Скажи, что любишь меня (СИ) - Мелевич Яна



Глава 28 — Десять шагов назад в пропасть

Выжимая газ до последнего, гнал на бешеной скорости в сторону дома, ощущая одно желание — удавиться. После произошедшего накануне хотелось содрать с себя кожу, швырнуть в огонь одежду и навсегда забыть о проклятом месте под названием «редакция».

«Можешь убегать, можешь прятаться, мостится под крыло своей наивной дурочки. Но ты все равно вернешься. Мы это уже проходили, Ярослав. Я говорила: куда бы ты ни пошел, конец твоего поводка в моих руках».

Ее руки, губы и шепот ему теперь точно надолго запомнятся. Хотя ничего кроме отвращения после схлынувшего сумасшедшего наслаждения, абсолютно нереального, искусственного, он не испытал. Более того, при взгляде на эту женщину Тасманова тошнило, будто съел нечто несвежее. Пришлось провести несколько мучительных минут в кабинке туалета, прокручивая в голове каждое слово этой ненормальной во всех смыслах дамы.

Ему нужно увидеть Раису. Сейчас. Она единственная, кто поймет его, примет любым и простит. Они пройдут через это, пока бессмысленно глупая надежда сжимает сердце, Ярик был уверен в своих мыслях. Ну и что, что он пока не может ответить словами любви в ответ на каждое признание? Научится, ничего сходу не случается. Оставить прошлое, забыть дорогу в это чертово место, может переучиться. Вряд ли у Ярослава хватит сил и желания снова взять в руки фотоаппарат. Нона умудрилась опошлить, испачкать в грязи то единственное, что он любил много лет безвозвратно, превращая в мерзко пахнущую кучу.

У дома припарковался, чудом не вписавшись в дерево, выдохнув на ходу, стягивая шлем. Удивленная пожилая пара с третьего этажа, неспешно гуляющая вдоль тротуара по руку, укоризненно качала головами. Презрительный взор в сторону мотобайка да не одобряющее цоканье языков, когда Тасманов быстро пересек дорогу, приблизившись к подъезду.

— Молодой человек, пора бы задуматься о безопасности граждан. Носитесь на своих мотоциклах, совершенно не думая о себе и других, — проворчал мужчина, пока Ярик доставал ключи, открывая домофонную дверь. При других обстоятельствах парень бы просто перевел все в шутку, но сегодня все иначе. Он резко повернул голову, взглянув в надутое от важности лицо, тихо огрызаясь:

— Вы о себе за всех нас вместе взятых думаете, — выплюнул с ненавистью, слыша возмущенное аханье супруги мужчины. Даже не знал, как их зовут и кто они такие, да не слишком интересовался. Просто молча скользнул в подъезд, освещенный яркой лампочкой, быстро поздоровавшись с консьержкой, услышав вслед:

— Ярик, там у тебя гости!

Проигнорировал, мало ли. Может она о Раисе, хотя кажется, баба Варя относилась к девушке уже, как к чему-то постоянному в его жизни. Потому взбегая по лестнице не дождавшись лифта, ощутил дрожь волнения в руках, отчего едва не уронил ключи. Разговор будет тяжелым, сложно принять произошедшее да еще тяжелее оправдаться, но нужно лишь правильно прояснить ситуацию. Тем более сам себе Ярик дал зарок покончить с этими невнятными многолетними отношениями, больше напоминавшими союз любимой игрушки при лояльной хозяйке. Словно она позволяла играть с ним кому-то без права передачи. Замер на пару минут у двери, положив ладони на холодную сталь, отсчитывая секунды, затем повернул ключ в замке, грохот которого показался ему громоподобным.

В прихожей было привычно светло, а из кухни в конце коридора разливался яркий свет. Послышался тихий скулёж, когда Пуся неуверенно выглянула, приподняв уши, осторожно шагнув к нему, постоянно оглядываясь, будто не решаясь подойти.

— Эй, — хрипло позвал собаку, садясь на карточки, протягивая руку, дабы коснуться белой шерстки, — ты чего? Иди сюда, Триша, — позвал коротким именем, заметив, как шпиц вновь оглядывается, помахивая хвостиком. Цокая коготками, подбежала, принявшись суетиться вокруг, не давая пройти дальше.

