Люби ее или потеряй ее (ЛП) - Бейли Тесса

Его рот растянулся в довольной улыбке. — У меня было предчувствие, что ты это скажешь.

— Я пытаюсь стать сексуальной здесь и сейчас все, что я чувствую, это чешуйчатое зеленое тело, бегающее вокруг, нервное и бегающее глазами.

— Господи. Может быть, ты права, и моя игра ускользает.

Рози что-то промычала и бросила на него косой взгляд. По правде говоря, у нее не было никаких проблем с тем, чтобы стать сексуальной. Вообще. С бедрами мужа, плотно зажатыми между ее бедер, и его эрекцией наготове, она становилась все влажнее с каждой секундой. Боже, от него пахло лосьоном после бритья, сексом и мужчиной. Но лучшей частью этого момента была возвращающаяся непринужденность между ними. Время, которое они провели вместе с тех пор, как она ушла, началось неестественно, но это было совсем не так. Она посмотрела Доминику в глаза и снова увидела своего мужа.

Он прижал большие пальцы к пульсирующим жилкам на ее запястьях и умоляюще посмотрел на нее. — Могу я повторить вопрос?

Ее пожатие плечами было чопорным, как будто она контролировала ситуацию, а не находилась во власти своего могущественного мужа.

— На этот раз я позволю это сделать.

— Спасибо, — сухо пробормотал он, прежде чем выражение его лица стало задумчивым. — Ты бы предпочла провести день в городе или вернуться в Порт-Джефф и позвонить риэлтору, чтобы она показала тебе то здание на Коув?

В течение секунды у нее перехватило дыхание, ее сердце бешено колотилось. — Вернутся в Порт-Джефф и посмотреть на здание.

Доминик кивнул, его пристальный взгляд пробежался по каждому дюйму ее лица.

— Хорошо. Давай позвоним ей.

Рози издала звук согласия, уверенная, что может разлететься на миллион крошечных кусочков. Казалось, что ее брак не только восстановился и улучшился, но и луч надежды, к которому она стремилась, теперь был ближе, чем когда-либо. И когда ее муж был на ее стороне, она чувствовала, что может сделать все, что угодно.

— Да, мы позвоним. После.

Он засунул язык за щеку. — После чего?

Рози широко раздвинула ноги и наблюдала, как у Доминика отвисла челюсть, когда сила тяжести прижала его бедра к месту соединения ее бедер.

— Ты бы предпочел… — прошептала она, заставляя его наклониться ближе, чтобы услышать ее, — закончить с моими лодыжками вокруг твоей шеи или откинуться назад и смотреть, как я скачу?

Его дыхание вырвалось в порыве, согревая ее лицо.

— Ты права. Ты всегда выигрывала в этой игре.

Их низкий смех был теплым, интимным. — Я вижу твоя память была затуманена.

— Полностью.

Она освободила свои запястья от того места, где он держал их неподвижно над ее головой. Она скользнула руками вниз по его спине, в трусы, и впилась ногтями в его твердую, как камень, задницу. — Как ты хочешь меня?

Прежде чем она смогла закончить формулировку вопроса, Доминик перевернул их, его коричневая, покрытая татуировками кожа под ней на хрустящих белых простынях, создавая самый красивый контраст. Его зрачки были расширены, дыхание вырывалось короткими вздохами, которые вздрагивали в его огромной груди. Пока он опускал пояс своих трусов и доставал свое возбуждение, Рози захватила пригоршни своих кудрей и приподняла грудь, заставляя его стонать в тихом гостиничном номере. Она покачала бедрами из стороны в сторону, соблазнительно танцуя в утреннем свете, прежде чем наклониться и опереться всем весом на его плечи. Позволяя им сливаться воедино и проводя ее влагой вверх и вниз по его длине, наслаждаясь видом его стиснутых зубов, его напряженных мышц шеи.

— Трахни меня, Рози.

Ее ногти вонзились в его плечи.

— О, я планирую это. — Она потянулась назад и взяла его член в кулак, направляя его внутрь и пронзая себя дюйм за дюймом.

Наслаждаясь редким случаем, когда Доминик был под ней, принимая его глубоко, слегка растирая и дразня себя до самого кончика. — Тебе это нравится?

Его прерывистый смех был полон разочарования. — Ты знаешь, что я, блядь, живу ради этого. — Их глаза встретились. — Что я живу для тебя.

С приливом эмоций, поднимающимся в ее груди, Рози протянула руку, ухватилась за спинку кровати и жестко оседлала своего мужа. Его рот приоткрылся, руки взлетели к ее бедрам и крепко сжали. Дергая, толкая, толкая, оставляя синяки. Через несколько минут ее бедра начали гореть, но она не прекратила грубый брак их нижних частей тела, даже когда влажные, чмокающие звуки слились воедино, и он выкрикнул ее имя, его живот сжался таким предательским образом. — Кончай со мной, Рози.

