Прощальные слова (ЛП) - Райан Шери Дж.
— Чарли, тебе не нужно оправдываться. Ты уже не раз доказывал свои чувства. Я знаю, что твои намерения добры и чисты. — Он смотрел на меня с минуту, и я почти читала каждую мысль, проплывающую в его глазах. Мне хотелось, чтобы он поделился со мной каждой из них, но Чарли не отличался многословием. Я дорожила каждым его словом, но мне хотелось большего. Он потянул меня за руку, потянув ее от Люси, и сорвал нашивку «Йуде» с рукава моего пальто. Я даже не подумала об этом, так что он поступил мудро.
— Сними пальто, — потребовал Чарли. Озадаченная его строгим требованием, я сняла верхнюю одежду, и он быстро сорвал желтую звезду с моего платья. Как я могла забыть? Наша одежда, грязный вид и истощение наводили на мысль, что мы с Люси из Терезина, но эта звезда точно указывала на наше положение. Никто не должен знать правду.
Впереди, среди деревьев, светился газовый фонарь, который служил нам ориентиром, приветствуя нас в доме мужчины. Люси в это время уже проснулась и, вглядываясь в окружающую обстановку, лепетала, словно пытаясь с нами пообщаться.
— Я знаю, малышка. Все будет хорошо, милая девочка, — уверяла я ее.
Дом, к которому мы подошли, показался мне странным. На участке росли деревья, которые затеняли окна, и не было дорожки, ведущей к входной двери. Сруб, полностью увитый лианами, почти не выделялся на фоне леса. Казалось, что тот мужчина тоже прячется.
Как только мы ступили на цементный блок, ведущий к входной двери, зажглась газовая лампа, дверь открылась, и мы поспешили внутрь освещенного свечами дома.
Все внутренние стены выглядели так же, как и снаружи, но без лиан. Темные панели и одинаковые полы освещал небольшой огонь в металлической яме у дальней стены. Вокруг деревянного стола, похоже, ручной работы, стояли старые потрепанные стулья, а за ними — пустота.
После того как мужчина впустил нас, он без единого слова исчез в другой комнате, оставив нас троих стоять подобно статуям перед закрытой дверью. Между мужчиной и женщиной, которую я приняла за его жену, происходила какая-то перебранка, но было трудно разобрать, о чем они говорят. Мы подождали несколько минут, прежде чем они присоединились к нам в основном жилом помещении, и сразу же стало ясно, как они относятся к нашему присутствию.
При достаточном освещении я разглядела, что мужчина в возрасте — возможно, примерно, как папа, а женщина выглядела ровесницей моей мамы. На ней было старое, поношенное платье, а он облачен в серые брюки и белую полотняную рубашку.
— Ваша малышка, она голодна? — спросила женщина. У нее был сильный шведский акцент, и мне стало интересно, почему она приехала в Чехословакию, если родом из Швеции.
— Да, мадам, — ответила я. — Но мы не собирались просить еду.
— О, успокойтесь, — попросила она. — Луис уже объяснил мне вашу ситуацию.
Я испытывала сильное беспокойство, хотя все вроде бы шло хорошо, но невольно задавалась вопросом: что Луис ей объяснил? С ужасом думала, что это лишь вопрос времени, когда они узнают правду. Мы с Люси были очень грязными и отвратительно пахли.
— Идемте, — приглашающе кивнула она и, положив руку мне на спину, повела нас на свою маленькую кухню. На столе лежала свежая буханка хлеба, а на шкафу стояла корзина с фруктами. Мой рот наполнился слюной, я представила, каково это — снова попробовать что-то такое приятное и вкусное.
Меня все больше интересовала их история и то, почему они оказались посреди леса одни. Но я не собиралась лезть не в свое дело, мама всегда говорила, что невежливо задавать слишком много вопросов, когда тебя приглашают в чужой дом. К тому же, если я не хочу, чтобы они расспрашивали обо мне, мне следует оказать им такую же любезность.
— Я Свайя, — представилась она.
— Я Амелия, это Люси и… мой муж Чарли, — ответила я.
Она наклонилась вперед и улыбнулась Люси.
