Ваше Сиятельство 4 - Эрли Моури
Я прошелся вторым вниманием по маминым покоям. Нашел графиню лежавшей ничком на кровати. Почувствовал её эмоциональное состояние — оно было жутким. Она не плакала, но о чём-то напряженно думала. И мысли рождались такие, что казалось вот-вот полетят искры. У меня даже возникла мысль попытаться вскрыть замок её двери. Сделать это тихо, тихо войти, спокойно заговорить, сразу предъявляя факты из папки Скуратова. Но эту мысль я отклонил — был риск сделать всё только хуже. Пусть пройдёт ещё какое-то время. Хотя бы часа два-три. Пусть Елена Викторовна хоть немного успокоится.
Тихо и тонко пискнул эйхос. Вряд ли ответила мама. Ковалевская? Так и есть. Я включил прослушку:
«Елецкий, что случилось⁈» — вот так, кратко и сердито.
Нужно сразу было объяснить ей. Я поднес устройство ко рту и сказал:
«Оль, случилось. Мама пришла домой с этим Майклом Милтоном. Я на эмоциях сразу дал ему в морду, спустил с лестницы, выгнал. Мама, конечно, впала в истерику. Заперлась в комнате, не отзывается. Пойми правильно, я не могу сейчас её оставить и уехать на прогулку, будто ничего не случилось».
Княгиня ответила сразу:
«Правильно, не можешь. Жди. Скоро приеду».
Честно говоря, не ожидал такого от Ольги Борисовны. За последние две недели она значительно поменялась по отношению ко мне. В ней стало гораздо меньше капризности, теперь она не старается уколоть меня без явных на то причин. Взамен в ней появляется всё больше понимания и вполне дружеского участия. Такое необычное ощущение, словно Айлин передала Ольге частицу своей святой души. Я не имею права водить Олю за нос с Ленской. С этим сложным вопросом придётся как-то разбираться. С другой стороны и Свету Ленскую я не имею право обидеть, после всего что было между нами. Дело здесь вовсе не в постельных играх, а отношениях на самом деле сердечных. Кто-то может возразить, мол не бывает так, чтобы действительно серьезные чувства складывались за несколько дней. Я же по своему опыту знаю, что бывает: вспыхивает что-то в груди и греет потом душу иногда всю жизнь.
Я потянулся за сигаретой, и мою руку снова остановил писк эйхоса. Ковалевская? В интуицию сейчас играть не было никакого настроения. Включил эйхос на прослушку. Раздался взволнованный голос Талии:
«Саш, ты же друг? Ты нам жесть как нужен! Давай мы к тебе сейчас прилетим?».
Чёрт! Да я друг. Но бывают такие моменты, когда гости-друзья очень не вовремя. И я помню, что обещал баронессе. Обещал, что она всегда может рассчитывать на мою помощь. Хотя всегда ли?..
«Дорогая, у меня сейчас серьезные проблемы: конфликт с мамой. Если твой вопрос можно отложить, то давай…» — тут я задумался: завтра я тоже буду занят. Завтра пятница и вечер для меня будет ещё более непростой, чем сегодняшний — прогулка в подземелье Лешего вряд ли окажется лёгкой. Я продолжил так: — «Давай в субботу или в воскресенье. Если тебе нужно срочно, то приезжай не раньше, чем часа через два».
Я прикинул, что за пару часов может мне удастся как-то решить вопрос с мамой, а если нет, то могу просто выйти ненадолго из дома и на улице переговорить с госпожой Евстафьевой. Поскольку она сказала «мы к тебе сейчас прилетим», то скорее всего это «мы» — она и Родерик. Значит серого мага ещё не унесло потоком, и он вместе с Талией желает получить помощь в этом вопросе. Недавно, я дал ему понять, что потоку перерождений можно противостоять. Не знаю, стоило ли ему говорить об этом. Я лишь хотел сказать Родерику, что он не сможет находиться возле Талии долго, и скоро их неожиданный союз разрушит могучая вселенская сила. Но говоря это, сказал чуть лишнего. Другой человек не придал бы значения моим словам, но Родерик — маг, и хороший маг, он сразу понял, что я кое-что знаю. И вот теперь передо мной встал ещё один серьёзный вопрос: объяснять ли Родерику технику уклонения от потока перерождений? Ведь это вопрос не мелочный. За ним стоит больше, чем судьба человека: судьба на множество жизней вперёд, судьба с бесконечным продолжением. И ещё вопрос помельче, но тоже важный: хочу ли я, чтобы Родерик остался с Талией? С одной стороны, серый маг — не такой уж плохой парень, он гораздо лучше любого из «волков», с которыми водилась Талия. А с другой, он — парень не очень хороший, учитывая его беспринципность и не во всём здоровое прошлое. Вместе с взбалмошной Талией, имея знания Родерика, его магическую силу и силу артефактов, эта парочка может натворить немало бед. Только в данном случае, даже боги не могли бы просчитать последствия того или иного решения.
Думая об этом, я вспомнил об Артемиде и мысленно воззвал к ней, спрашивая совета. Это был один из тех редких случаев, когда мне трудно принять решение самому. Охотница не ответила, но знаю, что она услышала меня.
За окном раздался шорох шин подъехавшего эрмимобиля. «Олимп»? Я поспешил к окну, так и есть. Из машины вышла Ковалевская, как говорится вся в блеске и славе. Для меня Ольга Борисовна тоже богиня — капризная и прекрасная. Я быстро убрал разбросанные на столе бумаги и направился ей навстречу.
— Ваше сиятельство, к вам княгиня Ковалевская Ольга Борисовна! — раздался голос дворецкого из говорителя. Произнёс это Антон Максимович с какой-то особой торжественностью точно церемониймейстер на императорском приеме. Мне на секунду даже стало смешно.
И тут мне на ум пришла неплохая идея: говоритель! Ведь он наверняка включен в маминых покоях, а значит, я могу сказать ей всё, что нужно через него! Я смогу донести до неё важные мысли насчёт её заблуждений по Майклу. Балбес, почему я не подумал об этом раньше⁈ Потому… Потому, что на каждое полезное действие своё время.
Я встретил Ольгу на лестнице, взял её под руку, и мы вместе поднялись на второй этаж. В коридоре я остановился и сказал:
— Оль, я очень благодарен тебе. Так неожиданно и приятно.
— Что «неожиданно», Елецкий? — сейчас от неё даже обращение ко мне по фамилии, звучавшее с лёгким раздражением, казалось особо приятным и тёплым. — По-твоему, было бы «ожиданно», если бы мне было безразлично, что происходит вокруг тебя?
— Слушай, а ты сегодня особо прекрасно выглядишь, — проговорил я, обнял ее и поцеловал в губы.
Она не сопротивлялась, закрыла глаза и чуть пошалила своим язычком. Затем тихо сказала:
— Я же собиралась покупать туфли. Поэтому, — потом отстранилась и деловито спросила: — Какая дверь Елены Викторовны? Эта?
Ковалевская смотрела именно на ту, за которой располагались покои
