Экс-любовница олигарха - Ника Черника
- Издеваешься? Думаешь, это легко - сидеть с ней? Хорошо раздавать советы, когда живешь там на всем готовом и с жиру бесишься!
Я хмурюсь, спрашивая:
- Это мамины слова?
Антон молчит.
- Прости, Насть, - произносит через несколько секунд уже спокойно. - Прости. Я задолбался. Ты ни в чем не виновата, я знаю. И очень помогаешь. Да если бы не ты… Я не представляю, что бы вообще было.
- Все нормально, Антон, - я выхожу на улицу и щурюсь от яркого солнца, бьющего в глаза. - Подумай о моем предложении. Пускай ты отдашь сиделке часть денег, зато у тебя появится время. Будем честны, мама не оценит того, что ты тратишь на нее свою жизнь, она сожрет тебя и без сиделки, и с ней. Ей будет обеспечен уход, ты все равно будешь рядом. Это лучший выход. По крайней мере, ты сможешь куда-то отлучаться, общаться с друзьями, девушку найдешь… Опять же, устроишься на работу. В конце концов, тебе тоже надо жить.
Я цепляю на глаза солнечные очки, Антон снова вздыхает:
- Спасибо, Насть. Наверное, ты права.
Мне хочется кричать: конечно, я права! Я всю жизнь жила вот так, делая то, что от меня хотели другие. Сделало ли это кого-то счастливым? Нет. Меня? Тоже нет. Тогда зачем это вообще было нужно?
- Все будет хорошо, Антон, - подбадриваю я его.
- Ага… Ладно, давай, тебе, наверное, работать надо.
- Да. Обнимаю тебя.
Кладу трубку и поднимаю глаза на небо. Сегодня такой теплый день, солнечный, с большими облаками, плывущими по небу. Хочется просто стоять и смотреть на них. Так хорошо, спокойно. Если бы не разговор с Антоном.
Мне хочется, чтобы брат осознал, что у него есть выход. Чувствую, что он там загнался уже в упадническом настроении. И мама, по всей видимости, своими ругательствами настраивает его против меня. Очень не хочется, чтобы Антон стал озлобленным на весь мир, но помочь я ему бессильна. Свой вариант предложила, надеюсь, он им воспользуется.
Глава 26
Бросаю взгляд на часы и решаю пройтись один квартал, уж очень хорошо на улице. Надеюсь, Стас простит мне небольшое опоздание.
Мысли снова возвращаются к маме. С момента их приезда в Краснодар мы говорили с ней один раз. Она не выразила удовольствия по этому поводу. Даже спасибо не сказала за помощь. Для нее естественно, что я тащу на себе всех. Ей так удобно, особенно удобно, что при этом любить меня необязательно.
Недавно я наконец осознала, что действительно никогда не была ей нужна. Была только обузой все мое детство и юность. И потом я слала им деньги, оплачивала лечение - делала это сама, а мама принимала как данность. Она и впрямь думала, что достаточно того, что она просто родила меня. И что я должна быть благодарна ей за это до конца жизни.
Я благодарна, но еще поняла: я не могу больше тратить себя на того, кто только забирает, не желая ничего давать взамен. Наши с ней отношения вполне хорошо укладываются в схему товарно-денежных: я высылаю ей деньги на жизнь, она их принимает, и на этом мы расходимся довольные. Нет смысла изображать семью, которой никогда не было и не будет.
Странно, что я не могла понять это так долго. Стас был прав: мне нужна психологическая помощь. И я очень рада, что послушала его и стала посещать терапию.
Новый звонок заставляет вынырнуть из мыслей, я смотрю на экран, уверенная, что это Стас, но это не он. Потеют ладони, сердце лихорадочно скачет в груди. Я беспомощно оглядываюсь по сторонам, солнечный день перестает радовать, ощущение, что все краски меркнут. Олег.
- Слушаю, - снимаю трубку, надеясь, что мой голос не дрожит.
- Ну привет, Настен, - насмешливо тянет Олег.
Он наверняка понимает, как меня колбасит от его звонка, и упивается этим.
- Здравствуй, Олег.
Я намеренно больше ничего не говорю, жду. Зачем-то он ведь звонит.
- Ну что, все-таки твой Стасик не выдержал, да?
Мне кажется, что температура мгновенно падает на десяток градусов, у меня стремительно холодеют пальцы. Он все-таки узнал про намерения Стаса? Прошло уже две недели с лишним после того разговора. Но какое это будет иметь значение для Олега, если он решит, что мы представляем опасность?
- Ты о чем? - язык перестает меня слушаться.
- О том, что вы с ним сливаетесь в страстных объятьях, - хмыкает Олег. - А говорила, только работа.
Не знает? Он не знает? Но не может же он звонить только для этого? Слишком мелко для него.
- Думаю, моя личная жизнь тебя не касается, - говорю, как можно тверже, он снова хмыкает. - Мы с тобой развелись, я имею право жить с тем, с кем хочу.
- А если я не хочу, чтобы ты жила с ним?
Сжимаю телефон, зажмуриваясь.
- Зачем тебе это, Олег? - шепчу в трубку. - Почему ты не хочешь просто оставить меня в покое? Ты ведь никогда меня не любил, просто использовал.
- Ты использовала меня не меньше.
- Да, - соглашаюсь я. - Я брала твои деньги, ты - мое тело. Тебе было удобно, ты привык. Но ведь ты не любил меня. Последний год даже не спал со мной. Держал рядом, потому что тебя устраивала моя покорность.
- Зачем что-то менять, когда есть красивая картинка, которая делает все, что ты скажешь, - смеется он на другом конце телефона, а у меня мурашки бегут по коже от этих слов.
Я никогда не думала о чувствах с его стороны - он слишком явно показывал, что их нет. Но сейчас становится жутко оттого, что этот человек, возможно, и не способен на любовь. А значит, и на сострадание. И если он решит снова разломать мою жизнь просто ради скуки или отмщения…
- Ладно, Настена, - слышу я, - радуйся, я больше не буду лезть к тебе.
Я растерянно моргаю, пересохшими губами едва слышно спрашиваю:
- Что?
Даже не уверена, что на том конце трубки мои слова вообще прозвучали.
- Яров просил за дорогого сыночка. Мы заключили с ним выгодный контракт. Конечно, выгодный больше для меня, чем для него, но рвение я оценил.
- Ты серьезно? Отец Стаса?.. - я не могу закончить, потому что в голове
