Красная помада для бибабо (СИ) - Воля Алёна
— Марк! — ничего не понимая, сделала очередную попытку встать, и была тут же возвращена назад. Своими потугами я непроизвольно делала только хуже, давая ему возможность увеличивать амплитуду фрикций.
— Я не делюсь тем, что принадлежит мне. — Не обращая внимания на мой вскрик, насильно поцеловал. Грубо и жестко. — Никогда. Это ясно?
— Да. — Выдавила из себя. Происходящее пугало, а потому у меня включился режим самосохранения.
— Моя! Моя! — Продолжая вбиваться, цедил дальше свои наставления между тычками. — И трахать тебя буду только я. И буду делать это так, как хочу. Когда захочу. Сколько захочу. И туда, куда захочу.
Если бы мы были на кровати, то в той позе я могла бы контролировать процесс, но вода с пеной и акрил не давали мне этого сделать, ноги попросту скользили разъезжаясь в стороны. И, несмотря на то, что поведение Вульфа действовало странным образом завораживающе и где-то даже гипнотически, застонала:
— Мне больно, Марк! Ты очень… глубоко… больно..!
Он тут же остановился, делая тяжелые мерные вдохи, и в следующий момент поменял позу, подминая под себя, нависая верху и совершенно не заботясь о том, что вода волной выплеснулась за борт.
— В глаза. — Приказал сквозь зубы.
…Я чувствовала себя уставшей, разбитой, опустошенной и в какой-то мере даже униженной. Как реагировать? Что говорить? Он ненормальный?! И зачем было таким образом объяснять то, что я и так понимала? Мало того — никогда не спорила и не доказывала обратное. Неужели причина — мой отказ от секса в..? Дурдом.
Вульф принес мне стакан с водой и лег рядом на бок; залез рукой в халат и сжал грудь.
— Ты чего притихла?
Как интересно. Вот недаром говорят, что мужчины с Марса, а женщины с Венеры. Кто-то на пену исходит, а для кого-то все в порядке вещей.
— Что мне делать, Марк? Уйти сейчас от тебя? Остаться? Заорать благим матом? Поцеловать? Объясни, что это вообще такое было? Кому и что ты пытался доказать?!
Вульф не ответил ни на один из вопросов, продолжая ласкать рукой. Потянул за пояс, освобождая больше пространства и сказал:
— Бибабо, разговор назревал давно. У тебя неправильные настройки в поведении между мужчиной и женщиной. И я собираюсь это исправить.
— Ты опять? Будешь мне до конца жизни вспоминать поход на дискотеку? — Попыталась оттолкнуть его.
— Импульсивные решения — удел всех женщин. При должном внимании с моей стороны ты научишься с ними справляться. Дело не в этом. Главная твоя неисправность состоит в другом. — Он перестал вести со мной тихую параллельную борьбу и распорядился: — Убери руки и лежи смирно.
— Отстань! Какая еще неисправность? Я что, игрушка? — Поправляя полу халата, вспылила в ответ.
— Очень простая. Правило трех «У»: угождать, ублажать и уступать. Чем раньше ты научишься беспрекословно его придерживаться и вести себя со мной правильно, тем комфортнее и приятнее будет твоя жизнь. Во всех смыслах. Обещаю.
— Что?! — Слова застряли в глотке, задавленные немыслимым шквалом возмущения. Не успела сесть, как тут же была уложена сильной рукой назад.
— Услышь меня: ты принадлежишь мне. Помни об этом каждую минуту. И любой свой поступок или решение рассматривай через призму моего довольства или недовольства. — Он говорил все это негромко и твердо, нагоняя страх. — У меня к тебе будет просьба. Хотя нет, это даже не просьба, а условие для нашего общего спокойствия и хорошего настроения.
— Какое? — с некоторых пор слово «просьба» вызывало у меня неконтролируемый свербеж.
— Всегда. Меня. Слушаться. — Выделяя каждое слово, проговорил с расстановкой. — Беспрекословно и не обсуждая мои решения. — Его ладонь заскользила по моей ноге вверх.
— Слушаться? — уцепившись в пальцы, заставила притормозить.
— Покорность и ласка должна быть в тебе от природы. И пойми: если я твой мужчина, значит я — твой хозяин.
