Мари Аделайн - С.Е.К.Р.Е.Т.
Я сделала первые шаги, попала в ритм, и мы, как танцовщицы из коллектива Фосси, выпорхнули на сцену, помахивая затянутыми в перчатки руками. Толпа, невидимая за светом прожекторов, обезумела, и это накачало нас адреналином одну за другой, пока волна не дошла до меня.
— Видишь? — шепнула Анджела. — Я говорила, что ты им понравишься!
Первые несколько минут передо мной все плыло, и я без конца напоминала себе, что никто в зале не узнает во мне тихую мышку Кэсси из кафе «Роза». Наша цепь разбилась на пары, и стало легче повернуться к залу спиной. Я медленно двигалась вперед и назад, беря за пример Анджелу и подчиняясь ритму малого барабана, который бил в унисон с нашими кружениями. Она была моей партнершей, и единение с прекрасной Анджелой Реджин и развязной музыкой так меня захватило, что я расслабилась и даже позволила себе импровизировать. В какой-то момент я так завертела задницей, что Анджела ахнула в оторопелом восторге. А когда она вдруг соскочила со сцены в зал, я не раздумывая последовала за ней и принялась, как она, цепляться к мужчинам: забрасывать галстуки на макушки да походя ерошить волосы — не только им самим, но и их женам. Женщины веселились не меньше мужчин, и наши выходки вдохновляли их вскакивать и отплясывать шимми на радость распаленной толпе. Среди публики мелькали туристы, довольные тем, что попали на местный праздник. Но я узнала многих завсегдатаев нашего кафе — музыкантов, лавочников и всяких чудаков, ликовавших на островке прекрасного в израненном и натерпевшемся городе.
Мы с Анджелой показывали постановочный кик-степ. Она подмигнула мне и шепнула: «Подыгрывай, Кэсси». Накинув мне на шею свое боа, после очередного разворота, притянула к себе и припала к моим губам.
Толпа встретила это аплодисментами и восторженными воплями. Анджела закончила тем, что отсалютовала мне и мягко толкнула на место. У меня тряслись поджилки. Я постаралась продолжить тустеп, демонстрируя высокие подвязки, но ее поцелуй обескуражил меня, а обезумевшие зрители повскакали с мест. У барной стойки я заметила Кит и Матильду, хлопающих в ладоши, свистевших и гордых материнской гордостью.
Повернувшись для воздушного поцелуя, я натолкнулась на знакомый взгляд. С улыбкой, способной растопить айсберг, за столиком в первом ряду сидел Джесси.
— Ну, привет, — произнес он, откидываясь на стуле, чтобы оценить меня целиком.
Как я могла забыть, насколько он сексуален? Сегодня он был одет в уютную рубашку-шотландку и джинсы, в расстегнутом вороте белела футболка. Эта футболка. Его впалый живот, его небрежно повязанные волосы...
— О боже! — вырвалось у меня, когда я остановилась перед его столиком.
Его растерянный вид напомнил мне, что он не знает, кто скрывается под париком и маской. Я нервно оглядела зал и, убедившись, что все взоры обращены к нам, еще раз улыбнулась Джесси и застыла. Анджела схватила меня за руку и развернула для совместного танца живота. Я оглянулась на него. Он явно завелся, сидя у самой кромки светового пятна. Когда наш маленький номер подошел к концу, он, как и весь зал, отреагировал восторженными возгласами.
Вдохновленная анонимностью, я вновь повернулась к нему и положила руки ему на плечи, чтобы он как следует разглядел мой глубокий вырез. Со стороны могло показаться, что мы старинные знакомые, любезничающие друг с другом; на самом же деле я шепнула ему:
— Все для тебя, дорогой.
— Ответно, крошка, — отозвался он, обдав жарким дыханием мое ухо.
«Вот, значит, как это делается», — подумала я, проведя пальцем по его колючему подбородку. Мы снова встретились взглядами, и тут, заметив в его глазах тень узнавания, я отпрянула, а Джесси откинул голову и рассмеялся, радуясь этому случайному флирту. Кто эта отважная женщина — я? Нет, не может быть. Но это я! И Джесси приложил руку к моему освобождению.
Тем временем уже все девушки спустились в зал и доводили толпу до неистовства. Две нависли над Джесси, на лице которого было написано страдальческое наслаждение. Вдруг девица с мелкими кудрями набросила ему на шею боа и потянула, вынудив встать. Под одобрительные крики зрителей он охотно последовал за ней и скрылся за дверью с видом счастливейшего человека в зале. Я могла его взять сама — и не стала. Печально улыбнувшись, я мысленно попрощалась с моим милым незваным гостем.
Я углубилась вслед за Анджелой в зал, но та свернула за колонну, и я потеряла ее из виду, а мигом позже встретилась взглядом с другим возбужденным зрителем — Пьером Кастилем. Он стоял у стены, скрестив руки, и любовался мною. Рядом высился телохранитель. Выбор был за мной. «Какую же власть дает контроль над телом»,— подумала я. Руки в боки, подавшись вперед и пригнув голову, я устремилась к Пьеру под барабанную дробь. Я сократила дистанцию, напоминая себе, что я всего лишь девица в платиновом парике и черной маске. Его кадык так и гулял. В трех футах от него я стянула зубами перчатку и швырнула через плечо, вызвав бурю восторга. Сняв вторую, я стала вертеть ею под самым носом осклабившегося Пьера. Я потянулась и пару раз шлепнула его перчаткой по щеке.
— Говорят, что ты гадкий, скверный мальчик, — шепнула я с придыханием, как говорила с Джесси.
— Правильно говорят. — Он окинул меня голодным взором и потянулся к моей талии, будто я была его вещью.
В прошлую встречу он выступил Прекрасным Принцем, но то была роль, фантазия. Сейчас его жест казался недобрым и грубым.
— Ай-ай-ай! — вмешалась Анджела. — Она не ваша, мистер, не забывайте.
Все на меня смотрели даже притом, что остальные девушки вновь выстроились гуськом и возвращались к сцене, приплясывая в бестолковом ритме. Я провернулась вкруг оси и разрушила чары. Спиной к Пьеру я в назидание толпе принялась извиваться, как струйка неуловимого дыма. Наконец луч прожектора переместился от нас на сцену, и Пьер, воспользовавшись этим, схватил меня за шнуровку корсажа, как будто взял на поводок, и шепнул в ухо:
— Я уж думал, мы не увидимся, Кэсси.
Мои глаза под маской выкатились из орбит.
— Но как?..
— Браслет. Я узнал свою подвеску.
— Моюподвеску, — поправила я.
— Брюнеткой ты была лучше, — заявил он.
Я резко развернулась. Мы на миг соприкоснулись грудью. Я стояла на каблуках, и наши глаза были почти вровень. Я ощутила себя несказанно крутой, и это возбуждало.
— Да и тымне больше нравился в роли Прекрасного Принца, — сказала я.
Мне пришло в голову, что на нем тоже маска, но она не скрывала от меня его истинный облик. И если под моей таились обычные женские страхи и неуверенность, то в нем я рассмотрела угрозу. Он использовал женщин и после терял к ним интерес. Он был прекрасен для ночной фантазии, но жить с ним бок о бок было нельзя.
