходит? — шепотом спросила младшая, опустившись рядом.

— Я своими руками уничтожила собственную семью! Вот что! — схватилась за голову старшая, — Дура! Идиотка!

— В смысле? — не поняла Татьяна.

— Даже самый верный мужчина не сможет долго жить в аду, где его ненавидят и презирают. И, знаешь, действительно ненавижу Диму за вечные исчезновения, за этот чертов, хренов бизнес, за то, что он выбирает компанию! Снова и снова! Я устала биться за любовь с тем, кого люблю! А самое главное не поняла, когда именно должна была остановиться! И он тоже не выдержал. Изменять вот начал, — наконец рассказала правду Вера, грустная, как никогда.

Каждое слово давалось девушке тяжело, зато стоило тому сорваться, ей становилось легче, несмотря на боль.

— Как изменять?! — чуть не подавилась возмущением Танька.

— И не поверишь с кем. С той самой офисной секретаршей! И эта тварь мне фото прислала после родов по WhatApp! Поздравила, называется! Знала бы раньше, вообще бы убила её! Не только бы пенделя дала! — она с трудом не срывалась на крик, стараясь сохранить хотя бы долю самообладания.

Не ради себя, а ради новорожденного сына, что сейчас с улыбкой видел беззаботные сны. Таня заключила сестру в объятия.

— Я с тобой, Вер! Чтобы ни случилось, я всегда буду с тобой! — искренне произнесла Щука.

— Нет, обещай другое, — неожиданно сказала старшая, слегка отстранившись и проникновенно заглянув в глаза, — обещай, что никогда не повторишь моих ошибок, что всегда будешь поддерживать Сергея. Сколько бы людей ты не встретила, его береги как зеницу ока. Он действительно очень хороший человек. Не потеряй. К сожалению, любимый может уйти, любимого может не стать. И это суровая, бл*дская правда.

— А как же теперь ты? Простишь? — в лоб задала вопрос Татьяна.

— Не знаю. Мы оба виноваты во всём, — грустно заключила Верка, уже тише добавив. — Я не могу сейчас смотреть ему в глаза и в то же время умираю без них. Что будет дальше, одному Богу известно. Сын — его копия. Мне никогда не забыть Диму, но видеть больно, очень больно.

— Понимаю, дорогая. Все ведь наладится? — с надеждой спросила Щукина.

— Говорят, время лечит… — философски подытожила старшая, — я хочу верить, что однажды смогу принять Диму обратно. Принять хотя бы, как отца ребенка. Жизнь — такая сложная вещь. Сдохнуть хочется.

Таня вновь обняла сестру.

— Нельзя. В тебе нуждается сын. Посмотри, какой хороший, какой маленький и очень любит свою маму. Не грусти. Я хочу, чтобы мой племянник питался самым лучшим. Лучше маминого молока ничего нет. Сама знаешь, какая бяка эти смеси.

Вероника вяло улыбнулась.

— А сейчас попробуй заснуть, хорошо? — с волнением в голосе попросила Щука.

— Я сказала ему убираться… — растерянно прошептала Вера, до сих пор не в силах простить саму себя за резкость.

— Не думаю, якобы старший Илларионов возьмет, и так легко тебя послушает. Они же братья, упертые бараны. Порода такая. Дима ещё вернется. Поверь мне, — уверенно сказала Татьяна.

— Да, наверное…

— Это солнышко никогда не останется без отца. Всё, ложись. Тебе надо сохранить молоко. Постарайся не думать о плохом.

— Спасибо, Тань. Ты — настоящая сестра.

— Ну, а, кто меня вечно за уши вытаскивал из неприятностей? Теперь мой черёд благодарить. Спокойной ночи.

— Спокойной, — тихо отозвалась молодая мать.

Щука вышла, прекрасно понимая: Вере необходимо побыть одной.

«Держись, сестра, — мысленно произнесла Татьяна, с теплом взглянув на закрытую дверь, где старшая принялась успокаивать заплакавшего ребёнка. — Ух, и голос у тебя, Илларионов Артем Дмитриевич. Командирский».

Усмехнулась про себя Щукина, затем прошла к себе в спальню, откуда набрала номер любимого.

— Сереж, тебе удалось найти Димку? — взволнованно спросила девушка, когда гудки в динамике сменились на учащенное дыхание Илларионова.

— Да, нашёл. Едем в больницу.

— Что?!

— Димка попал в аварию. Пьяный идиот! Просил ведь его ни садиться за руль. Всё, не могу. Я на скорой.

Бариста отключился. У Тани душа ушла в пятки. По её спине пробежался холодок. Внутри все замерло, натянувшись в подобие струны.