Мой хозяин
Милана
Вне себя от гнева, я вошла в кухню и, открыв хозяйский холодильник, осмотрела полки. Из готового – остатки лазаньи, которую мы с Вандором ели на ужин, и несколько кусочков вишнёвого пирога. Всё остальное – свежие продукты, фрукты, овощи и деликатесы. Конечно, кто будет оставлять еду на несколько дней вперёд, когда высококвалифицированные повара всегда к услугам, а любой каприз выполняется по щелчку пальцев?! Достав тарелку с пирогом, я поставила её на поднос, взяла пару яблок и положила рядом. Налила чай и уже собиралась пойти обратно, как в кухне появился Вандор.
— Что ты тут делаешь? – увидев меня, холодно осведомился он.
Не сомневаюсь, что о том, что я делаю, он прекрасно догадался без слов. Отвечать мне не хотелось. Во-первых, меня всё ещё колотило от негодования, во-вторых, мне вообще не хотелось с ним разговаривать.
С момента переезда в спальню Вандора прошло три дня. Странные это были дни, и ночи тоже странные… Каждый раз, приходя с работы, он смотрел непонятным и пугающим меня взглядом, а после мы спускались вниз, чтобы поужинать. Когда же дело доходило до постели… Впрочем, здесь как раз удивительного ничего не было: Вандор брал меня, не спрашивая моего на то согласия. Жёстко, настойчиво. И всё же это было не так, как прежде. Странно. Он словно бы думал не только о себе, но и пытался доставить мне удовольствие. А потом прижимал к себе – тесно, тепло и опять… странно. Я слышала его тяжёлое дыхание, чувствовала биение сердца, и это тоже было странно. Всё, абсолютно всё в наших отношениях было странно!
С каждым новым днём я всё острее ощущала необходимость поговорить с кем-то, поделиться страхами, сомнениями. Потому что… потому что чем больше проходило времени, тем чаще я понимала, что воспоминания о Матвее, мысли о нём становятся расплывчатыми. Словно фантик от жвачки, постепенно выцветающий на ярком солнечном свете. Днём, оставаясь наедине с собой, я думала о нём, но когда Вандор возвращался домой…
Вот только поговорить мне было не с кем. За эти дни Стэллу я видела всего несколько раз, да и то исключительно в моменты, когда она занималась какой-нибудь грязной и тяжёлой работой по дому. Действовать ей на нервы болтовнёй мне не позволяла совесть. А вечером возвращался Вандор, и поговорить с ней снова не удавалось
Сегодня же, воспользовавшись тем, что он был занят у себя в кабинете, я пришла к ней. Она лежала на кровати, несмотря на тепло укутанная в одеяло. Заметив моё появление, приподнялась, и я поразилась тому, как ужасно она выглядит. От природы смуглая кожа была бледной, под глазами – огромные синяки, взгляд измученный. Сперва я подумала, что она заболела, но нет.
Так и не ответив, я попробовала обойти Вандора, но он ухватил меня за локоть и тоном, ещё более холодным, чем раньше, задал вопрос:
— Что ты делаешь?
— А ты не видишь? – гневно посмотрев на него, не удержалась я.
— Вижу, — ответил он сдержанно. – Но хочу услышать ответ от тебя.
Я стиснула зубы. Для того, чтобы не высказать ему всё, что я думаю о его методах «воспитания», пришлось призвать на помощь всю свою выдержку.
— Стэлле нужно поесть, — проговорила, не глядя на него. – Хочу отнести ей немного еды.
— Прислуга питается в специально установленное для этого время, — донеслось в ответ. – Положи всё на место и иди в спальню.
И тут я не выдержала. Клокотавшая во мне ярость подкатила к горлу. От желания швырнуть поднос ему в лицо задрожали руки. Будто бы ему не известно, что в отведённое время Стэлла не может не то что поесть, а даже войти на кухню! Будто бы он не знает, что ей сделать лишний вдох некогда! Почему она мне только раньше не сказала?! Когда я увидела её покрасневшие, с трещинками от химии ладони…
— Она три дня не ела, Вандор! – вскрикнула я. – Ты её видел?! Считаешь, это нормально?! Считаешь, у тебя есть право так над ней издеваться?!
— У меня есть право делать с ней всё, что я захочу, — в противовес моей ярости спокойно заметил он. – А после того, что она сделала – тем более.
— А что она сделала? Попыталась защититься?! Твой друг напугал её!
— Поставь поднос, — повторил он резко.
— Твой управляющий – самый настоящий ублюдок, — прошипела я. – Стэлла три дня не ела, Вандор! Ты понимаешь это?! И ему это известно, а он…
— В этом доме есть чётко установленные для прислуги правила, – тон его был всё таким же ровным, и до меня отчётливо дошло – бесполезно. Что бы я ни сказала, это бесполезно, и мы со Стэллой должны воспринимать подобное за великое благо. Потому что его воля, его слово, и с каждой из нас сделают, что ему угодно. Угодно ему, чтобы я обслуживала его каждую ночь – будет именно так, угодно, чтобы Стэлла сдохла от голода – нет вопросов.
— В задницу твои гребаные правила! – закричала я. Бросила поднос на стол, и чашка с чаем, покачнувшись, упала на бок. На глаза навернулись злые слёзы. – Ты приказал замучить её, вот и все правила! Молодец! Сильный мужчина! Можешь пойти и посмотреть, чего ты добился!
— Прекрати истерику! – процедил он и, поймав мою руку, сильно сдавил локоть. Я стиснула зубы. – Ты забываешься, с кем разговариваешь, Милана.
У меня вырвался язвительный, истерический смех.
— Как тут забудешь, — выплюнула, закончив смеяться так же резко, как и начала. – Разве ты дашь забыть? В какой-то момент я подумала, что ты… — не договорив, поморщилась и дёрнула рукой. – Пусти!
