Снег на губах (СИ) - Вейла Елена

Он разочарованно и непонимающе нахмурился.

Драко не знал, что она задумала. А Гермиона подошла к краю бассейна и вдруг расстегнула молнию на боку платья и скинула синий сверкающий кусок ткани на землю. Она поежилась от холода, который прошёлся по её телу волной мурашек, но решительно расстегнула лифчик и, обернувшись, кинула его в ошеломлённого блондина:

— Закрой рот, а то снежинки залетят!

— Г-гермиона, ты… — Драко сглотнул.

А она скинула туфли и медленно сняла свои маленькие чёрные трусики. Гермиона предполагала, что её вид был самый что ни на есть развратный, когда наклонилась подобрать их, чтобы бросить в ту же сторону.

— Грейнджер… Ты хочешь моей смерти? — услышала она позади хриплое рычание и нырнула в горячую воду.

Драко поймал её в бассейне через короткое время, когда тоже разделся, хаотично покидав свои вещи на шезлонг.

— Решила сбежать от меня?

Она ухватилась за его широкие обнажённые влажные плечи, а он резко прижал её к себе, совершено не смущаясь своей болезненно твёрдой эрекции.

— Я хотела согреться… — она застонала, когда его руки под горячей водой заскользили по её телу, обжигая не хуже кипятка, а мягкие губы поймали её рот.

Но их планы нарушили Блейз и Полумна, выскочившие из дома совершенно не вовремя.

— Вот вы где, любовнички! — воскликнул Блейз возмущённо. — У вас целая кровать в доме, а ну прочь из моего бассейна!

— Забини, отвали, чёрт тебя возьми! — кричал Драко, разворачиваясь к ним спиной и закрывая собой Гермиону.

— Малфой, не дерзи! — Блейз кинул на шезлонг два халата. — Даже я там не занимаюсь сексом!

— Да, он говорит правду! — подтвердила Луна, с интересом разглядывая фигуру Малфоя, которую несомненно было хорошо видно в подсвеченной светильниками воде.

Гермиона рассмеялась, целуя Драко в плечо:

— Ладно, давай пойдём в кроватку…

— Чёееерт! — разочарованно зарычал он, недовольно скаля белые зубы…

Но оказавшись в кровати, от усталости и горячей воды их так разморило, что они уснули не снимая тёплые банные халаты, как только добрались до подушек. Последнее, что она слышала, как Драко сонно бормотал, подтягивая её ближе к себе:

— Гермиона… Никто не заставит меня сделать шаг назад… Будь уверена… С тобой только вперёд и вверх…

Следующее утро ударило горячим лучом солнца по глазам. Гермиона почувствовала всем своим существом — Драко не было в комнате. Она вздохнула и повернулась к его подушке.

На ней лежала записка и бриллиантовая снежинка:

— Гермиона, доброе утро! — прочитала она вслух, трогая кончиками пальцев витиеватые линии текста на шершавом белом пергаменте. — Не стал будить тебя. Рано утром мне пришёл вызов в Министерство и мы, скорее всего, увидимся только в школе. Твой Д. Послесловие: Эта снежинка твоя, прицепи её ближе к сердцу и вспоминай меня. Послепослесловие: Мне сегодня приснилось, что мы танцевали в моей гостиной в Хогвартсе. Под музыку, которую обычно ставил Слизнорт, когда напьётся настойки. Ты была в моём халате, а потом скинула его и осталась совсем обнажённой… Ты не представляешь, как я хотел разбудить тебя, еле сдержался… Эти сны и ты, Грейнджер, планомерно сводите меня с ума…

Она хмурит брови, вспоминая его записку и останавливается у окна в узком коридоре вагона, пропуская компанию слизеринцев.

— Привет, Грейнджер! — Теренс как-будто случайно прижимает её к стеклу, проходя мимо. — Извини, не хотел…

Она не в том настроении, чтобы шутить. Раздражённо толкает его от себя.

— Хиггс, отвали…

Он посмеиваясь, уходит за своими и кидает ей.

— Грейнджер, могла бы быть и повежливее…

— Не с тобой, придурок… — сквозь зубы шипит Гермиона и поворачивается к окну, погружаясь в свои мысли.

