Вот и я, Люба! (СИ) - Евгеника Мара

- Привет, Светуль, - в отличие от подруги отвечаю без особого оптимизма. - Все нормально насколько это возможно.

- Не поняла что-то, Любонька? Твою свекровь, эту пиздоблядскую мудоебину, арестовали все же, а в твоем голосе вселенская тоска, будто умер кто-то. У тебя же завтра, насколько помню твоё расписание, занятия в лингве? - не меняя тона голоса выстреливает рядом вопросов Светулек.

- Да, утром поеду на занятия, - отвечаю подруге, роня себя на стул от слабости.

- Ага, хорошо, друг мой альцгеймер ещё все же не начал развлекаться играми разума с моим мозгом. Так вот, пока я при полной памяти, предлагаю встретиться после твоих занятий в кафешулЕ и отпраздновать факт ареста Фурии Гарпии кофе и сладостями. Хотя в отличие от тебя я все же бахну соточку коньячишки, - смеясь, говорит мне подруга.

- Хорошо, милая, давай пока договоримся, но я не уверена, что получится. Мне ещё надо на квартиру к Степану заехать, проверить ход ремонта. Да, и сама знаешь, в моей жизни сейчас совсем как-то нестабильно. Все может измениться в любой момент.

На следующий день нам с подругой так и не удаётся встретиться.

Соблюдая требования своего адвокат, который строго настрого запретил мне вступать в какие бы то ни было переговоры с семьёй Гаврик, я старательно избегаю всяких пересечений с отцом Анатолия и моим бывшим мужем.

После многократных и бесплодных попыток связаться со мной по телефону и встретиться, эти два крайне неприятных персонажа все нашли меня, нагрянули по мою душу и умудрились вывернуть её наизнанку.

Завершаю последний урок в достаточно хорошем настроении. Несмотря на постоянную изжогу, боль в желудке и тошноту, сегодня чувствуя себя более сносно, успела заскочить на квартиру Степана ещё до занятий. О чем уже сообщила Светке, оставив место и время нашей встречи без изменений.

После урока в Анютин кабинет захожу с намерением одеться и сразу выдвинуться в кафешку, где меня должна ждать подруга.

Открыв дверь и увидев отца и сына Гаврик, моё настроение падает на нулевую отметку.

- Чем обязана? - произношу без приветствия, тяжело вздыхая и ощущая неприятное жжение в межреберной области и горечь во рту.

- Люба, добрый день, - мягко обращается ко мне Дмитрий Юрьевич, в то время как Анатолий зло зыркает на меня глазами. - Хотим с тобой мирно поговорить. Мы же, Люба, ещё все же семья, почему бы нам не попытаться решить все вопросы по-семейному, мирным путем.

Пока свекр сообщает о цели визита, я набираю эсэмэс Михаилу и Светлане. Обоим сообщаю, что у меня в кабинете Гаврики. Мишу прошу срочно приехать, а подругу - меня не ждать.

Отправив сообщения, поднимаю глаза на сидящих.

- Что Вы, Дмитрий Юрьевич, имеете ввиду? И что нужно от меня? - задаю вопрос, ковыряясь в своей сумке в поисках гастала. Если сейчас не разжую таблетку, то задохнусь от горечи во рту.

- Люба, мы хотим, чтобы ты забрала свое заявление из полиции, и чтобы дело на Анну закрыли, - свекр произносит без тени сомнения слова, от которых у меня глаза лезут на лоб. - Ты же понимаешь, Анна уже не молодая, ей в колонию никак нельзя. Она там погибнет.

На последние слова свекра меня так и подмывает сказать, что может именно в колонию АнВасе надо, пусть попытается там установить свои порядки. По фени, думаю, у неё ботать отлично получится.

- Не могу Вам ничем помочь. Я никакого заявления не писала, потому что не имею никакого отношения к данному объекту, - отвечаю коротко.

- Вероятно, я неправильно выразился, - как можно более примирительно старается говорить отец Анатолия. - Ты же все прекрасно понимаешь, и мы тоже. Дмитрий ваш общий с Анатолием сын и наш внук. Значит, это все же наше личное внутрисемейное дело. Ну, неужели мы не сможем сами во всем разобраться?

Смотрю на свекра и мне его искренне жаль становится. По сути своей он не такой уж и плохой человек. Их пара со свекровью мне всегда напоминала героев сказки Пушкина "Сказ о рыбаке и рыбке". Анна Васильевна всю жизнь лезла вон из кожи, чтобы быть Владычицей морской. Муж жене своей не перечил, мочаливо поддакивал, работал и домашние дела ещё тащил, потому как владычица его не считала нужным марать свои рученьки.

Пожалев старика мысленно, вслух говорю то, что должно, поставить точку в нашем разговоре.

- Я правильно понимаю, Вы считаете, что организация группы лиц для поджога частной собственности и нанесение ущерба бизнесу частного лица - это личное дело? - произношу, недобро хмыкая и похохатывая.

- За чем ты, Люба, так оскорбительно говоришь и ещё смеёшься над нами, - насупив брови, запальчиво говорит Дмитрий Юрьевич.

- Говорю, как есть, уважаемый свекр, больше мне добавить нечего, кроме того, - стараюсь быть совершенно спокойной. - что каждый должен отвечать за свои дела и поступки.

- Заговорила она как, - вступает в разговор Анатолий. - Про дела и поступки нам тут морали читать решила. Да, это ты, с-с-с-...зараза, во всем винота. Из-за тебя меня и мать уволили. И если бы ты, Любка, не была такой жадной паучихой, то ничего бы и не произошло. Отдала бы мне половину, и разошлись, как в море корабли. А ты…

- Так, Анатолий, остановись уже на сказанном тобой. Первое, на свои должности ты и твоя мать попали и столько лет продержались только благодаря мне и моему умению ладить с людьми. Из своих кресел вы вылетели по собственной глупости. Ты - из-за жадности. Анна Васильевна по причине неуемной жажды власти, распущенного поведения с подчиненными и не желания вести себя корректно с коллегами по цеху, - стараюсь объяснить человеку, который, как и его мамаша, слушать и слышать не привык никого кроме себя драгоценного.

- Ты ху-ху-у…ерунду мне не говори. Она, видите ли, меня и мать устроила на должности. Кто ты такая, чтобы нас устраивать? Кто мы с моей мамой, и кто - ты? Ты - замухрышка,...- Анатолий традиционно начинает очень быстро заводиться, теряя ощущение дна и берегов.

Даже не успеваю сформулировать мысль, как с шумом открывается дверь, в её проёме появляется Михаил и представитель полиции. Они оба объясняют нашим бывшим родственникам порядок обсуждения вопросов, которые касаются гражданского дела супругов Гаврик и уголовного дела, открытого в отношении Анны Васильевны Гаврик.

Чувствую себя настолько себя вымотанной, что просто беру свои вещи и выхожу из кабинета. Оказавшись на улице, иду туда, куда меня несут ноги.

В себя прихожу на скамейке в парке. Вернее, в чувства меня приводит детский голосок.

- Теть, а теть, тебя обидели? - услышав такие простые слова, поднимаю голову и вижу перед собой мальчонку лет трех-четырёх. - Тебя некому зафитить, да? А хочефь я тебя буду зафифать? Ну, буду твоим зафитником, а?

Слушая юного защитника, начинаю улыбаться. Мальчишка мне тоже лыбится, ручонками своими вытирая с моих щек слезы.

- Степушка, - слышу женский голос в далеке. - Степка-постреленок, где ты?

- Степушка, тебя мама ищет, - говорю мягко и нежно, улыбаясь шире.

- Ага, ифет, - отвечает он мне. - Её тоже надо зафитить. А у тебя то есть зафитник?

- Есть и его тоже Степушка зовут, - произношу, поглаживая головушку мальчонки.

После очередной попытки семьи Гаврик надавить на меня Дима, Миша и Аня принимают решение на время заменить меня другим специалистом.

С этого дня я практически безвылазно нахожусь днем на ферме, а вечером вместе с Димой еду к ним домой, где провожу ночи и выходные.

Основную часть времени своего отдыха лежу в спальне, потому как состояние моего здоровья даже меня саму все меньше радует, а если сказать честнее, то больше огорчает и напрягает.

Уже в тысячный раз говорю себе и даю слово, что в ближайшее время схожу к врачу, но пока этот поход все оттягиваю.

Сегодня вечером, когда перед сном спускаюсь в кухню выпить воды, мне становится совсем плохо.