— Пуся прекрати, — буркнул, стягивая куртку, с отвращением отбрасывая в сторону, стягивая ботинки. — Лучше скажи, где Рысенок?

— Гав!

Она уставилась маленькими глазками пуговками, упрямо стоя посреди дороги на пути к предполагаемому месту нахождения Раисы. С отвращением понюхал ворот синей рубашки, расстегивая ворот, чувствуя подступившую вновь к горлу тошноту, и с трудом сглотнул желчь. Сегодня же соберет эти вещи, обольет чем-нибудь горючим, а затем сожжёт к чертовой матери на улице.

— Рысенок, ты дома? — позвал, слыша тихий шепот по мере приближения к кухне, выдыхая нервно, не зная, как начать. Облизнул пересохшие губы, стягивая рубашку, бросая прямо в открытую дверь ванной комнаты, хватая скорее домашнюю кофту со стиральной машины, куда бросил утром. — Знаешь, день был поганный, я тут подумал, может н*хрен этот журнал? Как насчет пары недель отпуска где-нибудь подальше? Можно даже в горы, ты же любишь экстремальные виды спорта. Обещаю не ныть…

Пока говорил, в уме раскидывал, как лучше подступиться к скользкой теме. Каждая попытка начать разговор казалась себе нелепой и неправдоподобной. Краем глаза заметил сидящую сгорбленную фигуру, мало напоминавшую Раису. Мельком скользнул по светлым волосам, копошась в ванной комнате, передвигая бесконечные баночки с бутылочками, пытаясь себя занять да отсрочить момент вынужденной беседы. Даже облегчение испытал, что у них оказывается гости. Судя по виду, Лана, хоть они и не очень хорошо расстались, сейчас Ярик был рад ее видеть.

— Яр… — позвала его Раиса приглушенно, а он продолжал говорить, строя планы. Шагнул в светлую просторную кухню, наполненную запахом ароматного дорогого кофе арабика, вдохнул его и замер. Как статуя застыл, ощущая, будто мир вокруг сузился вокруг до черной безвозвратной точки. Кто-то выключил свет в маленькой комнатушке без окон с дверьми, заставляя задыхаться от безысходности, ужаса и страха.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рая осторожно поставила кружку с недопитым кофе на стол, отчего Ярик вздрогнул, будто от удара, поднимаясь со стула.

— Яр, я встретила ее на улице. Знаю, глупо было тащить незнакомую женщину в твою квартиру, но…

— Ярослав, — прошептала его мать, перебивая Раису, смотря на него огромными глазами. Сама невинность, бедная нищенка, явившаяся в дом просить милостыню у собственного сына. Хотя ладно, у него она ничего не просила. Кажется, даже пыталась помогать чем-то. Присылала какие-то переводы, которые он никогда не забирал с почты и каждый раз не оставляла попытки поговорить. Много лет, возвращаясь, словно бесконечный ночной кошмар, несся с собой разрушение его жизни.

— Что она тут делает? — отшатнулся от Инги, не давая тронуть себя. В спину больно врезалась ручка кухонного ящичка со столовыми приборами, отрезвляя немного. Раиса выглядела очень виноватой, даже губу закусила и оттого еще больше взбесила.

Зачем она полезла в его жизнь?

Кто ее просил?

Или это какой-то план у баб вокруг него. Довести до ручки, чтоб жилось интереснее.

— Я приехала поговорить, — выдохнула Инга, неловко сжимая ткань большого свитера, устремив голубые глаза в пол. — Твоя подруга сказала, что если ты выслушаешь меня…

— Моя… кто? — задыхаясь, прошипел с такой ненавистью, что обе женщины на кухне вздрогнули. Рая нахмурилась, непонимающе переведя взгляд с одной на другого. — Какая в задницу подруга, когда я велел тебе убираться в ту дыру, откуда ты вылезла?! — голос сорвался на крик, отчего женщина совсем сжалась в комочек, побледнев. Еще бы, такой он ее запомнил. Жмущейся по углам безликой тенью в их доме, когда отец приходил не в духе, громогласно оповещая о своем приходе домой. И осознавая это сравнение, Ярик разозлился еще сильнее. На нее. Ведь во всем виновата его мать. Из-за нее он не может спать нормально по ночам, из-за нее эти мысли о том, что похож на отца. Во всем виновата только она.

А еще себя, ведь больше всего на свете боялся, что он точно такой же.