Укротить сердце (ЛП) - Хантер Ава
― Мужик, пошел ты. Ты не будешь смеяться, когда Чарли выкинет твою задницу в окно. ― Затем он переводит взгляд на Дэвиса. ― Я же говорил. Они слишком тупые, чтобы сделать это.
― Мужик, это допрос или что? ― Клайд стонет, его голос звучит приглушенно из-за того, что Уайетт прижимает его лицом к стене. ― Я уже побывал в тюрьме в этом году. Не могу допустить, чтобы в моем послужном списке появилось еще одно правонарушение.
― Говори, ― требую я от Лайонела. ― Потому что ты так близок к тому, чтобы получить по морде. Где ты был?
К моему удивлению, лицо Лайонела краснеет, и он отводит взгляд.
― Выкладывай, ― приказывает Дэвис. ― Чарли сейчас не в духе. Его девушка пострадала, и я склонен позволить ему выбить из тебя все дерьмо ради ответов.
Долгое молчание, затем…
― Мы были в Биллингсе. На выставке ремесел.
Губы Уайетта подергиваются. Мы все смотрим на Лайонела так, словно он только что признался в убийстве первой степени.
Форд издает звук отвращения.
― Мы ему поверим?
― С чего бы ему в этом признаваться? ― возражает Уайетт.
Лайонел двигается в своем кресле.
― Зачем нам нападать на Уайетта? У нас была стычка в баре, больше ничего.
― Даже если Шина несет всякую чушь про Уайетта? ― спрашивает Форд.
Лайонел разражается смехом.
― Мужик, это уже в прошлом. Мы на следующий день знали, что Уайетт не трогал нашу сумасшедшую кузину.
Смущенные глаза Уайетта встречаются с моими.
― Тогда кто, блядь, подстриг ее? ― нетерпеливо спрашивает Дэвис.
― Она сама это сделала.
― Господи, ― говорит Форд.
Лайонел стряхивает сигарету на пол и поворачивается в кресле, чтобы посмотреть на Уайетта.
― Ты бы не стал ее трахать, верно? Это Шина. Когда она не получает то, что хочет, она разрушает. ― Его лицо омрачается. ― В детстве она спустила в канализацию наших морских рыбок, потому что ее умерли, а наши нет. ― Он пожимает плечами. ― Она думала, что поимеет тебя. Доставит тебе неприятности.
― Откуда ты это знаешь? ― огрызаюсь я.
― Она призналась.
Форд делает шаг вперед и смотрит на Лайонела.
― Почему?
― Фэллон, ― говорит Клайд, и Уайетт выглядит таким удивленным, каким я его никогда не видел. ― Она загнала Шину в угол в «Доме волос». Размахивала ножницами, искромсала в клочья все кресла в ее салоне, разбила все зеркала и потребовала правду. Решила навести порядок в Воскрешении или что-то в этом духе.
Лайонел смеется.
― Я думал, у Шины есть клыки, но, Фэллон, эта женщина опасная, как змея.
Уайетт, втянув воздух, напрягается.
― Следи за своим поганым ртом, ― рычит он, впечатывая Клайда в стену, словно он замазка для щелей.
― Так что не, чувак, ― говорит Лайонел с ухмылкой. ― Мы, может, и хотим придушить Уайетта, но твою девочку мы бы не тронули.
― Лучше бы ты говорил мне правду. ― Мои руки сжимаются в кулаки. ― Если я узнаю, что ты врешь, я уложу тебя в чертову могилу. Ты меня понял?
На этот раз в его глазах мелькает настоящий страх. Хорошо. Этому ублюдку лучше вбить себе в голову, что я его убью без каких-либо сомнений.
Лайонел, внезапно принявший усталый вид, проводит рукой по голове.
― Слушай, у нас на ранчо тоже творится черт знает что. Кто-то вломился в наш сарай и выпустил весь наш скот. Нам понадобилось три дня, чтобы собрать коров. Я слышал, что на южной стороне орудуют бандиты DVL. Приезжают в город поздно ночью. Устраивают беспорядки. ― Лайонел сухо смеется. Тонкие усики на его верхней губе подергиваются. ― Так что лучше заприте то, что хотите сохранить, потому что эти ковбои из пригорода трясут всех, кого могут.
― Эти гребаные ублюдки пытаются вытеснить нас с нашей собственной земли, ― говорит Форд, в его глазах сверкает гнев.
― Будет еще хуже, ― говорит Клайд, внезапно почувствовав себя самым умным парнем в городе.
В моей голове всплывает образ Руби, распростертой на полу в своем коттедже, и меня пробирает озноб.
