Жозефина Мутценбахер - Мои 365 любовников
Итак, в субботу, едва поднялось солнце, мы поездом выехали из Вены в южном направлении, дорога была чудесной. Мы проезжали по высоким виадукам, густой еловый запах вторгался в приоткрытые окна, радуя свежестью, а далеко внизу, в долине, уютным порядком стояли крохотные крестьянские домики с красными крышами. На Семмеринге мы остановились в самой фешенебельной гостинице, в «Панхансе», естественно, в отдельных номерах! И на следующее утро мы отправились на прогулку в лес. Игнац по этому случаю вырядился в народный штирийский костюм, что совершенно не соответствовало его внешности. Короткие кожаные штаны держались на вышитых узором широких подтяжках, на нем также были зелёная шляпа и даже гольфы. Он, видимо, сам себе очень нравился, здоровался со всеми встречными и старался говорить на манер здешних крестьян, так что мне часто с трудом удавалась удержаться от смеха!
Углубившись недалеко в лес, мы присели передохнуть. Иги постелил на земле свой «лоден», накидку из непромокаемого грубошерстного сукна, я прилегла на него, подложила под голову руки и сделала вид, что уснула. Край юбки я намеренно подняла до колен, глубоко дышала и при этом незаметно подглядывала за своим новым кандидатом в любовники, что же он предпримет теперь. Дальше был просто театр! Долгое время он только вздыхал, сопел, фыркал и вытирал пот с затылка. Но ему опять и опять становилось жарко, не от тех считанных шагов, которые мы проделали, а потому, что мои полные, высоко вздымающиеся при дыхании груди, завлекательная кружевная кайма нижней юбки и округлые колени в туго облегающих чулках могли распалить воображение любого мужчины. В конце концов, он собрался с духом и принялся очень робко гладить меня по колену, это продолжалось, вероятно, четверть часа. Зуд и щекотка были такими, будто у меня под пёстрой рисунчатой тканью бегали муравьи! Я кашлянула точно во сне и, не открывая глаз, немного повернулась, чуть шире раздвинув при этом ноги. Более облегчить мужчине задачу было уже невозможно! Теперь Иги, который было мгновенно отдёрнул руку, опять возобновил нежные поглаживания моей ноги всё выше и выше до самой подвязки, он почти уже добрался до ворот рая, но, почувствовав плоть над краем чулка, не решался двигаться дальше. В этот момент что-то, вероятно, белка, прошуршало по стволу дерева, Иги испуганно съёжился, с опаской посмотрел на ветки и пробормотал:
– … вечно кто-нибудь помешает…
Потом он взялся медленно, ужасно медленно поднимать подол моих одежд выше колен до самого живота. Сначала шёлковый, в цветочек край лёгкого платья, затем длинную, воздушную кружевную нижнюю юбку и, наконец, совсем коротенькую, едва доходившую мне до середины ляжки, розовую комбинацию. То, что он увидел теперь, и было настоящей целью его изысканий: между упругих, лилейно-белых ляжек, опушённое завитками каштановых волос, полуоткрытым лежало моё сокровище с бархатисто-розовыми срамными губами. Прямо в рай заглянул Иги и застонал, как если бы ему хотели оторвать член… Я никак не отреагировала на его манёвры, и тогда он встал на колени у меня между ног, осторожно раздвинув их в стороны. Затем выпустил на волю своего в полсилы напрягшегося зверька, который с любопытством теперь выглядывал из четырёхугольного клапана кожаных штанов – штуковина довольно приличная, вот только головка была совершенно сухой и коричневой. Настороженно и бдительно оглядевшись по сторонам, Иги начал полировать коричневую головку зверька, отчего тот медленно поднялся. Ему пришлось несколько минут обтачивать свой конец, с этой проклятой головкой я позднее не один раз ещё помучилась. Наконец он добился положительных результатов, согнулся надо мной, оперся справа и слева, но затем едва не потерял равновесие, поскольку одна рука ему понадобилась, чтобы придать своему карандашу верное направление. Горячая головка уже почти коснулась моих ожидающих срамных губ, когда вдруг где-то хрустнул сук. Иги только простонал: «Вот незадача…», мгновенно одёрнул мне юбки и опять спрятал своего зверька, который скорчил воистину грустную физиономию, потому что от него в очередной раз уплыло лакомство! Вскоре после этого я сделала вид, что просыпаюсь, открыла глаза, ласково посмотрела на Иги и позволила поцеловать себя. На обратном пути я очень нежно прильнула к нему и с искренним смущением сказала:
– Знаешь, что мне давеча приснилось в лесу?.. Будто на волосы мне сел мотылёк… это было так щекотно, но в то же время очень приятно…
Иги с глубоким вздохом поцеловал меня в лоб.
Лишь вечером он впервые действительно меня отсношал. Было уже полдесятого, распустив волосы и надев сорочку с глубоким вырезом, я лежала в своём роскошном номере, умышленно не заперев дверь, поскольку мне было жаль Иги и я надеялась, что сие событие всё же произойдёт! Тут раздался негромкий стук в дверь, и в комнату вошёл Иги. На нём был очень смешной костюм из синего шёлка, густо отделанный шнурами и прочими украшениями, точно венгерка Ферри… Мой Иги явился в постель гусаром, о господи! Я тотчас же натянула одеяло на голову и завизжала, мне было до смерти стыдно, а он осторожно присел на край кровати, можно даже сказать, скользнул, и влюблённым взглядом проникновенно посмотрел на меня:
– Я что-то не могу сегодня заснуть, дитя моё, и с удовольствием ещё поболтал бы с тобой немного…
Но вместо слов он тут же перешёл к делу. Рука его оказалась под одеялом, он сжал мне титьки, и соски их сразу встали! Я сделала вид, будто хочу убрать его руку, и изогнулась, но нужно было видеть Иги в этот момент! Он вдруг с таким пылом сгрёб меня в охапку, что у меня затрещали кости. Рывком сбросив вниз одеяло, он обнажил мне верхнюю половину тела, быстро присел перед кроватью на корточки, сунул одну руку в штаны, а другой так крепко держал меня за предплечье, так что я не имела уже никакой возможности прикрыть свою сладкую молочную ферму!
– Боже мой… какая красота… о боже, чистый мрамор… изваяние…
С этими словами он заключил меня в объятия и так сжал за спиной руки, что у меня груди выпятились. После этого он начал меня целовать, лизать, чмокать, обсасывать и покусывать, так что вскоре и снизу и сверху я стала мокрой как мышь, он знал толк в этом, только ему требовалось время! Сначала я, для пущей убедительности, уклонялась от его ласк, но потом уже сама привлекла этого большого младенца к розовым соскам и ласково погладила его шерстистый затылок. У него перехватило дыхание, он даже стонать не мог! Наконец он оставил в покое мои распалившиеся соски, которые сейчас стали большими, словно ягоды малины, и, выпрямившись, откинулся назад, отчего его тугой помазок сам собой выскочил из ширинки. Я завизжала как девственница, прикрыла ладонью глаза и смотрела сквозь пальцы!
