Божья коровка (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

– Да ничего особенного, – Борис смутился. – Любой бы это сделал.

– Не говорите так! – к ним, оставив сына, подскочила мать Сергея. – Уж я-то знаю. Спасибо вам, Борис! Вы настоящий друг!

Она расцеловала старшину, смутив его до красноты лица.

– Да что мы на пороге-то стоим? – заметил Щербаченя-старший. – Заходим, раздеваемся и моем руки. Тамара пока на стол нам соберет.

Так все и поступили. В прихожей пограничники сняли сапоги, шинели и фуражки. Сестра Сергея подала им тапки. Борис порадовался, что хромачи носил с носками. С портянками бы вышло некрасиво.

– Ух ты! – сказала Света, разглядев награды у друзей. – Герой Советского Союза! Я могу потрогать? – она указала на Звезду.

Борис кивнул.

– Тяжеленькая, – Света приподняла ее пальцем.

– Из золота, – пояснил Борис.

– А орден?

– Тоже. Он даже тяжелее.

– А у Сергея?

– Из серебра. Но этот орден очень ценный. Сейчас им редко награждают, только за особый подвиг.

– А что Сережа совершил?

– Он сам расскажет, – отбоярился Борис.

– Вот именно, – вмешался Щербаченя-старший. – Отстань от них, Светлана. Пусть мальчики приведут себя в порядок.

Друзья умылись в ванной, причесались перед зеркалом. В Хабаровске они подстриглись, поскольку в госпитале заросли. Как принято в Союзе – коротко с боков и на затылке, на темени – густая шапка зачесанных назад волос. Отправились в прихожую. Здесь на высоком столике у кресла Борис заметил телефон – большая редкость для квартир минчан.

– Мне можно позвонить? – спросил Сергея.

– Да сколько хочешь! – засмеялся друг. – Кому собрался?

– Директору магазина, где работал. Я только номера ее не знаю – ни разу не звонил.

– Ноль-девять справочная. Скажешь адрес магазина, и тебе ответят.

Борис так и сделал. Набрал ноль-девять, ему продиктовали цифры. Вращая диск, набрал их на аппарате. Алексеевне он написал, что с ним случилось, опустив подробности. Извинившись, попросил, чтобы квартиранты съехали. Да только сделали ли это?

– Алло, – раздался в трубке позабытый голос.

– Здравствуйте, Валентина Алексеевна, – сказал Борис. – Коровка беспокоит.

– Борис? – воскликнула директор. – Откуда ты звонишь?

– Из Минска, мы сегодня прилетели. Я у товарища в гостях – служили вместе. Не знаю, сколько задержусь.

– У нас и заночуешь, – хмыкнул проходивший мимо друг. Он вместе с Светой носил в гостиную тарелки. – Так и скажи.

– Вы слышали? – спросил Борис. – Приеду завтра.

– Хорошо, – сказала Алексеевна. – Но прежде, чем идти в квартиру, зайди ко мне. Сама и отведу, и покажу. Люда с Сашей съехали, но все оставили в порядке. Все вещи на местах, ничто не сломано и не побито. Ремонт в квартире, как Саша обещал, не сделали, но тут твоя вина – вернулся раньше времени. Но это ерунда – не нужен он. Ребята жили аккуратно.

– Спасибо, – поблагодарил Борис. – Вы не сердитесь. Кто ж думал, что буду комиссован по ранению.

– Как здоровье? – спросила Алексеевна.

– Почти нормально. Приеду, расскажу.

– До встречи!

Директор отключилась. Борис вздохнул и положил трубку. Не в духе Алексеевна – вернулся раньше времени, прогнал ее племянницу с ребенком. Самому неловко, но что поделаешь? Жить где-то надо… Он встал, достал из рюкзака тяжелый сверток и отнес его на кухню, где хлопотала мать Сергея.

– Это вам, – положил его на стол. – Гостинец из Хабаровска.

– Что это? – хозяйка развернула сверток.

– Балык из осетра домашнего копчения.

– Ого! – воскликнула хозяйка. – Деликатес. Где взяли?

– Там это не проблема. Рыбы много. И стоит дешево.

Борис не врал. Балык ему достала санитарка тетя Нюра. Перед отъездом он дал ей денег, попросив купить. Та притащила килограммов пять. Он разделил кусок на части, завернув их в бумагу.

– Тут много, – сказала мать Сергея. – Я отрежу половину, другую заберешь.

