Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе"

Через несколько минут Гермиона вернулась в комнату посвежевшей от холодной воды. Она умылась и немного подрумянила щёки, чтобы не выдать себя. Не выдать свою слабость и то, как ей на самом деле тяжело.

Вскоре пришёл Хагрид, и они все отужинали жирной отбивной, которую к их приезду мариновал сам Аберфорт. Они сидели за столом совсем как в старые добрые времена ордена, с весёлыми разговорами и улыбками на лицах. Вот только Гермиону совсем чуть-чуть не дотягивало до идеального состояния внутренней радости, потому что её не было. Она умерла вместе с войной.

***

Утром следующего дня Гермиона позволила себе поспать подольше, зная, что студенты прибудут в школу к полудню. Они встретились с Гарри в общей гостиной. Она не сдержала улыбку, заметив на его гладковыбритом подбородке пару кусочков туалетной бумаги.

— Доброе утро, — она села напротив и заметила в руках Гарри «Пророк».

— Поверить не могу, — зашипел он, передавая ей газету. — На аукцион Малфоев распродали все билеты за считанные часы. Падальщики есть падальщики…

Она нахмурилась и перевела взгляд на колдографию на первой странице газеты, где были представлены множество предметов и книг, а рядом, за трибуной, стоял мужчина.

«Последний лот уходит за тридцать пять тысяч галлеонов!» — гласил заголовок.

Она быстро пробежалась взглядом по строчкам и даже не заметила, что у неё скривился от отвращения рот. Гарри прав. Люди как падальщики сбежались к ещё неостывшему трупу семьи Малфоев и откусывали по кусочку, дорогому и отвратительному, растаскивая всё их имущество.

Она помнила Драко в зале суда, когда Люциуса приговорили к десяти годам Азкабана. Гермиона помнила, как ни один мускул на его лице не дрогнул. Помнила, как старший Малфой кричал имя сына, привлекая его внимание. И помнила, как Драко, даже не взглянувший на него, вышел из зала.

Ещё она помнила похороны Нарциссы, женщины, которая спасла Гарри жизнь, а после поплатилась за это. Волан-де-Морт выстрелил в спину Драко, когда они уходили с поля боя. То, как мать, прикрывшая своим телом сына, рухнула вниз, Гермиона тоже помнила.

Малфоев наказали по всей строгости. Люциус был в тюрьме, имущество их семьи растащили на аукционе, оставив фамильный дом пустым, а на палочку Драко наложили запрет на множество заклинаний.

— Думаешь, он вернётся в школу? — спросила она Гарри.

Но он в ответ промолчал, отвернувшись к окну. В жизни слишком много вопросов, на которых не существовало ответов. Гермиона скомкала газету и бросила её в камин. Поднявшись, протянула руку и положила её на плечо Гарри.

— Идём завтракать…

Они не находили слов, когда молча спускались в пустой Большой зал, здороваясь с преподавателями. Они не находили слов, когда завтракали. И так же не находили слов, когда расходились по своим делам. Гарри решил полетать на метле, а Гермиона пошла к станции вокзала, желая поскорее увидеть друзей.

Хагрид рассказывал о новом щенке, которого приобрёл в Косом переулке. Он уверял, что тот вырастет ещё больше Клыка. Она кивала, делая вид, что ей правда интересно. Пыталась влиться в разговор, но, чёрт возьми, как же у неё плохо получалось. Гермиона прикусила губу, пожевывая омертвевшую сухую кожу. Но даже когда ощутила вкус крови на языке, остановиться не могла. К крови она привыкла. Пришлось.

Она всё думала — наказан ли Драко за всё, что сделала его семья? И решила, что наказан. Слишком сильно. Точно так же, как и все они. Как и все тысячи и тысячи людей, которые потеряли слишком многое в этой войне. Ей не хотелось злиться на него. Ей не хотелось вообще испытывать к нему чувства. Ей всё равно на его поступки. Ей безлико, ей никак.

Гудок поезда послышался совсем рядом, и воодушевленный Хагрид встал со скамейки, поправляя своё пальто. Отряхнув пыль с полов одежды, он заулыбался и замахал рукой, когда состав со скрипом остановился на перроне.