Она была близка к этому. Так близко. Так близко

— Передумал, — хрипло сказал Доминик, переворачивая Рози на спину, ее голова в ногах кровати, его тело покрыто блестящим потом. — Твой муж знает, что тебя заводит. Обхвати эти лодыжки вокруг моей шеи.

— Да. — Одно жестокое движение бедрами, и Рози закричала, Доминик наклонился, чтобы поглотить звук грязным поцелуем, его нижняя часть тела опускалась снова и снова, пока его лицо не сморщилось, и он не развалился вместе с ней, удерживая свою твердость в самой глубокой нише ее тела и содрогаясь жестоко.

Мгновение спустя они рухнули бок о бок на простыни, их головы одновременно повернулись, глаза встретились. Их руки скользнули навстречу друг другу, пальцы сомкнулись. И они улыбнулись.

Глава двадцать первая

Рози в десятый раз проверила свой внешний вид в витрине магазина. Шикарная куртка. Ботинки. Узкие черные джинсы. Была ли она похожа на ресторатора? Или даже на начинающего?

Она расправила плечи и выдохнула, легкая улыбка изогнула ее губы.

Да. Она была.

Ладно, она собиралась сделать этому ресторану очень выгодное предложение, но она смотрела достаточно HGTV, чтобы знать, что люди делают это постоянно. Это было практически ожидаемо. Она просто хотела, чтобы ее предложение было рассмотрено достаточно серьезно, чтобы перейти к стадии переговоров — и так оно и будет. Что бы сказала ее мать, если бы была здесь и видела, как Рози сомневается в себе?

Наверное, не так уж много. Но она передавала благонамеренный упрек с приподнятой бровью, которая говорила: Они должны нервничать из-за встречи с нами, Рози.

Рози на мгновение закрыла глаза и перевела дыхание. Она была здесь, она не была самозванкой, и ее вера в себя была нетронута.

Благодарная за то, что память матери дала ей ощущение уверенности, Рози посмотрела на время на своем мобильном телефоне и отказалась паниковать. Риэлтор опаздывала, чтобы показать ей коммерческое помещение, но это не означало, что она сочла ее непрофессиональной по телефону или не восприняла ее всерьез. На короткое время ей приснился кошмар, что риэлтор и Марта принадлежали к одному и тому же кружку вязания и лишили Рози шансов купить помещение — в маленьком городке это было бы не так уж неправдоподобно, — но она сохраняла оптимизм.

И разве это не было мило?

Рози склонила голову набок и подставила шею прохладному октябрьскому ветерку. Был субботний день, и она все еще чувствовала, как горят пятничные бакенбарды на небритом подбородке Доминика. Пульс затрепетал у нее между ног, и она судорожно вздохнула. Рози не была экспертом в вопросах брака или секса. На самом деле она ни в чем не была экспертом, кроме, может быть, количества чеснока, которое нужно класть в соус чимичурри. Однако. Она была вполне уверена, что у супружеских пар обычно не бывает лучшего секса в их жизни через десять лет после свадьбы. Просто догадка.

Даже сейчас, стоя за пределами помещения, где она мечтала открыть свой ресторан, ноги, удерживающие ее в вертикальном положении, были не более чем голограммами. Настоящие она оставила в отеле "Гансеворт". Очевидно, ее мозг тоже остался позади, потому что за последние несколько часов содержимое ее головы превратилось в кашу. Если бы она облизнула губы, то почти почувствовала прощальный поцелуй Доминика.

После звонка риэлтору и завтрака с беконом они с Трэвисом и Джорджи отправились на внедорожнике Uber из Манхэттена в Порт-Джефферсон. На этот раз Рози и Доминик не чувствовали себя неловко из-за того, что КПК проходил поблизости от них. Доминик сидел рядом с Рози в среднем ряду, описывая круги большим пальцем по ее ладони, его горячего внимания к ее бедрам было достаточно, чтобы заставить ее ерзать на кожаном сиденье. После того, как они высадили Трэвиса и Джорджи, ее остановка была следующей. У нее в животе порхали бабочки, когда Доминик проводил ее до входной двери Бетани, поцеловав ее, прежде чем впустить внутрь. Целовать ее. Конечно. Если это то, что ты назвал полным и безоговорочным завладением ее ртом. Еще одно прикосновение его языка, и она бы затащила его внутрь и повесила носок на дверь гостевой комнаты Бетани.