– Не нужно, – он махнул рукой. – Есть еще. Разрешите, положу в ваш холодильник.

– Пожалуйста, – кивнула женщина. «Мой-то не привез, – подумала, когда гость ушел в прихожую. – Не догадался, а Борис сообразил. Отличный парень, повезет кому-то…»

Стол у профессора накрыли от души. Колбасная нарезка, грибочки маринованные и соленые, черная и красная икра, балык, привезенный Борисом… Коньяк и марочное вино. Не бедствует семья Сергея. Борису друг сказал, что его отец-профессор зарабатывает 500 рублей в месяц. Еще по нескольку тысяч ежегодно получает как автор монографий. Космические деньги в СССР. Продукты большей частью покупают с рынка. В квартире мебель не советская, Сергей сказал, что из ГДР. Сверкающая лаком стенка, стол, стулья и диван. Гостиный гарнитур. Шкаф, полный книг… В дальней комнате – спальный гарнитур и там же кабинет профессора с письменным столом. Когда он на работе, здесь занимается Светлана. Все это гостю показали, рассказали. Борис узнал, что импортная мебель в Минске не проблема – ее полно. Стоит дорого, потому не слишком покупают.

А вот квартира его не впечатлила. Две небольшие комнаты, прихожая, санузел раздельный. Кухня метров семь. По сравнению с его хрущевкой роскошь, разумеется, но для большой семьи… Хозяева жильем однако гордились, и Борис поддакнул, дескать, бомба. И нисколько не соврал: получить такую в этом времени и вправду счастье.

Не успели все присесть за стол, как позвонили в дверь. Хозяин встал и направился в прихожую. Вернулся с немолодой семейной парой.

– Соседи, – пояснил Борису. – Это мой коллега, Эдуард Аркадьевич, с супругой Виолеттой Александровной. А это друг Сергея, Борис Михайлович Коровка, Герой Советского Союза…

Едва все выпили по рюмке и немного закусили – в дверь вновь звонок. Потом – еще, и снова. Гостиная наполнилась людьми. Мест за большим столом всем не хватало, притащили дополнительно из кухни вместе с табуретками. Все ели, пили, говорили и во все глаза разглядывали Бориса и Сергея. Бориса – больше. Во взглядах, устремленных на его награды, он видел удивление и уважение. Совсем пацан, а уже герой… Мать Сергея тащила с кухни миски с мясом, жареную рыбу с вареной картошкой, запеченную в духовке курицу. Все это поедалось с аппетитом.

– Где взяли столько вкусного? – не удержалась от вопроса одна из женщин за столом. – Сплошные деликатесы.

– В столе заказов, – ответила хозяйка. – Муж у меня профессор, как-никак. Что-то прикупили с рынка. Не каждый день сын с границы возвращается, да еще героем. Орденоносец! – сказала с гордостью.

– За него и выпьем! – предложил Эдуард Аркадьевич.

Гости поддержали. Потом пили за родителей Сергея, за Бориса, светлое будущее пограничников – им открыты все пути. Любой вуз их примет с распростертыми объятиями. Бориса вовсе без экзаменов, для Сергея это лишь формальность. Достаточно прийти сдавать с орденом на пиджаке…

Поспорили, куда ребятам лучше поступать. С Борисом разобрались быстро. Сергей сказал, что друг – художник и показал гостям портрет, нарисованный товарищем. Работу оценили высоко и принялись за Щербаченю-младшего. Тут мнения разделились пополам. Коллеги Павла Леонидовича видели бывшего пограничника юристом, мать Сергея вкупе с женами гостей считали, что ему следует стать педагогом. А что? Профессия почетная и уважаемая в обществе.[104]

– Смотрю я, Павел, на Сергея, – вдруг заявил Эдуард Аркадьевич, – и знаете, кого в нем вижу?

За столом притихли. Оратор с превосходством глянул на компанию.

– Второго Когана, – закончил торжествующе. – Матвея Моисеевича.

За столом загомонили – мужчины одобряюще, женщины – с сомнением.

– Кто этот Коган? – спросил Борис.

– Адвокат, – ответил Щербаченя-старший. – Лучший в БССР. Широко известен за ее пределами. В сложнейших случаях добивался смягчения наказания подсудимых, а то и вовсе оправдания, что большая редкость. Он бывший фронтовик, был ранен под Москвой, потерял там ногу и ходит на протезе. За подвиг награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды.