Сопротивляйся мне (СИ) - Вечная Ольга

Я кладу руку на ногу Вовы. Под столом. Он легонько поглаживает мой бок.

— Да, я Дымарская. Разумеется, — говорю с улыбкой. Что бы ни случилось — я с ними. Со своим мужем. Мой отец так хотел — и я покорилась. А теперь я хочу этого сама. — Мне просто нужно разобраться. В последнее время часто слышу, что я очень похожа на Веру. Но при этом, едва я начинаю задавать вопросы, разговор поспешно сворачивают.

— Похожа, Лика, — кивает Сергей Владимирович. — Еще как.

Мы едем домой поздно вечером. Я чувствую себя расслабленной и довольной — как всегда после бани. Владимир ведет машину.

— Вов, расскажи мне про папу, — говорю я, потягиваясь.

— Что именно? — спрашивает он.

— Я не боюсь ничего. Просто хочу знать то, что знают остальные.

— Мои родители относятся к тебе хорошо, — произносит совершенно серьезным тоном. — Это тебе нужно знать в первую очередь. Ты часть нашей семьи.

Опять тот же озноб. Владимир слишком сильно похож на своего отца, хотя сам не понимает этого. Когда он говорит таким тоном, мне хочется прижаться к нему и зажмуриться. Заяц внутри больше не хочет в норку. Он хочет спрятаться за своим Серым Волком.

— Самое главное, что у меня есть ты, — говорю я.

— В жизни всякое может случиться, — парирует Владимир уклончиво.

— Так а что с отцом? — перевожу я тему. Мне не нравится то, к чему он клонит.

— Мало ли что, — чеканит Владимир слова. — Если со мной что-то случится, ты должна будешь остаться с моей семьей и жить здесь.

— Перестань, — говорю я громче.

— Я тебе запрещаю возвращаться в Республику, — отдает Владимир приказ.

Я вскидываю руку.

— Прекрати говорить такие вещи! — вспыхиваю. — Иначе мы сейчас крупно поругаемся! В пух и прах! С тобой ничего не случится. Я не собираюсь об этом даже думать! — При одной мысли, господи, если даже на секунду допустить, что я его потеряю, у меня сразу слезы на глаза наворачиваются. Вот и сейчас льются. Я быстро вытираю их, они ручьями струятся. Я разрыдалась на пустом месте!

— Умирать я не собираюсь, — он говорит чуть тише. — Но поговорить об этом стоит. Хорошо, что ты сама подняла эту тему, я всё откладывал. Пообещай мне, что если что-то со мной случится, ты останешься здесь с моими родителями, братом и дядей. Тебе нужно закончить образование. Ты уже начала подрабатывать — это прекрасно. Жилье у тебя будет. — Я не буду говорить на эту тему! — рявкаю я, отвернувшись. — Если ты продолжишь, я немедленно выйду из машины.

— Хорошо, вернемся к ней позже. Но ты девочка умненькая. Я надеюсь, услышала с первого раза.

Минуту мы едем молча, потом он снова начинает говорить:

— Убийцу твоей тети так и не нашли.

— Убийцу? Ты что-то путаешь. Она ведь утонула, — я невольно сжимаюсь. Прекрасно понимаю по тону мужа, что он не шутит. И он никогда ничего не путает.

— Она не утонула, Кокос. Ее изнасиловали и задушили, потом сбросили в реку. Был один парень, с которым она встречалась, его задержали и допросили. Увы, пришлось отпустить. Он был на юбилее твоего отца одиннадцать лет назад. Сидел за столом, ел, пил как дорогой гость. Мой отец тогда взорвался, состоялся скандал и даже драка.

— Но ведь его вина не была доказана, — растерянно шепчу я. — Раз отпустили, значит, он невиновен.

Владимир пожимает плечами.

— Кстати, он был и на нашей с тобой свадьбе. Я не знал. Но может, ты помнишь, что отец на следующий день был дерганым. Это из-за этого.

— Как его зовут? — я до белых костяшек сжимаю сиденье.

Догадка вспыхивает в голове молнией. Я замираю и ужасно боюсь услышать знакомое имя. Дядя Никита часто бывал у нас дома, когда я училась в школе. Но отец ведь не мог дружить с возможным убийцей сестры!

Я смотрю на Владимира в ожидании ответа.

Глава 49

Может ли Анжелика действительно не знать ничего? С одной стороны, сомнительно. С другой… она ведь жила последние годы в Москве. А до этого была почти ребенком. Ребенком, учащимся на одни пятерки и посещающим все кружки в мире. Ее мать точно знает больше, и это не мешает ей пользоваться деньгами мужа, поддерживать своего супруга в его начинаниях.