Что будет, если Драко узнает правду о её самоуправстве? Она конечно же понимает, что её действия были не безобидны. И от этого так трудно открыть рот и прямо сказать: « — Драко это не сны, это воспоминания, которые я пыталась стереть…», а потом увидеть его реакцию…

Гермиона не раз замечала, что он слишком идеализирует её. И одному Мерлину, известно как он отреагирует… Одна надежда на его любовь и понимание. На то, что она сможет ему всё объяснить, а он сможет к этому отнестись спокойно.

Драко задумчиво царапает ногтем сбитый край железного стола в комнате для встреч с заключёнными. Перед глазами её лицо. Её изящная обнажённая фигурка темнеет соблазнительным силуэтом на фоне светящегося белого пара. Её элегантный наклон за трусиками…

Великий Салазар и все боги мира!

Если бы она знала, что делает с ним! Маленькая кудрявая богиня! Лучшая во всём! Умная, добрая и красивая!

Почему он не замечал этого раньше? Нет, он замечал, но именно это его и раздражало… А потом вдруг всё перевернулось с ног на голову и она вошла в этот его перевернутый мир. Или наоборот — мир наконец встал так, как и положено, на ноги. И он был с той, с кем и должен быть. День изо дня. Всегда.

Резкий голос обрывает его романтические думы.

— Заключённый номер тысяча четыреста пять! Мистер Люциус Малфой!

Драко выпрямляется. С противным лязгающим звуком открывается дверь и в небольшую серую комнату, где из мебели только обшарпанный стол и два стула, входит его отец в сопровождении аврора.

Драко не шевелится, чтобы встать и поприветствовать его, как и положено воспитанному аристократу и сыну лорда. Он хмуро наблюдает за действиями аврора, который пристегивает магией руки отца к столу, а ноги к стулу.

— Благодарю вас, аврор Берти! — произносит тот важно, словно ему принесли заказ в ресторане, а сам он не в полосатой робе заключённого, а в идеально отглаженном смокинге.

Отец даже в таком унизительном положении себе не изменяет. Всё такой же чопорный аристократ до кончиков ногтей, несмотря на то, что ногти грязные, а волосы не мыты и висят жирными паклями у лица.

Люциус, оценивающе сверкнув серым острым взглядом, резким движением головы откидывает мешающиеся длинные седые волосы назад.

— Здравствуй, сын! — чеканит он, разглядывая Драко.

— Здравствуй, отец. — отвечает тот, копируя его снисходительный тон. — Как ты? Зачем вызвал так рано? Наша встреча была назначена на середину января.

Драко кажется странным не только это. Отец вызвал его одного, хотя обычно встречи проходили вместе с матерью. Люциус вскидывает голову и в его глазах мелькает что-то. Драко не понимает что это. Отчаяние? Сожаление? Решимость? Или всё сразу?

— Эмм… Драко… — начинает тот не совсем уверенно, но берёт себя в руки и продолжает твёрдым голосом. — Я в порядке, спасибо, что беспокоишься. И… Всё дело в твоей матери, её целитель написал мне. Он запрещает нам с ней видеться, потому что эти встречи, оказывается, очень сильно подрывают её здоровье. Всё лечение насмарку, так он сказал. И они каждый раз начинают заново. А это значит, что она вновь и вновь проходит тот же курс терапии, что не так уж и приятно…

Драко молча слушает отца. Его злит, что целитель не предупредил его об этом. Не сказал и слова, когда он был на днях в Мунго. Успокаивал, что Нарцисса идёт на поправку.

— Ясно… — выдыхает он недовольно. — Мама этого не поймёт…

Несмотря ни на что, Драко всегда приветствовал общение родителей. Они являлись для него показательной парой. Что бы ни происходило вокруг, эти двое всегда протягивали друг к другу руки, поддерживали и любили. И хотя отец был частенько слишком строг с ним, бывали и счастливые дни в жизни семьи Малфоев.

Люциус дергается на стуле, пытаясь склониться ближе к сыну. Драко замечает, как сильно он постарел, лицо в глубоких морщинах, под глазами тёмные круги. Он шепчет потрескавшимися губами:

— Драко, сынок… Мама поймёт! Я сделаю всё для вас, для тебя и Нарциссы… Всё, ты понимаешь? Я верну наше богатство и нашу недвижимость. А твоя задача, вернуть былое уважение и вылечить мать! Участвуй в благотворительности! Помогай больницам, школам, Министерству! Делай что-то для блага общества. Помогай бедным. Ты должен подняться и доказать, что Малфои не какое-то там отребье! Мы не падаль! Мама всегда говорит, что ты сильный, ты сильнее нас с ней и ты сможешь…