Хочу ее (СИ) - Яблонская Альбина

— Наоборот, — присела я рядом.

— Чего?

— Ты перепутал. Впрочем, какая уже разница. Идем наверх, — взяла я его за руку. — Все равно ты ни на что не способен в таком состоянии. Даже не встанет.

— Че? — бравировал Никита. — Да я тебя сейчас… да я как…

— У-у, — мотала я головой, не веря обещаниям. — Давай идем. Чем раньше пойдем, тем скорее уснешь.

Вести за руку бухого парня — это как тащить упрямую собаку к озеру. Она не понимает, что ты хочешь от нее. Но упорно отбивается, чертя в песке глубокие борозды. В нашем же случае это были перевернутые стаканы, тарелки и объедки на полу. Скомканная скатерть.

Можно себя уверять в чем угодно. Но было ясно, что в браке я буду больше нянька, чем жена. Это было унизительно и жалко. Невольно думала о Максе — он не такой. Он совершенно не такой. Он сильный, крепкий. За ним как за стеной. Не то что этот…

— Привет, Ульяна.

Я застыла в полусогнутом состоянии. Над пьяным в стельку мужем. Мною овладели спазмы — било дрожью позвоночник, руки, ноги. Я не чувствовала языка, он будто исчез, я теряла дар речи. Хотела кричать, но не могла. Горло сдавливало, очень сильно — прямо до слез. Как будто рука. Беспощадная и грубая. Привыкшая к жестокости, насилию. Подчинению. Ударам.

Это была его рука. Человека, который знал обо мне больше, чем кто-либо. Даже больше Макса.

— А… Ар… Артур?

Он стоял передо мной. В каких-то паре метров от стола.

Всего лишь несколько шагов. И он будет рядом. Снова. Возле меня.

— Что, киса? Не ждала? Забыла об Артуре?

Он медленно ступал ко мне. Мелкими шагами, чтобы не спугнуть. Хотя сбежать у меня не было и шанса. Его люди окружали тех гостей, кто еще остался, и под дулом автоматов выводили из гостиницы. Зал уверенно пустел. Пока не остались только мы втроем.

Я. Мой жених. И тот, кто пришел меня разрушить до последнего кусочка.

— Зачем ты пришел? — спросила я шепотом. Совсем тихонько. Будто говорила не с Артуром, а сама с собой. Я будто молилась перед казнью. — Зачем? Только не ты…

Я закрыла глаза, и по щекам скользнули капли. Он не остановится теперь. Если пришел, то возьмет, чего захочет. А я знаю, что нужно Аксенову.

Ему нужна только я. И это не обсуждается.

— Э… — пришел в себя Никита. — А ты еще кто такой? Хочешь танца с невестой?

— Нет, — ответил мой Люцифер с дьявольской ухмылкой. — Нет, пацан. Этого слишком мало. Только танцем Уля не отделается.

— А чего же ты хочешь?

Артур стиснул зубы и одним рывком перевернул наш стол. Тот с грохотом упал на пол, звеня стеклом, посудой и серебряными вилками.

Всего один шаг — и его ладонь схватила жениха за горло. Подняла над стулом и впечатала Никиту прямо в стену.

— Что… — хрипел он и дрыгал ногами, как слепой котенок. — Что тебе… надо?

— Я не хочу блядских танцев. Я просто хочу ее, — отчеканил демон. И перевел на меня бешеный взгляд. — Хочу твою невесту.

Артур

Я так долго ее искал.

Хотел опять увидеть эти губы. Эти глазки. Длинные ресницы — как Ульяна опускает их при каждом слове о сексе. Стоит мне только намекнуть на то, как я сильно ее хочу. И баста. Лицо розовеет, щеки пылают. Губки искусаны, дрожат. Она что-то там шепчет, будто молит бога о спасении. Верит, что ей поможет ангел. Или демон.

Но это невозможно. Я-то точно знаю. Потому что демон — это я. Я уже здесь. Явился не для помощи, отнюдь. Я как охотничий пес. Взял ее след. Этот запах — он не выходит из мозгов еще с прошлого раза. Стоит мне унюхать эту девочку, как я горю. Весь. Абсолютно весь. Мне думается только об одном — что ангел Улю тоже не спасет. Ведь он передо мной. Она — мой ангелочек.

И я им овладею. Как предначертано делать Сатане при виде светлых сил.

— Отпусти его! — просила она мелочь. Самую малость — чтобы я разжал ладонь и отпустил ее "мужа".

Мужа.

Разве это чмо я мог назвать мужем?

Передо мной на стенке корчился сопляк. Еще буквально ровесник той, за кем я пришел. Он просто мальчик, не нюхавший пороха. В его возрасте я убивал.

Я убивал в себе все то, что тянуло на дно. Слабость, доброту, податливость. Страх. О, во мне было так много страха… Он меня просто обездвиживал, не давал мне жить. Пока я все лишнее не вырвал из сердца.

С корнями. Прямо с мясом.

Но у этого парня страх буквально лез со всех щелей, его не надо было доставать. Достаточно взглянуть в мои глаза, чтобы обделаться. Чтобы ходить потом под себя весь остаток жизни. Если он будет, этот остаток.

— Кто ты? — спрашивал он, смотря на меня красными глазами. — Кто ты, нахуй, такой?

А я лишь улыбался, наслаждаясь властью. Этим сладким мгновеньем. Когда нашел ее в самый удобный момент. И теперь осталась лишь формальность — сдавить это горло, избавив Ульяну от обузы.

— Я Артур Аксенов, если слышал о таком. И я пришел забрать твою жену.

— Отпусти… — едва промямлил он. — Просто отпусти… я не буду мешать…

Это было вовсе не то, что я хотел услышать. Он просил пощады, чтобы бросить ее? Бросить Ульяну? Вот так, без боя?

— ОТПУСТИ ЕГО! — закричала она так громко, что звенел хрусталь среди бокалов.

Я ощутил ее пальчики на себе. Уля впилась ими в руку — будто рвала мой пиджак в районе бицепса. Но эти крашеные коготки в тот момент были просто укусом комарика. Моя хватка железна, руки в напряжении сжимают эту тварь. И я не успокоюсь, пока не задушу подонка. Даже не спрошу его имени — мне все равно, как зовут того, кто не достоин Фоминой.

Только я ее достоин.

Мне суждено стать ее первым. И единственным.

— Отпустить его?

— Да, отпусти! — защищала она свою тряпку. — Никита тут ни при чем!

— Ни при чем?

Я вздернул брови, как от удивления. Ведь оказалось, что жених моей Ульяны — временный пользователь моей собственности — он тут "ни при чем".

Ни при чем.

Вот оно что, оказывается. Никита здесь ни при чем. Он просто случайный прохожий. Незнакомый ей парень, который назвал моя девочку "своей невестой".

Что-то мне слабо верится в ее слова. Никита здесь при чем. Он тут даже очень при чем.

— Я сделаю все, что ты попросишь! — разрывалось ее сердце.

И причина — какая-то клякса на стене. Она даже не шевелилась. Больше не дергала руками, не дрыгала ногами. Перестала хрипеть и задавать мне глупые вопросы. Неужели задохнулся?

Это превратилось в цирк. Так нельзя.

— Хорошо… — непроизвольно засмеялся я. — Хорошо, Ульяна. Хорошо. Я это сделаю ради тебя.

Обнажил все тридцать два зуба и застегнул пару пуговиц пиджака. Которые соскочили, когда я ворвался в ресторан и всего на мгновенье потерял контроль.

Всего на мгновенье. Его хватило, чтобы я опять потерял лицо. Со мной случалось это каждый раз, когда перед глазами это тело. Эти волосы. Эти губы.

Я схватил ее за руку и рывком вдавил в себя как танцовщицу танго.

Уважаю танго — это скрытый секс. Прикрытая искусством ебля между мачо и горячей штучкой. Мне так хотелось сделать это с ней — сделать эту ласковую кису разъяренной львицей.

— Мне больно! — вскрикнула Ульяна.

Будто ее слова имели хоть какое-то влияние. Меня они только забавили.

— Тебе больно? Это хорошо. Люблю, когда больно. По-другому не умею… А ты? Что скажешь ты сама?

Я сжал ее бледные хрупкие плечики до синяков — будто пытался выдавить из этого плода вино. Дурманящий, налитый солнцем сок. Я сдавливал ее руками и вдыхал этот запах нектара.

А она трепыхалась. Вертела головой и с отвращением цедила боль за болью.

— Ненавижу тебя! Ты больной! Ты ублюдок! Сволочь! Тварь! Отпусти! ОТПУСТИ!

Она отчаянно визжала. Билась как воробушек в силках. Ведь воробушек знает — его скормят коту. Этот зверь уже стоит и смотрит на него. В воздухе витает безысходность.

Безысходность. Это мое второе имя.

Как она красиво дрожала. У меня в руках. Просто исходила дрожью. Словно от экстаза. От наслаждения мной. Я стал невольно предвкушать этот миг. Это мгновенье, когда мы сольемся с ней в постели. Или на столе. Или где угодно — хоть и здесь, прямо на полу. Я был готов схватить ее за бедра, задрать гребаное платье и прижать к стене.