И целого удара мало (СИ) - Танков Вячеслав
Ну, как ребенок. Подросток лет пятнадцати. Выходит из-за угла и смотрит на нас, как на привидение. Через мгновение роняет пакет с чипсами на пол и мчится как подраненный заяц скачками в центр здания. Оно выстроено в виде квадрата, в центре которого общая лестница. В каждый угол здания идет отдельный коридор с лестницей с этажа на этаж. Как назло, именно сейчас половина бойцов рассредоточена по коридорам, а в центре никого нет. Я, конечно, мог бы тысячу раз перехватить пацаненка, но уже дал себе зарок ни в коем случае не вмешиваться в происходящее, если только не будет прямой угрозы жизни кого-либо из моих бойцов. Они должны сами отработать боевую задачу, и они это знают.
Четвертый вскидывает автомат, посылая вслед скачущему пареньку пулю, но настигает она его лишь после его отчаянного вопля:
— Копы!!!
Востроносая пуля прерывает его жизнь, но последний крик пацана был услышан другими. Из противоположного коридора выбегает Второй, сбивая с ног бандита, но поздно — тот уже успел ударить по тревожной кнопке, выкрикнув в микрофон:
— Шухер!
Оглушив того, Второй встает, не мигая смотря на светящуюся кнопку приема. Я осматриваю свое воинство. Несмотря на обнаружение никто даже ухом не ведет…
— У нас гости! — докладывает один из подчиненный Босса, врываясь в номер. — Это Защитники! Все вооружены!
— Они уже в доме, — лениво отвечает ему Мендоза, косясь на многочисленные экраны, передающие изображение с камер. — Перекрыть все выходы и входы. А я пока созову соседей…
Глава 32
Жатва
Через несколько минут мирное с виду здание превращается в местное отделение Ада на Земле. В эти предрассветные часы все соседские дома в округе были разбужены грохотом разнокалиберных пушек, дикими криками боли, страха, ужаса, ярости и боли, взрывами и предсмертными воплями. Обычно местные бандиты приходили на взаимовыручку рядом живущим ублюдкам, даже если состояли не в самых лучших с ними отношениях. Но не в этот раз. Этим утром каждая тварь, разбуженная шумом, старается посильнее закутаться в одеяло, бормоча себе под нос: «Я ничего не слышу! Меня это не касается!», пока душераздирающие крики разносятся по округе. Только самые отмороженные наркоманы или связанные договором личности решаются приползти на выручку, но их встречает сходящий с ума от зависти и скуки Арика, тот самый седовласый предпенсионер, замаскированный под водителя. Да, как ни странно, но этот мужик еще довольно крепок и с радостью вызвался стать моим подопытным, встав в один строй с другими сослуживцами. Как и у прочих, у него были на это личные причины, связанные с потерей близких от рук бандитов. Сейчас каждая мразь, которая пришла помочь бандитам, запертым в здании, как крысы в мышеловке, встречается с его яростью, помноженной на давние обиды. Я даже не задумываюсь о том, каково ему придется одному противостоять многочисленным отморозкам. В конце концов. Мы оставили ему кучу оружия и боеприпасов с рацией. Надо будет — запросит поддержки у нас или в участке, откуда моментально примчатся пусть все еще обычные, без имплантатов, но уже преисполненные ярости кандидаты на универсальных солдат, готовые кровью и потом зарабатывать себе место в отряде защитников. Но, кажется мне, Арика будет до последнего биться насмерть. Это его право, его вендетта, его месть ублюдкам, заполонившим этот город. По-моему, он мечтал о подобном с самого начала своей карьеры — оказаться один на один с мразями, имея при себе пулемет и право убивать.
Но мы немного вернемся назад — к самому началу противостояния. К той точке, с которой все пошло совсем не так, как привыкли к тому раздухарившиеся бандиты.
— Коридоры сегодня кишат какими-то тварями, — звучит из динамиков голос главного босса этого данжа. Судя по всему, он вообще не чувствует угрозы, принимая нас за очередных заблудших проверяющих или салаг, решивших выслужиться перед начальством. — Я их сюда не звал и определенно им не рад. В связи с этим в интересах санитарии те, кто помогут очистить наш общий дом от паразитов, получат от меня в награду право на полное и бесплатное проживание! Эти тараканы ползают по четвертому этажу. Приятной охоты! Расслабьтесь и получите удовольствие!