― Они правы, ― говорит Дэвис. ― Я разговаривал с шерифом Рихтером и другими владельцами ранчо в этом районе. Билли Мейсон нашел гремучих змей в своем сарае. Поставщики требуют оплату раньше времени, потому что DVL давят на них.
― Тогда перемирие, ― говорю я, скрещивая руки на груди. Мой взгляд мечется между Уайеттом и Лайонелом. ― Пока мы не разберемся с DVL, больше никаких розыгрышей.
― Вы ― последние сукины дети, с которыми я хотел бы сотрудничать, но… ― Лайонел стряхивает дым в пепельницу и кивает мне. ― Перемирие.
― У нас общая цель, ― говорю я. ― Защитить наши ранчо, наших животных, наших людей.
― И скажи, где моя чертова лошадь…
― Господи, Уайетт, ― в один голос кричат Дэвис и Форд.
Я поворачиваюсь к братьям.
― Ладно. Давайте убираться отсюда. ― Я хочу вернуться к Руби, а не торчать здесь и болтать с этими идиотами.
Взмахнув средним пальцем, Уайетт берет пиво из холодильника у двери.
― Увидимся, придурки.
Голос Лайонела останавливает нас у двери. ― Хочешь знать, где лошадь? Отлично, я скажу тебе, чтобы не надирать тебе задницу каждые выходные в «Пустом месте». ― Уайетт фыркает. Лайонел продолжает. ― Мы забрали ее. Это была шутка. Мы хотели ее вернуть, но… ― В глазах Лайонела мелькает что-то мрачное, и он опускает взгляд на свои колени. ― Наша мама продала ее, ясно? В тот месяц нам нужны были продукты, и… ну, мы не знали, что еще сделать.
В трейлере воцаряется ошеломленная тишина.
Уайетт прочищает горло.
― Вот черт.
Я смотрю на Лайонела, который сидит в своем кресле и выглядит чертовски смущенным. И я понимаю его. Мне не нравится этот парень, но я его понимаю. Отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки, потому что, когда я смотрю на Руби, я чувствую то же самое.
― А теперь убирайтесь к черту отсюда, ― огрызается Лайонел, внезапно снова став похожим на того засранца, которого мы всегда знали.
Мы забираемся обратно в грузовик, Дэвис за рулем, Форд и Уайетт на заднем сиденье.
― Это был провал, ― весело говорит Форд.
― Расскажи мне об этом. ― Уайетт опускает окно и высовывает руку с банкой пива. ― По крайней мере, я получил компенсацию.
Дэвис качает головой.
― Если это не Вулфингтоны, то это DVL.
У меня сжимается челюсть, и я делаю глубокий вдох, пытаясь сдержать гнев. Мы должны были понять это с самого начала. Кости, найденные на ранчо, требования досрочных оплат, нападение на Руби и Уайетта. Это все DVL. Они хотят напугать нас, заставить продать ранчо. Завладеть Воскрешением навсегда.
Через мой труп.
Пока мои братья обсуждают произошедшее, у меня звонит телефон. Я хватаю его, когда вижу на экране имя Руби.
― Чарли? ― Дрожь в ее голосе заставляет меня вцепиться в трубку.
― Руби, ты в порядке?
― Я в порядке. Я просто… ― Она прерывисто вздыхает. ― Послушай. Ты не должен никого убивать.
Я рычу, мне не нравится, к чему все идет.
― Выкладывай, подсолнух.
― Это Колтон. Это он напал на меня.
Ее слова ― как удар холодного воздуха в мои легкие. Затем, осознав сказанное, я хмурюсь.
― И откуда ты это знаешь? ― Мой правый глаз начинает подергиваться.
Она колеблется.
― Я спросила его.
Я делаю глубокий вдох, чтобы удержать нарастающую панику.
― Малышка, скажи мне, что ты не находишься в одной комнате с этим парнем.
― Хорошо, ― говорит она тихим голосом. ― Не буду.
― Руби, беги от него, ― рычу я. ― Мы уже едем.
― Чарли…
― Малышка. Уходи. Сейчас же.
Дэвис сворачивает с гравийной дороги.
― Мы в конюшне, ― щебечет она как ни в чем ни бывало, как будто мое сердце не бьется на пределе возможностей, а потом заканчивает разговор.
― Черт. ― Я провожу рукой по волосам и смотрю на Дэвиса. ― У нас проблема.
Глава 31
Руби
Тишину летнего воздуха прорезает визг шин.
Колтон издает что-то вроде писка, когда видит их приближение. Четверо разъяренных ковбоев несутся по гравийной дорожке к конюшне, словно группа спецназа Дикого Запада, прибывшая навести порядок. Кулаки сжаты, лица напряжены.