— Можно? — Свайя протянула руки, желая обнять малышку, которую я не хотела отпускать после освобождения из ада. Однако после минутного колебания я вспомнила, как невыносимо устали и ослабли мои руки, державшие ее так долго. Я передала Люси Свайе, наблюдая за тем, как восхищенное выражение сменяет ее измученные черты. Люси лепетала, когда Свайя щекотала ей животик. Она даже захихикала, и я впервые услышала от нее этот приятный звук. Как же я радовалась, что Люси никогда не вспомнит, в каком месте она родилась.
Держа на руках мою милую девочку, Свайя, словно услышав мои мысли, занялась буханкой хлеба и нарезала фрукты. В уголках моего рта собралась слюна, когда Свайя положила еду на тарелку. Она села на один из резных стульев, а я расположилась на другом, пока она кормила Люси маленькими кусочками фруктов и хлеба. Я откусывала побольше, но старалась оставить достаточно для Чарли.
Через несколько минут к нам присоединились мужчины, оба молчаливые и сдержанные, словно им было неловко общаться.
— Чарли, я оставила немного для тебя, — обратилась я к нему.
— Амелия, ешь, — строго сказал он. — Я хочу, чтобы вы с Люси поели.
— Глупости. Вам всем хватит, — отмахнулась Свайя. Она поддерживала Люси и нарезала еще еды, пока Чарли растирал мне спину. — Что у вас с рукой, молодой человек?
— Я был командирован в Прагу на год. Однажды оказался слишком близко к минному полю, когда один из наших людей по ошибке решил, что там чисто. Мне повезло. — Я еще не спрашивала Чарли, что случилось, потому что не могла смириться с мыслью о том, что произошло. Конечно, это эгоистично — пребывать в неведении, но мой разум слишком измучен и слаб, чтобы воспринимать больше, чем мне и так приходилось видеть в лагере. Я перестала жевать фрукты, когда его слова дошли до меня, и в голове промелькнули образы. Должно быть, он ужасно испугался.
— Боже. Я рада, что вы выжили, — тепло проговорила Свайя она. — Вы герой.
— Нет, мадам. Я просто делал то, что мне приказали.
— Понятно, — промолвила она, похоже, понимая, что Чарли не из идейных солдат.
— Могу я взять ваши пальто? — предложил Луис.
От огня мне стало совсем тепло, поэтому я без колебаний согласилась.
— Пожалуйста, — с благодарностью отозвалась я, стягивая с плеч пальто и передавая его Луису. — Спасибо за вашу доброту.
Взяв пальто, он потрясенно уставился на мой изможденный вид.
— Ты — еврейка, — с отвращением констатировал он, отступая на шаг. Переход произошел мгновенно: он смотрел на меня совсем не так, как секунду назад.
— Я же говорила тебе, что она еврейка, Луис, — проворчала Свайя.
— Как такое возможно? — с удивлением спросил Луис. — Ты же солдат. — Он указал на Чарли, как будто тот тоже был врагом, просто из-за связи с такой, как я. — Ты помогаешь им бежать? — они обо всем догадались, как я и боялась.
Чарли переводил взгляд с одного незнакомца на другого, явно не зная, как реагировать.
— Любовь сильнее ненависти, — просто сказал он.
— Значит, вы не женаты, — заметила Свайя, передавая мне Люси.
— Какое это имеет значение? — возразил Чарли. — Я люблю ее, и, если бы Амелия могла стать моей женой, она бы ею стала. Для меня нет никакой разницы.
Мое сердце в тот момент было переполнено любовью, и я ощутила столь непривычные для меня радостные слезы на веках, но по привычке сдержала их. Я была согласна с Чарли. Неважно, кем он был. Важно лишь то, какой он в душе, и то, что он рискует своей жизнью, чтобы защитить маленькую девочку и меня — двух людей, о которых ему в принципе не стоило беспокоиться.
Луис схватил Свайю за руку и потянул за собой.
— Нам нужно уходить, — напряженно сказал Чарли.
— И куда? — возразила я, желая выяснить, что хозяева дома скажут после обсуждения сложившейся ситуации.
У Чарли не было ответа. Вместо этого он обнял меня и поцеловал в лоб.
— Прости, что не поинтересовалась, что случилось с твоей рукой, — пролепетала я.
— У нас и времени-то не было задавать вопросы, — отмахнулся он.
— Мне следовало сразу спросить, но боялась услышать правду. Я до сих пор боюсь увидеть следы ранения, что просто смешно после всего, что мне уже довелось повидать.
