Разбитая любовь (ЛП) - Браун Стейси

Его взгляд метнулся к ней, лоб нахмурился, словно он был смущен ее сменой тона.

— Чай со льдом, — сказал он, скорее как вопрос, затем повернулся ко мне. Ее брови поднялись, как будто в шоке от того, что он не льстит ей. — Хотел узнать, не слышала ли ты чего-нибудь от Смитсоновского института.

Ладно, теперь я действительно поняла метафору про масло на сковородке.

— Нет. Велика вероятность, что я вообще ничего от них не услышу. Но спасибо, что спросил.

Он кивнул, подошел к стойке и заплатил Саванне за чай со льдом.

— Сообщи мне, если будут новости.

— Хорошо.

Он помедлил, открывая и закрывая рот.

— Что-то еще?

— На самом деле… — он выдохнул. Я видела, как кто-то вошел в кафе позади него, но мой взгляд был прикован к Хантеру. — Я хотел поговорить с тобой о кое-чем…

— Bellezza (прим. пер. — Красавица)! — фразу Хантера оборвал знакомый голос, обрушившийся на меня, словно ледяная вода.

Твою. Мать.

— Mia bellissimo (прим. пер. — Моя прекрасная), — его руки обхватили меня, подняв в воздух и крепко сжав. — Я так сильно по тебе скучал, — он поставил меня обратно на ноги, взяв мое лицо в ладони. — Я больше не мог находится вдали от тебя, mio amato (прим. пер. — моя любимая).

— Лука, — прохрипела я, шок парализовал меня на месте. Он стоял там в очках, рубашке на пуговицах, хороших джинсах и лоферах, больше похожий на университетского профессора, рядом с брутальной внешностью Хантера. — П-почему ты здесь?

Губы Луки накрыли мои, знакомые, нежные, жадно целуя, его руки, как всегда, обхватили мои уши. Он оторвался, бормоча:

— Потому что я люблю тебя, bellezza (прим. пер. — красавица). Ancora dipendente dai tuoi baci (при. пер. — Все еще зависим от твоих поцелуев). Когда ты позвонила мне и сказала, что любишь и скучаешь, я понял, что должен приехать и увидеть тебя.

Громкий звук позади Луки заставил мое сердце рухнуть вниз.

Хантер.

Я отстранилась от Луки, взглянув на Хантера. Возникла острая необходимость объяснить, что на самом деле произошло той ночью, рассказать ему… что? То, что сказал Лука, по большей части правда. Зачем оправдываться?

Если я ожидала увидеть на лице Хантера хоть какие-то эмоции, то ошиблась. Он смотрел на нас так, будто на стену. Его равнодушие словно кинжалом вонзилось мне в сердце.

— О, mi dispiace (прим. пер. — мне жаль), — Лука повернулся, обращаясь к Хантеру. — Эмоции взяли верх. Извиняюсь, что перебил, но я безумно скучал по своей девушке.

— Твоей девушке, — повторил Хантер, без каких-либо эмоций.

— Да, — Лука обхватил меня рукой, прижав к себе. — Я попросил ее выйти за меня замуж.

Подбородок Хантера поднялся, взгляд метнулся ко мне, потом обратно к Луке.

— Оу, поздравляю, — его глаза встретились с моими, челюсть двигалась вперед-назад. — Тогда, наверное, мне лучше оставить вас двоих, чтобы вы могли наверстать упущенное, — он откинулся на пятках и направился к двери.

— Нет, Хантер. Подожди, — я потянулась к нему, но он отошел от меня. С момента появления Луки он впервые проявил эмоции, и это была чистая ненависть. — Я могу объяснить, — могу ли я? Я даже не понимала, что, черт возьми, происходит прямо сейчас.

— Не надо, — его ноздри раздулись. — Я понял, — он покачал головой, открывая дверь. — Думаю, у итальянцев действительно все намного лучше, — сказал он, прежде чем выйти за дверь гаража.

— Друг? — Лука кивнул в его сторону.

— Конечно. Друг, — Саванна фыркнула, заставив меня бросить на нее сердитый взгляд. Она злорадно улыбнулась мне. — О, Джейм. Какую запутанную паутину мы плетем.

***

Выйдя на перерыв, я вытащила Луку на улицу, стараясь максимально отдалиться от любопытных ушей Саванны, хотя она уже и так услышала достаточно, чтобы сплетни в этом городке поползли со скоростью света. Один только внешний вид Луки мог это сделать. Высокий, сексуальный итальянец в нашем городке? О да, люди бы это заметили.