Гермиона слышала радостный смех и крики из открытых окон вагонов. Даже видела, как младшекурсники махали ей из окна. Она улыбалась, отвечая им тем же. Пора надевать маску и скрывать свои эмоции. Пора пытаться жить дальше, даже если обманывая себя этим.

Пора.

Невилл сжал в объятиях так крепко, что пару позвонков у неё на шее неприлично громко хрустнули. Полумна аккуратно положила ему руку на плечо и спокойно подметила:

— Достаточно, Невилл, а то ещё немного, и свернёшь Гермионе шею.

Он отстранился так же быстро, и его значок на мантии зацепился за волосы Грейнджер.

— Ой, прости, Гермиона! — он обернулся на небольшую группу младшекурсников. — Прошу всех за мной!

Гермиона и Полумна пропустили его вперёд и наконец посмотрели друг на друга. Лавгуд заплела косы и выглядела с такой прической на пару лет моложе; и всё так же чудна в своём взгляде.

— Невиллу очень идёт быть старостой, — заметила Гермиона.

Лавгуд кивнула и улыбнулась, обходя чемоданы.

— А кто в этом году староста от девушек? — поинтересовалась она.

Грейнджер не успела ответить, как слева от них послышался женский голос, который так же призывал младшие курсы следовать за ней.

— Пенси Паркинсон, — к ним подошёл Блейз, отвечая на их вопрос. Он небрежно облокотился о перила, отделяющие перрон. — Очень всем нам сочувствую…

«Он всегда был таким высоким?»

Этот разительный контраст между маленькой Полумной и высоким Забини бросался в глаза так очевидно, что Грейнджер невольно задумалась — никогда прежде она не замечала рост подруги. В их компании не было таких высоких парней.

Семья Забини избежала наказания, так как держалась в стороне от войны. Мать Блейза забрала его и уехала в Италию, тем самым создав себе алиби и защиту от последствий. Гермиона не ожидала, что он вернётся в школу. Не ожидала и увидеть здесь многих детей пожирателей смерти. Они как ни в чём не бывало вернулись в школу.

Паркинсоны заплатили немаленький штраф за то, что поддерживали Волан-де-Морта. Но проведя расследование, в министерстве поняли, что Пенси не принимала метку и не разделяла мнение своей семьи. Макгонагалл сама настояла на её реабилитации в качестве старосты школы, тем самым дав ей второй шанс.

Гермиона обернулась на Пенси, которая уводила толпу младших курсов к причалу, и поняла, что слизеринка этим шансом пользовалась и, кажется, неплохо справлялась.

— Забини! — к ним подошёл Дин. Он разделил девушек и слизеринца, встав между ними, и, обернувшись на Полумну, резко спросил. — Он вас достаёт?

Блейз поднял руки вверх и отступил на шаг.

— Я всего лишь хотел подружиться, — улыбнулся он, оголив ряд ровных зубов.

— Поздновато у тебя возникло это желание! — рявкнул в ответ Томас и тихонько подтолкнул Полумну вперёд, шагнув за ней.

Гермиона ждала.

Чего — и сама не знала.

Но этот вопрос возник в голове так резко и так громко, что она отодрала его от стенок черепа и выплюнула в лицо Блейза совершенно не задумываясь о том, что он мог подумать.

— Постой, — она вытянула руку, останавливая парня, но не касаясь его. — Ты не знаешь, а Малфой приехал?

По выражению его лица Грейнджер поняла, насколько этот вопрос был не в её стиле. Насколько это глупо звучало. Она уже пожалела об этом, когда увидела, как уголок губы Забини пополз вверх. Уже хотела развернуться и уйти, как он ответил:

— Он вышел из вагона первым.

Она ушла с вокзала быстрым шагом, но решила идти к школе самым долгим путём — лишь бы продлить своё одиночество и осознать, что сейчас произошло.

Она нашла ответ в воспоминании. В самом больном отсеке мозга, который отвечал за всё плохое в её жизни. Гермиона нашла там его взгляд. То, как она лежала на полу, придавленная Беллатрисой, которая рвала кожу на её предплечье, старательно выводя позорные буквы. Она нашла взглядом его глаза. В этой серой бездне, от которой невозможно было отвернуться, Грейнджер разглядела нечто вроде сочувствия.

Драко стоял в той гостиной с опущенной головой и смотрел на неё с такой болью в глазах, что Гермионе на тот момент показалось, что это он лежал на полу и испытывал ужас.