Шахразада - Коварная любовь Джабиры
– Клянусь всеми морскими стихиями, сегодня удачный день! – пробормотал Чернобородый и повернулся к принцу. – Стало быть, ты хочешь обменять свою жизнь на жизнь этой женщины? Глупец. Я получу и тебя, и ее. Да еще и кораблик ваш в придачу! Касым-бей отвалит за тебя не один бочонок золота, а когда я наиграюсь с этой женщиной, то возьму за нее хорошую цену на невольничьем рынке. А может, предложу ее своей команде – они любят иноземных красавиц…
В глазах Мирджафара вспыхнули искры ярости, разум его помутился от гнева. Он не мог вынести мысли о том, что Василике может коснуться чья-либо рука, кроме его собственной. Желание сокрушить этого дьявола захлестнуло Мирджафара, и он не мог противиться ему, как не мог противиться воле рока, который распоряжался его жизнью. По-прежнему стоя на поручнях, он взмахнул саблей, пытаясь достать пирата, который чувствовал себя в полной безопасности и не ожидал нападения.
Все дальнейшее произошло в течение нескольких мгновений. Василике вскрикнула, увидев, что один из телохранителей поднимает тяжелый лук и целится в Мирджафара. Его выпад саблей не достиг цели, а стрела впилась в плечо Мирджафара, его отбросило назад, доли секунды он пытался удержать равновесие, а потом тело, описав плавную дугу, упало в мутную воду и скрылось в ней. Василике без чувств опустилась на залитую кровью палубу и не слышала, как один из пиратов прокричал:
– Паруса! На зюйд паруса!
Из трюма выбрался на палубу первый помощник:
– Внизу всего трое живых! И скарб!
Чернобородый махнул рукой и заорал:
– Отступаем на «Рубаку»! Прихвати-ка сундуки… И пленников не забудь… – бросил он помощнику.
Чернобородый пират решил, что груз этого потрепанного кораблика точно будет принадлежать ему. Не говоря уже о прекрасной пленнице. Или нескольких пленницах и пленниках.
Пираты поспешно перебирались на борт своего судна – с помощью настилов и линей. Чернобородый с видимым удовольствием наблюдал за слаженными действиями команды. Раздался хлопок над головой, один за другим паруса наполнялись ветром, и под торжествующие возгласы пиратов «Рубака» стал быстро удаляться от обобранного полузатопленного дхау. Преследовать каракку было бесполезно.
Свиток тридцать третий
Василике неохотно всплывала на поверхность из темной бездны обморока. Обрывки пугающих воспоминаний мелькали в пробуждающемся сознании, и она старалась снова погрузиться в блаженное небытие, чтобы отдалить встречу с чем-то ужасным. Но с чем? Она не помнила. Как она ни цеплялась за зыбкое забытье, реальность все же вернулась.
И тогда она вспомнила все. Ужас сковал ее тело. Мирджафар! Своими собственными глазами она видела впившуюся в его тело стрелу, видела расплывающееся пятно крови, видела падение в морские волны. Значит, он погиб? Или, быть может, ему как-то удалось спастись?
Василике открыла глаза и с болью поняла, что она уже не в своей маленькой каюте. Эта каюта была огромных размеров и роскошно убрана. Кровать, на которой она лежала, покрыта бархатным покрывалом цвета темного вина. Каюта, похоже, была расположена достаточно высоко над уровнем воды – через зашторенные окна пробивался дневной свет.
А потом она увидела его. Черноволосый пират сидел за длинным столом, склонившись над картой. Уловив движение, он поднял голову и взглянул на Василике странно светлыми глазами.
– Ну вот ты и очнулась, – проговорил он. Что-то в голосе этого человека насторожило девушку – так мог разговаривать настоящий принц («Аллах великий, его же так назвал его пособник!»), который неожиданно застал в своей, к примеру, курительной комнате прекрасную незнакомку.
– Где я? – спросила Василике, стараясь не показывать страха.
– На борту «Рубаки», красавица.
– А где?.. – Девушка стала оглядываться.
– Ты ищешь своего спутника? Его съели акулы… Или вот-вот съедят. Но не бойся – я смогу заменить его… Во всем…
Василике, как всегда это бывало в минуты опасности, внутренне совершенно преобразилась. Из наследной принцессы, слабой и беспомощной, какую видел перед собой этот гигант, она превратилась в тигрицу, у которой отняли малыша и вот-вот отнимут и саму жизнь. Так было когда-то в доме у Алима, так было первые дни в ода, так стало и сейчас.
Девушка еще раз оглянулась и чуть капризно протянула:
– Я ищу свою служанку. Не могу же я неодетой беседовать с незнакомцем…
Гигант поперхнулся смехом. Он ожидал чего угодно: слез, причитаний, ползания на коленях в попытке улестить «господина» или купить себе хоть крохи снисхождения. Но вот это капризное «беседовать неодетой» совершенно вышибло его из колеи.
– Наглая девка! Да я убью тебя прямо сейчас! Вот тогда тебе точно не понадобится служанка!
Василике пожала плечами, надеясь, что ее дрожь незаметна.
– И своими руками лишишься богатой добычи?.. Не поверю, что такой человек может поднять руку на женщину только потому, что она желает выглядеть как настоящая женщина.
Чернобородый прорычал:
– Будет тебе твоя служанка! И твои тряпки! Я позаботился обо всем, наглая потаскуха!
– Добыча… – проворковала Василике. – Я твоя добыча, пусть и не самая послушная.
Пират занес было руку, чтобы хорошей затрещиной добиться послушания, но смог остановиться – девка-то права, он ее ударит, она, того и гляди, упадет, поранится. И плакали его золотые! Прорычав невнятно какое-то ругательство, Чернобородый бросился прочь из каюты.
Василике без сил откинулась на стену – даже Аллаху великому, повелителю правоверных, было невдомек, скольких сил стоило такое спокойствие.
Распахнулась дверь, и с криком в каюту влетела Джабира.
– Джабира! – бросилась к ней Василике.
– Сестра моя, Василике!
Девушки обнялись.
– Они ничего тебе не сделали, принцесса?
– Да как бы они посмели!
– Да как захотели бы, так и посмели! Это же пираты!
– Нет, гордая моя сестра, дочь бескрайней пустыни… Мне почему-то кажется, что пираты это непростые – уж очень не похож на торговца живым товаром их черноволосый гигант предводитель. Клянусь богами полуночи, он может оказаться кем угодно, хоть самим шахом…
Джабира недоверчиво покачала головой.
– Кто бы он ни был, мы в плену. И светят нам не сады сераля или мелкие склоки гарема, но вонючая подстилка раба и невольничий рынок города Искендера Двурогого!
Василике покачала головой. Что-то ей подсказывало, что невольничьего рынка опасаться не следует. А следует опасаться того, что этот пират узнает, кто они на самом деле.
– Ох, моя гордая сестра, я бы тоже с удовольствием вернулась к тем дням, когда мы спорили из-за того, кто достанется наследнику Мустафе…