— Что ты здесь делаешь? — остановившись под деревом, я повернулась к нему лицом.

— Что ты имеешь в виду? Я приехал, чтобы быть с тобой.

— Лука, мы расстались!

— Только потому, что тебе пришлось улететь домой. Поэтому… я прилетел к тебе, — его ломаный английский становился еще хуже под моим пристальным взглядом.

Я потерла лоб, чувствуя боль в висках.

— Скажи правду, bellezza (прим. пер. — красавица). Если бы ты осталась, мы бы все еще были вместе, не так ли?

Мои губы сжались в тонкую линию.

— Да, — наконец согласилась я.

Это была правда. Наши отношения были легкими и комфортными, и мне нравилось, кто я рядом с ним. Я любила его, насколько могла любить кого-либо. Но увидев его сейчас перед собой, я поняла, что поместила Италию в коробку. Там, вдали от этого города и, главное, от Хантера, я была другим человеком. В то время меня устраивала эта версия меня. Возвращение сюда все изменило. Или, может быть, это произошло из-за того, что я увидела Хантера. Когда я чувствовала себя неспособной по-настоящему открыть свое сердце кому-либо, Хантер зажигал эту часть меня, как костер. Даже если нам никогда не суждено было быть вместе, я не могла отрицать того, чего ощущала, когда он был рядом. Мне было ненавистно, что он так очевидно дал понять, что я не испытываю этого к Луке.

— Лука… — я сглотнула, ковыряя землю носком ботинка. — Тебе не следовало приезжать. Мне очень жаль, но ты заслуживаешь лучшего, чем я. Кого-то, кто действительно тебя любит.

— Ты ошибаешься, — он подошел ко мне ближе. — Я видел твое сердце. Я знаю, что мы созданы друг для друга. Я тебе это покажу.

— Лука, — я зажмурила веки, пытаясь вытеснить из себя разочарование.

— Я проделал весь этот путь ради тебя. Катерина говорила мне, что я глупец, но я знаю… — он схватил мою руку и положил ее себе на грудь, туда, где сердце. — Что ты создана для меня. Оно принадлежит тебе, bellezza (прим. пер. — красавица).

Осколок в моей груди треснул, оставив меня разбитой и опустошенной. Но теперь я поняла, почему Катерина сказала мне, что я продолжаю доставлять ей головную боль, находясь в другой стране. Лука покинул музей, чтобы увидеть меня. Наверняка, замена его смен стало для нее источником стресса.

— Лука… многое изменилось. Я-я не знаю…

— Позволь мне попытаться доказать тебе обратное. До того момента, как я улечу обратно.

— Когда это?

— Через две недели.

— Что? — у меня отвисла челюсть. — Ты взял две недели отпуска, чтобы прилететь сюда?

— Ты стоишь большего. Помни, ты самое главное для меня, bellezza (прим. пер. — красавица), — он взял меня за руку. — Скажи слово, и я останусь навсегда.

О, черт побери.

Как это могло произойти? Я отошла, шагая кругами. Он вошел в мою жизнь, когда мне нужен был кто-то вроде него. Иногда люди появляются, когда они нужны, но не всем суждено остаться. Может, Лука должен был остаться, а я просто не могу этого сейчас видеть. Возможно, через годы я оглянусь назад и буду благодарна ему за то, что он боролся за нас. Боль и сердечные терзания по Хантеру останутся в прошлом.

Я подняла голову и посмотрела через дорогу, чувствуя, как все внутри меня рушится. Криста сидела за столом для пикника, наблюдая и смеясь, как Хантер гоняется за Коди, подхватывает его на руки и делает вид, что пожирает его мороженое.

Отголоски смеха витали в воздухе, впиваясь в меня, как иглы. Этого я когда-нибудь хотела с ним. Но этому никогда не суждено было сбыться.

Может быть, мое сердце и разум настолько запутались, что не осознают, что именно Хантер — тот, кто не должен был оставаться.

Глава 23

Джеймерсон

— Прекрати. Это серьезно! — я уронила голову на кухонный стол Стиви, ее смех все еще эхом разносился по дому.

— О, Виски… помнишь, как я говорила, что твоя жизнь похожа на мыльную оперу? — она запрыгнула на столешницу рядом с моей головой, болтая ногами. — Так вот, кто же потеряет память?