Ты - мой грех
— А чем это вы занимаетесь? —вырвал меня из безумия детский голосок.
Спасибо, Боже, за детскую непосредственность! Если бы не Диана, я не воспротивилась бы попробовать с Русланом не только поцелуи для разных возрастных категорий, но и разные разделы порно. Забыв про ребёнка. Ювенальной юстиции на меня нет!
— Ничего, — я отскочила от сестренки, задыхаясь. А Руслан отвернулся, не желая демонстрировать ребенку то, что чувствовала я, стоя к нему максимально близко, и то, что я уже видела на фотографии. Это кое-что сейчас упаковано в синие джинсы, и скоро я получу его в свое безраздельное пользование.
Осталось несколько дней. Всего-то!
— Тебе как, норм?
— Мне офигенно, — улыбнулась я. — Разве не видно?
— Ты же вредная у меня. Ждал, что пилить начнешь, — Рус придвинулся ко мне, но касаться не стал.
Вредная у меня. У меня… бли-и-ин, это так круто прозвучало!
— На тему?
— Ну, нет шезлонгов и зонтов. По-спартански отдыхаем, — пояснил он, и я окинула взглядом этого глупого мужчину.
— Мне по кайфу. Нафиг эти шезлонги? Мы даже когда в детстве всей семьей в Геленджик летали, я любила на песочках или камнях лежать, и всем телом чувствовать релакс. Всё шикарно, Рус!
Он расслабился, снова надел темные очки, и откинулся на плед. Вот же дурачина двухметровый! Будто я к роскоши привыкла… да и не нужна она мне, пфф! А то, что сейчас есть — нужно. Именно всё это: бесячие визги Дианы, которая носится рядом, и не желает прилечь; полезное утреннее солнышко; тишина пляжа и прохлада пока не нагревшейся воды; и офигенный мужик рядом.
А он про шезлонги. Дурень.
— Ди, иди ко мне, — я лениво села на пледе, подозвала сестренку, которая и не подумала капризничать. Подбежала. И только сейчас надулась из-за крема.
— Опять?
— Мазаться нужно часто. Терпи, сестреныш, — выдавила на ладонь солнцезащитный крем, и принялась обмазывать Диану.
— А когда в воду можно?
— Как согреется, — строго ответила я.
— Сейчас проверю, — Рус поднялся, подошел к озеру, и… вбежал в воду.
А затем руки раскинул, и упал на спину, смеясь как мальчишка. Да он и есть мальчишка — огромный, высокий, великовозрастный мальчишка! Это я тут как занудная мать семейства, что мне тоже нравится.
Черт, вот еще одно доказательство того, что я мещанка от и до.
— Дядя Рус купается, а я — нет. Почему? — буркнула сестра, за что получила на нос мазок крема.
— Потому что он — взрослый, и если заболеет, то сам дурак.
— А я тоже сам дурак! — заявила мелкая.
— Нет, если ты заболеешь, то «сам дурак» — это я, а не ты. Смирись. Если Рус одобрит воду, то пойдем купаться. А если прохладно пока, то подождем.
— Так нечестно! Я сама хочу решать!
Во дела! Диана учится границы отстаивать? Хм, давно пора. Читала я про воспитание, чтобы с сестрой не накосячить, и в умных книгах написано, что такое должно происходить годам к трем. Дети учатся говорить «нет», «не хочу», «я сама». Ди в этом плане запоздала из-за всего того дурдома, который вокруг нее происходил.
А я до сих пор своё детство помню. Как раз с трех лет, когда маме истерику закатила. Она шнурки на моих ботинках завязывала, а я скандалила, что хочу сама, ногами топала. Мама тогда психанула, мы куда-то опаздывали, а вот Лёшка сел рядом со мной, и принялся учить меня обуваться, и банты из шнурков вязать.
Лёшка…
Нужно Руса напрячь, чтобы еще одно свидание нам выбил. Только когда деньги у меня на руках будут, не раньше.
— Вода — супер! Можно плавать! — крикнул Рус, но я удержала рыпнувшуюся сестренку рядом с собой, и полезла в интернет.
Всё же, грызёт меня изнутри недоверие. Ну не могу я столько миллионов стоить, и всё тут! За что столько платить? Я не роскошная инстадива, не балерина какая-нибудь, а… ну да, яркая девчонка, красивая, и всё на этом.
Ввела в окно браузера очередной запрос: «За сколько можно продать девственность?», и получила ровно те же ответы, что и обычно. Одна вон за миллион долларов продала свою на аукционе. Я бы в жизни не заплатила проститутке столько! Девственница, не девственница, но раз продает себя — это уже шлюха. Так, читаем дальше: американская студентка, чтобы оплатить учебу в колледже, продала невинность за восемьдесят тысяч долларов анонимному бизнесмену. Так, а в рублях? Это почти пять миллионов. А моя — больше двадцати? А, нет, вот еще статья, здесь побольше, чем мне, девке заплатили. Листаю ленту, быстро проглядываю статьи: кому-то миллион баксов за целку, кому-то — пятьдесят тысяч рублей. Офигенно. Но я подуспокоилась. Недоверие проснулось, и снова заснуло. Однако, я точно знаю, что завтра опять полезу в интернет с тем же запросом.
Все это не потому что я себя не ценю. Нет, я точно знаю — красивая, сексуальная, многие бы меня с радостью трахнули, и даже денег бы не пожалели. Но и недостатки свои я вижу, из-за этого и не покидает чувство обманности — ну какие за мою девственность миллионы?!
… а я бы с радостью за бесплатно. С Русланом вот.
— Идёте? — он как раз подплыл к берегу, и начал выходить из воды.
Отложила телефон. Смотрю на него. Мистер Дарси, ты отстой! Тебе с твоей расстегнутой рубашкой далеко до Руслана! Он как греческий бог разврата выглядит, как мечта всех девушек от тринадцати до девяноста лет — мокрые шорты прилипли к сильным, волосатым ногам; косые мышцы живота красиво уходят вниз, к узким бедрам; на прессе можно и нужно пересчитывать кубики: два, четыре, шесть… восемь, мать их; и капли, эти чертовы капли воды, что стекают с волос на шею, собираются на мокрой груди, на животе, который хочется облизать, чувствуя соль и пряности…
— Бли-и-и-ин, — тихо простонала я.
Вердикт: нимфоманка!
Нужно на законодательном уровне запретить мужикам быть такими, на греховные мысли наводящими! Не зря есть набившее оскомину выражение про мужчину, что немного красивее обезьяны. С таким, обезьяноподобным, голова соображает, и мысли в ней кое-какие водиться могут. А мои сейчас все между ног, где всё тянет и поёт: «Этого хочу! Да-да, вот этого, с наглой улыбкой! Хватаем, пока он на нас смотрит, и трахаем, а то вдруг передумает!»
