Нежеланная для серого волка
Впрочем, рефлексировать долго мне не позволили. И стучаться не пришлось. Роман сам открыл дверь, услужливо отойдя в сторону, чтобы могла пройти.
— Не думал, что придёшь. Так быстро, — обронил он.
— Ты позвал — я пришла, — припомнила ему недавние слова, заходя в номер.
Оборотень закрыл за мной дверь. В руках альфы был пустой стакан, хранящий терпкий запах алкоголя. Его он и наполнил, направившись в гостиную. Уселся в одно из кресел, с огромным интересом разглядывая то, как я мнусь у входа.
Почему-то сейчас отчётливо осознала, куда и к кому я пришла, и что мы здесь совсем одни. Затравленно посмотрела на дверь и вновь на Романа. Проходить в гостиную не спешила.
— Так и будешь там до утра стоять? — поинтересовался в насмешке этот нахальный тип.
Залпом опрокинул очередную порцию алкоголя и отставил стакан в сторону, вернув внимание мне. Выгнул бровь в ожидании, взглядом указав на кресло напротив.
Действительно, чего это я?
Ещё недавно такая смелая была, а сейчас вдруг потерялась. Надо бы себя уже в руки брать. Криво усмехнулась и, не отводя пристального взгляда от Романа, проследовала в указанном направлении.
Уселась удобнее в кресле и закинула одну ногу на другую. Полы плаща слегка расползлись, позволяя оборотню лицезреть резинку чулок. Хотела прикрыть, но передумала. В конце концов, он и так всё видел, да и я примерно себя в той комнате не вела, так что строить из себя стыдливую барышню теперь было поздно и глупо. Герда так вообще предложила пересесть на колени к нашей паре, чтобы вновь почувствовать его близость.
Мужчина поднялся с места и вновь наполнил бокал. Правда сделал лишь полглотка, а затем протянул мне.
— Может легче станет, — хмыкнул добродушно.
И с такой заинтересованностью уставился…
— Да мне и так вроде не тяжело, — не спешила принимать подношение. — Больше интересно, что ты такого празднуешь?
На лице Романа расплылась улыбка, полная предвкушения.
— Не что, а в честь кого, — отозвался, шагнув навстречу. — Тебя.
— Заинтриговал, — откинулась в кресле, с интересом разглядывая оборотня. — Я не грущу, шучу и праздную — каждый день, что мы такие разные? — вспомнила песенку.
— Расценивай, как знаешь, — неопределённо пожал он плечами.
Приблизился вплотную, повторно подавая бокал. Пришлось покачать головой и сделать признание:
— Лучше не надо. Алкоголь на меня, как на человека, действует.
Лицо моего альфы исказила едкая ухмылка.
— Тем лучше, — проговорил, обхватив свободной рукой за затылок, и притянул к себе, вынуждая подняться на ноги. — Пей! — прозвучало безоговорочным приказом.
В следующую секунду стакан оказался бесцеремонно приставлен к моим губам.
— Ну и зачем тебе это? — вздохнула, понимая, что, кажется, от меня не отстанут, пока не соглашусь.
— Считай это началом сегодняшней ночи, — сказал и бесцеремонно влил в меня содержимое стакана.
По горлу пронеслась обжигающая жидкость, заставляя закашляться. Дыхание перехватило, отчего на глазах выступили слёзы.
— Гадость, — выдохнула сипло, ударив волка под дых со всей силы. — Никогда больше так не делай! — добавила, отстранившись, насколько это было возможно в моей ситуации — волосы-то Роман так и не выпустил из захвата.
— Не находишь, что “для таких разных” мы слишком часто повторяем одно и то же друг другу? — ухмыльнулся он в очередной раз, демонстративно не замечая моей попытки его покалечить.
— Так пара же, — съехидничала в ответ. — Видимо, Лунная знала, что делала, соединяя нас.
Оборотень прищурился, некоторое время блуждая задумчивым взглядом по моему лицу, пока в серых глазах разгорались медные переливы.
— Я ведь говорил, что у тебя прям талант выбешивать меня… — напомнил скорее самому себе, чем мне сообщил.
Отвечать ничего не стала, да и звон бьющегося об паркетную доску стекла, отразившийся в моём сознании тысячекратным эхом. Сердце забилось чаще. И ещё быстрее и громче, когда я уловила, как в глазах Романа зародился безудержный голод.
