Дышу тобой
ГЛАВА 9
Возвращение было эпичным, неприятным, болезненным и чересчур реальным. Сказочный изумрудный зал для переговоров, портал – черный, какой-то живой, скачки между странными клиньями света – и моя однокомнатная квартира на пятом этаже десятиэтажки.
Просторная гостиная после огромных залов дворцов ларров, замка Грассарда показалась тесной и неуютной. Деревянная кровать – маленькой и узкой, плоский телевизор – динозавром по сравнению с чудо-экраном принцев. За окнами серело хмурое небо и время от времени разряжалось в жителей города молниями. Зеленые макушки деревьев ерошил порывистый ветер. Собирался дождь, будто оплакивал наше прекрасное будущее в другом измерении.
Щербатые тротуары норовили укусить машину или чью-то обувь зазубренами мелких повреждений. Солнце стыдливо выглядывало из-за туч и пряталось, словно боялась вопроса: а где же лето. Я даже поежилась.
Икеевский шкаф-солдатик, пара видавших виды кресел с трещинами на кожаной обивке, несколько стульев, дверь в ванную со стеклянной вставкой, усеянной грубыми декоративными каплями. Казалось, из дворца переехала в хибару, в какой-нибудь пригород для бедноты. Впрочем, так оно и случилось. Если сравнивать то, что я променяла на то, к чему в итоге вернулась.
Лена коснулась плеча, приводя меня в чувство. Подруга не выглядела такой же растерянной. Скорее собранной, готовой действовать. Сунула в руку записку, в которой знакомым убористым почерком Макса значилось: «Не знаю уж куда ты там запропастилась. Вера Матвеевна в седьмой горбольнице. Диагноз: обширный инфаркт. Будем надеяться на лучшее. Я дежурю там каждый вечер. Заходи на огонек. Посетителей пускают с четырех».
Хм… Я настолько растерялась, что едва не села прямо на пол: благо деревянный паркет, выложенный простенькой елочкой, казался вполне подходящим для приземления. Макс? Заботится о тете Вере? Что это на него нашло? После нашей ссоры на Юге, я была уверена, что он и видеть меня не захочет. А уж моих родственников – и подавно.
Казалось – Макс вычеркнул меня из собственной жизни, окончательно и бесповоротно. Почему же он этого не сделал? Я беспомощно оглянулась на Лену. Подруга пожала плечами и отправилась на кухню…
… Спустя несколько минут мы пили чай в непривычно аскетичной и бедной обстановке. Да! К хорошему привыкаешь быстро. А мы с Леной уже считали замок ларров родным домом. И, что удивительно, здесь, в привычной реальности, на Земле, где провела столько лет, я не ощущала себя дома, на месте. Напротив, все выглядело каким-то чужим, неправильным, не таким как надо. Мир волшебства, оборотней и колдовских зелий воспринимался мной совершенно естественно, как весенний дождь или зимний снег. А земная обыденность казалась ненастоящей – декорацией к прежней, оставленной жизни.
И переключиться никак не получалось.
Лена покачала головой и налила нам крепкого чая из стеклянного цилиндрического чайника с металлической сеточкой внутри. В высоком белом холодильнике обнаружились еще «живые» сосиски. Пока я старалась прийти в себя и немного взбодриться перед временем посещений – круглые икеевские часы на стене показывали двенадцать – подруга суетилась на кухне. И я опять вспомнила – за что так люблю ее. За неуемную энергию и способность не унывать даже в самых тяжелых обстоятельствах. Лена верила в лучшее и «лучшее» будто нарочно старалось соответствовать. Я впадала в депрессию, закатывала истерики, а Лена действовала, решительно, хотя и не всегда благоразумно. Но благоразумие – это уже про кого-то другого.
На черной газовой плите появилась небольшая округлая кастрюлька, внутри запузырилась вода – закипели рожки.
Холодильник вздрогнул, издал рев мамонта перед походом в лес, и затих. Электричество мигнуло – и все лампочки дружно погасли, а затем вспыхнули вновь. Свет резанул по глазам. Дом, милый дом. Сейчас эта фраза звучала почти издевательски.
– В макароны положу растительное масло, – вороша на сковородке сосиски с жареной морковью, луком и рожками сообщила Лена. – Сливочное, думаю, есть не безопасно. Иначе мы увидим фантастические миры в глюках – после отравления.
Масло потрескивало, шипело полуготовое блюдо в закрытой металлической крышкой сковородке.
Лена оставила стряпню «доходить» и приблизилась, потрепав по плечу:
– Подруга? Ты чего вся расклеилась? Неужели вспомнились чудесные ночки с козлом? После ларров он же просто импотент!
Я грустно посмотрела на приятельницу, вздохнула и не сдержалась, обронила:
– А вдруг обратно не успеем? Я не хочу оставаться тут. С Максом…
– Дак и я не собираюсь бросать Дэкаэля! Жажду узнать помирилась ли Лакоста с матерью, как там наша Арлитта с ее родителями. Планирую посетить племя Мистии! А ну-ка отставить переживать и рефлексировать! Мы же с тобой продвинутые попаданки. Вон как по разным мирам шастаем! Как в гости: туда-сюда-обратно. Другие, из книг – попали – и все. Хана. Принцы, дворцы, пиры, свадьбы. А у нас – что ни день, то либо клетка, либо сетка, либо ядовитый газ, либо драконье пламя. От таких развлечений не бегут!
Она усмехнулась и задорно подмигнула. Я постаралась, как могла, успокоиться. Раз Лена не переживает, то и мне не стоит. Вот если опоздаем – тогда и дам волю нервам.
С таким почти боевым настроем, я перекусила непривычно пресными макаронами с куриными сосисками, на вкус почти как мясо.
Мы с Леной нашли мой старый мобильник – благо, симка еще работала, и подкормив аппарат деньгами с электронного счета, удалось его реанимировать. Я вызвала такси – номер всплыл в памяти сам собой.
Мы переоделись из вечерних платьев, которые почему-то и не думали снимать, в джинсы с толстовками. Капюшоны на головы – и можно смело выйти на улицу.
Зеленые подъездные стены выглядели непривычно шершавыми после чудес техномагии. Холодное парадное, серая лестница, скрипучая дверь подъезда и обшарпанные ступеньки. Все вокруг казалось унылым, бесцветным, как небрежный набросок художника на тему вселенской тоски.
