Я тебя не хочу
Довольнее всех в эту субботу оказалась Ленка. Ей купили потрясающее с её точки зрения красное платье, сумочку, расшитую бисером, чудесные туфельки с милыми бантиками… Что ещё нужно для счастья человеку тринадцати лет?
И почему мне уже не тринадцать? Я была бы так счастлива, если бы от меня просто отстали! Просто отстали — и больше ничего! Ну разве это много?!
Увы, никто от меня отставать не собирался, и на следующий день с утра пораньше примчался Сашка вместе со своей мамой, чтобы отвезти нас всех на встречу с организаторами банкета и ведущим вечера. То есть, с тамадой.
Конкурсы, свадебные конкурсы… Их нужно было утвердить. А с учётом того, что я вообще не люблю конкурсы и предпочла бы обойтись вовсе без них… Как утверждать то, что терпеть не можешь?
В результате большей частью всё утверждал Сашка, я же отключила мозг и просто сидела рядом, ощущая себя так, будто смотрю спектакль, который вот-вот должен кончиться, но всё никак не кончается.
Судя по количеству конкурсов, торчать нам в ресторане часа три. Хорошо, что я туфли купила удобные, на невысоком каблуке, и корсета у платья нет. Представляю, как упахиваются другие невесты. Какая после подобных приключений первая брачная ночь! Тут бы в реанимацию не попасть…
— Так, — сказал Лебедев, когда ушли все, кроме нас с его мамой, — мам, ты на такси доедешь? А то Стася сегодня ко мне.
От неожиданности и удивления я даже не сразу нашлась с ответом.
— Нахал ты, сын, — невозмутимо проговорила Лидия Васильевна. — Надо было твою попу в детстве с ремнём познакомить.
— Лучше поздно, чем никогда, — пробурчала я, и Сашка, как обычно, заржал.
— А я дам тебе возможность познакомить мою попу с ремнём, Стась! Хочешь, можем даже сегодня!
Услышав подобное, я мимикрировала в свёклу.
А Лидия Васильевна, кажется, на мгновение онемела от подобной наглости.
— Саша! — в конце концов, протянула она укоризненно, и Лебедев перевёл на маму бесстыжие серо-зелёные глаза.
— Да-да? — протянул он, улыбаясь настолько широко, что я боялась: у него губы сейчас лопнут.
— Ну зачем ты так Стасю-то смущаешь? Ты будь уж поскромнее!
— С чего вдруг? — фыркнул Лебедев. — Ей со мной, между прочим, всю жизнь жить! Пущай привыкает.
Я наконец отошла от шока, свела брови, изобразив грозный взгляд, и заявила:
— Удавить Матрёну мало!
Лидия Васильевна захихикала, а Сашка, важно кивнув, сказал, сверкая лукавыми глазами:
— Согласен, совершенно согласен. И удавить ты меня тоже попробуешь, Стась. Как давить только будешь — сверху или снизу?
На этот раз я не стала отвечать — просто швырнула в Лебедева салфетницу.
.
И как я ни ворчала, что вообще-то собиралась ехать домой, а не к нему, Сашка ничего не слушал. Посадил хихикающую маму в такси, а меня в свою машину, и, что называется, погнал.
— Мне кажется, в легенду про чёрное тело не верит уже даже твоя мама, — вздохнула я, глядя, как Лебедев ловко крутит баранку. — По крайней мере я на её месте не верила бы.
— Ерунда, — фыркнул Сашка. — В эту легенду кто угодно поверит, учитывая твою реакцию на мои поддразнивания. Сразу понятно, что интима у нас пока не было.
— А если бы был, я бы по-другому реагировала? — удивилась я, и Лебедев кинул на меня ироничный взгляд.
— Зная тебя… думаю, что ненамного, Стась. Но для других твоя реакция — лучшее доказательство. Но даже если бы его не было… Они нам уже поверили, и это главное. Я, честно говоря, ужасно боялся, что батя всё просечёт, он же, сволочь, проницательный… Но ты была такая… искренняя, Стась. Я сам в какой-то момент поверил, что это всё по-настоящему.
— Ой, молчи, — пробормотала я, закатывая глаза. — До сих пор стыдно.
— Ага, — фыркнул Лебедев. — Особенно от поцелуя в прихожей, да?
— Да. Можно подумать, это было обязательно… Мы с тобой и так весь вечер старались!
— Старания никогда не бывают лишними, — пожал плечами Сашка. — Кроме того… кто откажется от возможности поцеловать красивую девушку? Только дурак. А я не дурак!
Я вспыхнула.
— Перестань, Саш.
— Что — перестань? — он, кажется, не понял.
— Да про красивую. Ну какая я красивая? Я самая обычная. Не страхолюдина, конечно, но ничего особенного.
Лебедев внезапно затормозил, и я чуть не врезалась лбом в приборную панель.
— Ты обалдела, что ли? — запальчиво проговорил Сашка, выравнивая ход. — Стась, ты чего? Ты вроде разумная девушка, а такую ересь несёшь!
— Почему это ересь? — Я удивилась. — Я разве себя уродиной называю? Я просто обычная. У нас таких девушек полстраны. И вообще, красота — понятие относительное.
— Вот именно! — продолжал Лебедев не менее запальчиво. — И относительно меня ты очень красивая.
Я даже засмеялась.
— Ну да, конечно.