— Агапов Пётр Семёнович, — внимательно слежу за ее реакцией. Анж хмурится.

— Агапов? — переспрашивает. — Это тот самый? — многозначительно приподнимает брови.

— Да. Сейчас он владелец полей, заводов, пароходов. Тогда ему было двадцать, тип без башни, даже школу не закончил — выперли со справкой. Инфы того времени фиг найдешь, всё же со смерти Веры прошло двадцать пять лет. Папаша Агапова был директором на гидролизном заводе, чуть позже в девяностые он его приватизировал. За следующие десять лет их семейка его успешно разворовала и похерила. Сейчас же…

— У него сеть местных продуктовых магазинов, плюс его семья снабжает молочкой и мясом всю Республику, — кивает Анжелика.

— Именно.

— Я о нем ничего не знаю, Вов. Лицо помню, на крупных праздниках он присутствовал. Но к отцу вечно приезжали всякие шишки, всех и не упомнишь. Значит, отец Агапова в то время владел нашим градообразующим заводом.

— Полагаю, что благодаря связям отца отмазали падлу. Пётр вроде как любил Веру сильно. Ухаживал за ней, подарки дарил. А она то да, то нет. Разумеется, первым делом допросили его. Но у гада нашлось железное алиби. Он рыдал на ее похоронах, в могилу за ней кидался. Такие вот дела.

Анжелика молчит.

— Интересно, какой она была. Вера, — говорит задумчиво.

— Отец рассказывал, что она выделялась среди других девушек. Была яркой. От нее многие с ума сходили. Дядь Витя тоже рыпался, но его пару раз избили ее поклонники и он затею оставил.

— Да? Вот это да! — ахает Анж. — Даже Виктор Владимирович!

— Ага. Но этот ни одной юбки не упустит, так что не показатель.

— Вов, а про Салтыкова Никиту Юрьевича ты ничего не знаешь? Он не может быть как-то связан?

— Пивовар? — хмурюсь. Салтыков в Республике владеет пивным заводом. Обычно сидит тихо, нигде не светится. — Он тоже был на свадьбе. А он что?

— Это папин приятель. Он к нам в гости приходил раньше, когда я еще в школе училась. Они пили вместе часто. Вова, он сказал, что я очень сильно похожа на Веру, и папа напрягся. Я поначалу подумала, что ты его имеешь в виду.

Дальше Анжелика подробно рассказывает о случайной встрече в столице накануне свадьбы, когда Гловач солгал, что она якобы от меня беременна. И о словах Салтыкова в адрес моей семьи. И о том, что пивовар, оказывается, обещал Орлову помочь с побегом.

Я едва зубами не скриплю от раздражения.

— Но Тарас мог знать его и попросить о помощи сам. У дяди Никиты пивной завод, ну ты в курсе. Он богатый человек. Может, это вообще ничего не значит. Просто… папа тогда будто испугался. Я никогда в жизни не видела его испуганным, поэтому запомнила.

Стискиваю крепче руль.

— Анж, Кокосик мой аппетитный, — стараюсь говорить мягко. Самого же едва не потряхивает. — А что ты мне раньше не рассказала об этом?

— Я думала, это не важно.

— Ах вот оно что. Может, есть что-то еще, что тебе кажется неважным?

Она пожимает плечами.

— Прости. Я… тогда тебя не знала. Не думала, что смогу тебя полюбить. Меня вырвали из привычной жизни и отдали тебе. Я… размышляла, не попросить ли помощи у дяди Никиты. Это казалось мне хорошей идеей, но я не решилась.

Резко заворачиваю на парковку к какому-то магазину и жму на тормоз.

Обхватываю затылок девицы и смотрю в ее глаза.

— Ты понимаешь, что, если совершишь глупость, это может стоить тебе жизни?

— Мне? — она округляет глаза. Бледнеет. — Ты думаешь… мне опасность угрожает? Но за что?

Я смотрю на ее рот, который каждый день трахаю своим языком и членом. В ее глаза, которые плачут от удовольствия, которое она испытывает в моей постели. И понимаю очень четко — дело не в ВИЧ. Гловач ее спихнул мне не как бракованный товар, который пристроить сложно. Глаза мозолит, деть некуда, а выбросить стремно, родная кровь. Старый хер ее, блть, спасал. Как мог. Как додумался.