Любимая Миллиардера
Глеб за рулем.
Мы отправляемся в наш загородный особняк. Там как раз завершена стройка. Добавлено еще одно крыло в дом. Перестроена баня.
В этом месте у нас уже была особенная ночь. Раньше. В начале наших отношений. Когда мы только сблизились. Невольно закусываю губу, вспоминая про ту далекую и жаркую ночь в сауне.
Мы начинаем целоваться, едва переступаем порог. Это ощущается как взрыв. Ураган, который в момент нас захлестывает и уносит.
Мои пальцы слабеют, ремешок сумки скользит вниз.
– Подожди, Глеб, – шепчу, чудом умудряясь отстраниться от мужа. – Сначала я хочу, чтобы ты увидел мой подарок.
– Уже вижу, – хрипло говорит он, не сводя с меня глаз.
– Глеб, – невольно улыбаюсь и закусываю нижнюю губу.
– Но вообще, я тоже хочу, чтобы ты увидела мой подарок, – прищуривается, с явной неохотой отодвигается от меня.
Щелкает выключатель. В коридоре вспыхивает свет. Мы проходим дальше, в гостиную. Там и располагаемся на диване.
Вокруг горят свечи. Потрескивают поленья в камине.
Нас ждали здесь. Слуги все подготовили к нашему приезду, а потом удалились, чтобы не мешать.
Глеб достает массивную коробку, обитую темно-зеленым бархатом, которая перевязана алым бантом.
Это сочетание цветов очень узнаваемое. Сразу наталкивает на мысли об известной ювелирной марке, но я нигде не вижу их логотип, который является неизменным атрибутом любой упаковки.
Я извлекаю свою маленькую коробочку из сумки.
Мы обмениваемся подарками. Не спешу открывать свой, наблюдаю за Глебом. Он разворачивает упаковку, открывает коробочку.
Крепче сжимаю свой подарок. Смотрю за реакцией мужа. Его брови сходятся над переносицей, на лбу возникает мрачная складка.
Серебро мерцает на темной подкладке коробки.
– Это же… – начинает Глеб и запинается, потом переводит взгляд на меня. – Такой крестик был у моей матери. Я точно помню.
– Это он и есть, – сглатываю. – Тамара помогла найти.
Приемная мама Глеба вспомнила, как ее подруга продала единственную драгоценность, которая у нее была. Серебряный крестик. Хоть ей очень хотелось оставить сыну хоть что-нибудь, тогда наступил тяжелый период и выбора не осталось. Пришлось пойти в местный ломбард. Позже Тамара пробовала вернуть крестик. Даже нашла адрес покупателя, встречалась с ним, но тот не захотел продавать. Мужчина был частным коллекционером. Выяснилось, что у этого крестика необычный дизайн, изготовил его известный ювелир, работы которого дико скакнули в цене.
Сейчас у меня получилось договориться. Вернуть драгоценность. На задней стороне есть гравировка, доказывающая, что это именно тот крестик, который носила мама Глеба.
– Лика, – муж смотрит на меня так, что слова уже нам не нужны.
Сжимает крест в кулаке.
– Мой подарок… не такой, – хрипло заявляет он.
– Все самое важное мы уже друг другу подарили, – улыбаюсь и обнимаю его, прижимаюсь всем телом.
Наступает моя очередь посмотреть подарок. Развязываю ленту. Шелк приятно холодит пальцы, а бархат согревает.
Открываю коробку – и тут меня буквально ослепляет сияние. Даже зажмуриваюсь сперва. Потом моргаю. Смотрю и просто не могу поверить своим глазам.
Я уже разбираюсь в драгоценностях. Муж научил. Он столько всего мне подарил за годы брака, что я могла бы открыть собственный ювелирный магазин.
Но это… это же не просто драгоценности.
На темно-зеленой подложке красуются серьги, кольца, браслеты. И главное – просто фантастическое ожерелье. Такое чувство, будто это царские украшения, принадлежат монархам.
На какой-то момент кажется, это вообще из какого-то дворцового музея, но после я обращаю внимание на детали. Замки. Огранка. Сам стиль украшений. Современная работа, новые технологии. А главное – все выглядит стильно и утонченно.
– Глеб, ты с ума сошел, – шепчу я.
– Давно, – хмыкает. – Увидел тебя – и пропал.
– Это твой самый безумный подарок.
– Ну нет, – усмехается. – Нам еще столько лет вместе жить. Мои самые безумные подарки еще впереди. А это – просто комплект.
– Просто… комплект? – от его невозмутимости у меня глаза расширяются.
– Примерь.
– Глеб…
Я дотрагиваюсь до колье дрожащими пальцами. Помню, как читала про ожерельев одной известной французской королевы. Тогда описание произвело на меня сильное впечатление. Сейчас кажется, та уникальная драгоценность померкла бы на фоне такой красоты.
Камни переливаются. Играют от преломления света в острых гранях. Они горят и пылают, точно наполнены пламенем изнутри.
– Это же огранка “маркиз”, – роняю тихо.
Несколько столетий назад французский король приказал ювелирам разработать такую огранку камня, которая повторит форму губ его любимой женщины, отразит контуры ее очаровательной улыбки.
– Подожди, – хмурюсь. – Нет, это не “маркиз”. Но и явно не классические “принцесса” или “овал”. Это вообще ни на что не похоже.
– Точно, – коротко соглашается Глеб.
Перевожу взгляд на мужа.
– Ты что…
– Я решил, для особенной женщины нужны особенные драгоценности. Такие, которые нельзя повторить и которые будут только у тебя.
Он берет ожерелье.
– Позволишь надеть? – интересуется хрипло.
– Да, – с трудом выдыхаю.
Пара минут – и вся эта роскошь оказывается на мне. Серьги пылают в ушах. Ожерелье ложится обвивает горло и оживает на груди. Браслеты защелкиваются на запястьях. Кольца скользят по моим пальцам.
Глеб подводит меня к зеркалу в пол, сам застывает позади.
– Черт, эти изумруды блекнут рядом с твоими глазами, – криво усмехается он. – Да и бриллианты гаснут. Ты гораздо ярче всех этих побрякушек.
– Нет, Глеб, ты что, – бормочу. – Настоящее произведение искусства. Таких же и правда больше не существует.
– А как еще наряжать королеву?
Невольно провожу ладонями по платью. Красное кружево совсем не подходит к таким украшениям.
– Согласен, – заявляет Глеб.