— Марк, ты себя слышишь? Тебе кто нужен? Женщина или собака на коротком поводке?
— Мне нужна ты. Послушная — ты. Хочешь этого или нет, а перезагрузить данные придется. Не упирайся, иначе в процессе я сделаю больно.
— Если я так тебя раздражаю, мне лучше все же уйти.
Сделать этого не смогла, так как сразу после моих слов Вульф навалился сбоку, прижав ногу и не давая двинуться с места.
— И еще одно. Вирус под названием «свобода» подлежит лечению. — Не дав опомниться начал целовать. Долго, изнурительно, возбуждающе и не обращая внимания на мои потуги освободиться. Так, как умел только он. Отстранился лишь когда понял, что ослабла. Мерными тяжелыми поцелуями проделал дорожку вниз. — А точку ответственную за смиренность и послушание я отныне буду держать в постоянном тонусе.
Глава 35
Утром проснулась в одиночестве. Словно запрограммированный робот приняла душ, умылась, почистила зубы. В голове был полный кавардак. Что думать, что делать, что говорить? Патриархальное клише, куда Марк так хотел меня пристроить в очередной раз прогибая под свое удобство, мягко говоря, не устраивало. Я, знаете ли, человек разумный, если верить учебнику по анатомии и не всегда наши с ним мнения могут совпадать. Ему же хотелось фактически живую куклу. Бибабо. Это прозвище как нельзя лучше подходило под выдвигаемые условия и параметры. Полное подчинение и контроль.
Успокаивало одно — уверенность в том, что смогу уйти в любой момент, если вдруг станет совсем невмоготу. Моим козырем в рукаве была тайна, которая гарантировала свободу даже от такого абьюзера с феодальными замашками. Мне и делать ничего не понадобилось бы. Просто озвучить.
Но дьявол, как водится, в деталях. Я была влюблена и расставаться с ним не хотела. Много ли найдется мужчин готовых помочь в трудную минуту, стать опорой, решать возникающие проблемы? При этом не страдать жлобством, проявлять заботу и иметь нереальную совместимость в постели? Неужели покорность, которой он ждал — такая уж высокая цена? Да, в то утро мне было о чем подумать.
Вульф сидел за столом в зале и просматривал документы из моего пакета.
— Доброе утро.
— Доброе утро. — Улыбнулся мне, как ни в чем не бывало. — Иди завтракать, да прокатимся… посмотрим что к чему.
Как же приятно было услышать такие простые, но важные слова! Лучше любого признания в любви! И все же робость после сексуально-назидательных уроков присутствовала, а потому приближаться к нему не поспешила. Включила чайник, достала чашку.
— Что, даже не поцелуешь? — спросил, наблюдая за моими передвижениями.
Несмотря на все мои мысленные бои и нежелание портить тонкое утреннее перемирие, промолчать не могла. Это означало бы капитуляцию и негласное согласие с его поведением, которое не устраивало.
— Марк, у меня будет просьба. — Сделав себе чай, присела напротив. — Пожалуйста, не смешивай больше секс с нравоучениями или недовольством. По моему скромному мнению любовники проводят время вместе в первую очередь для того, чтобы испытать физическое удовлетворение. Не отравляй нашу постель, хорошо?
Он уставился на меня, не моргая. Не ожидал.
— Я тебя не удовлетворил? — спросил в итоге, усмехаясь.
— Не передергивай. Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь.
— Солнце, все будет зависеть от тебя. Просто веди себя правильно.
— Не делай так больше, очень прошу. — Выдерживая паузы между каждым словом, проговорила негромко и глядя в глаза.
По тому, как сощурился, поняла, что не понравилась ему ни моя просьба, ни тон.
— Я тебя услышал.
Что-то очень знакомое и неприятное проскочило в его интонации. И услужливая память тут же нарисовала картинку из прошлого, где мы с ним обсуждали отдых в «Омуте». Вульф тогда тоже в ответ на мой отказ согласился так, что кровь застыла в жилах.
— Очень надеюсь. Мы ведь хотим, чтобы комфортно было не только тебе, правда?
Марк, не вставая отодвинулся вместе со стулом от стола, откинулся на спинку, потом медленно переложил в сторону документы.