Стоит только отголоскам эха голоса Мендозы окончательно погаснуть в коридорах, а внутри номеров начаться шевелению, как я прочищаю горло и, слегка повысив голос, кричу на все здание:
— Это не проверка, и не учение! Каждая мразь, которая поднимет руку на служителя порядка, будет уничтожена! Никаких арестов для тех, кто окажет сопротивление! Только смерть…
Мои следующие слова тонут в гуле, поднявшемся от топота множества бегущих ног, нецензурных выкриков, скрежета ножей и всеобщем боевом кличе. Мои подчиненные переглядываются, недобро ухмыляясь. Тихонько отступаю в сторону, а потом и вовсе незаметно прыгаю под потолок в тень. Мне незачем поддерживать ребят — они сами знают, что им делать. Напротив, думаю, как бы мне не пришлось сдерживать их чуть позже, чтобы они не разнесли весь квартал. В конце концов, даже в этом месте живут и работают обычные люди, которых нужда заставила пойти против закона.
Через несколько секунд с верхнего этажа из разнокалиберных пушек открывают огонь на подавление, а с боковых коридоров вываливается орущая масса преступников с холодным оружием наперевес. Начинается битва, которая буквально через минуту превращается в бойню.
Первым делом мои бойцы точными выстрелами заставляют заткнуться тех мразей, которые стреляют сверху. Впрочем, те и сами прекращают огонь из боязни поранить своих — на четвертом этаже начинается рукопашный бой с применением ножей, мачете, ножек стульев, бит и прочего хлама, подвернувшегося под руку местному отребью. Сначала кажется, что преимущество на стороне хозяев и тонкий ряд защитников вот-вот сомнут, но это лишь иллюзия. В то время, как нападающие с острыми предметами в руках кидаются по одному, по два на каждого воина, не забывая об узких коридорах и друзьях, которых можно случайно задеть, мои бойцы не ограничены ничем. Каждый их удар, каждое движение несет смерть тому или иному бандиту. Они вооружены короткими обоюдоострыми военными ножами с удобной рифленой рукояткой и канавкой для стекания крови, чтобы не запорошить ею глаза. Пока их противники выбирают пространство для широких замахов, они успевают нанести несколько быстрых штыковых ударов, обездвиживая или сразу отправляя на тот свет несколько вражин.
Очень скоро сражение перерастает в самую настоящую бойню, которая растекается по коридорам и этажам всего здания. Боевые вопли превращаются в крики ужаса и боли, а охотничий азарт стаи, почуявшей добычу, быстро переходят в вой и скулеж перепуганного, поджавшего хвосты и обоссавшихся шакалья, бросившегося врассыпную по всем закоулкам в тщетной надежде спрятаться от карающей длани правосудия. Напрасно! Разозленных, озверевших защитников, дорвавшихся до желанной цели, не останавливают хлипкие преграды в виде трухлявых деревянных дверей номеров, за которыми скрываются преступники, секунды назад с радостными воплями кидавшиеся на амбразуру.
Я не останавливаю бойцов, давая каждому выпустить годами копившееся напряжение. В конце концов в этом здании попросту нет обычных людей, особенно на верхних этажах. Чем выше мы поднимаемся, преследуя врага, тем больше мразей выбегает нам навстречу, встречая скорую и жуткую смерть. Мы словно разворошили человейник, полный отъявленных ублюдков. Пятый этаж, шестой, седьмой. Мы продвигаемся как раскаленный нож сквозь разогретое масло, не встречая какого-то сопротивления. Единственное преимущество, которым пользуются бандиты — это их огромное количество, да оружейный огонь, который они открывают по нам с верхних этажей. Вот только их пули чаще всего ранят и даже убивают своих же товарищей, в то время как бойцы получили лишь несколько царапин, да легких касательных ранений, лишь добавившим им священной ярости. Они не ограничиваются преследованием мразей до их номеров, выбивая двери и зачищая комнаты до последнего человека, благо никаких женщин и детей внутри нет. По коридорам текут реки крови, и я не сомневаюсь, что этот день войдет в историю с красивым названием, типа «Кровавый рассвет» или «Бойня Мендозы».
