Грязная буйная штучка (СИ) - Калитина София

– С каких это пор отказ от пива со вкусом томатного соуса и бульона из морепродуктов делает из меня диву?

Похоже, я уже достаточно выпила, чтобы пропеть единственную песню дивы, о которой знаю: «I Will Always Love You» – и залпом опрокидываю свою стопку.

Полина смотрит на меня, как на спятившую, но могу точно сказать, что это ее позабавило. В ее глазах появляется озорной блеск, даже несмотря на нахмуренные брови.

– Ты же знаешь, что песня тебе не поможет.

Вытирая рот рукой, я говорю:

– Ничего, вот слышала бы ты, как я играю на рояле.

Она прищуривается:

– Ты что, процитировала Смита?

– Удивлена, что ты узнала, это же не из репертуара P. Diddy.

Смеясь, она говорит:

– М-да, у тебя довольно нереальное представление обо мне.

– А то. – я чувствую, как текила попадает в кровь и согревает мою грудь изнутри. Я придвигаюсь поближе, чтобы вдохнуть ее аромат. Она всегда пахла теплом, естественно и сладко. Как пляж, крем для загара и жимолость. За последние пять минут я сказала Полине больше приличных слов, чем за весь ее период пребывания в Канаде, и удивлена, что с ней не только легко общаться, но и весело. – И мое представление о тебе постоянно развивается, теперь ты не просто красотка, сидящая у меня на коленях.

– Ты такая первоклассная сука, Насть.

– Знаешь, разговоры помогают расширить наши горизонты.

Она поднимает еще одну стопку, проглатывает и морщится, прежде чем сказать:

– Не воображай о себе многого, Солнышко, мне нравится наше соглашение.

– У нас что, есть соглашение?

Она кивает и наливает еще по одной.

– Мы или спорим, или трахаемся. Хотя трах мне нравится больше.

– Не могу с этим не согласиться.

Когда она протягивает мне вторую стопку – а перед этим я еще выпила три пива со Светой – я спрашиваю:

– Зачем ты приехала ко мне тогда? Прости, не смогла в тот день тебя об этом спросить, большую часть времени ты сидела на моем лице. Знаешь, это было… неожиданно.

– Но ведь было классно? – вскинув бровь, спрашивает она, ни капли не допуская, что я стану отрицать.

– Разумеется.

Она облизывает руку, сыплет соль и секунду задумчиво молчит.

– Правда? Я просто не уверена, что могу доверять собственной памяти после Вегаса.

– Ты имеешь в виду свои воспоминания о том, что секс был хорош?

– Ага.

– Так все и было, – заверяю ее я.

– Уж теперь-то я знаю точно, – она слизывает соль, опрокидывает стопку и закусывает ломтиком лайма, немного его посасывая и бормоча сквозь свои влажные губы. – Жаль только, когда к киске прикреплена девушка-неудачнца.

Я сочувственно киваю.

– Точно.

– А ты забавная, – она немного отходит и разглядывает меня, словно впервые по-настоящему увидев. – С тобой неожиданно легко.

– А ты пьяная.

Она щелкает пальцами перед моим лицом.

– В этом и суть, выпитая текила делает тебя забавнее.

Я смеюсь, вытирая рот рукой.

– Сейчас ты в лучшем настроении.

– Просто сделала кое-какие дела и стараюсь пока не думать об этом. К тому же, – говорит она, поднимая очередную на стопку, – это очень помогает.

– И сколько ты выпила?

– Достаточно, чтобы забыть, но недостаточно, чтобы забыться.

Это очень мрачный ответ для такой живой, сексуальной и беззаботной девушки. На самом деле я мало что знаю о жизни Полины. Знаю, что она из обеспеченной семьи, и, возможно, у нее всегда целая вереница богатеньких ухажеров на крыльце. Она верная подруга Кати и Таси, и настолько любит всем помогать, что именно с ее помощью Света помирилась с Катей. На этом все. Я даже не знаю, кем она работает… И работает ли вообще.

– Хочешь о чем-нибудь рассказать? – без особого энтузиазма спрашиваю я.

– Не-а, – отвечает она и выпивает еще одну стопку.

В моем кармане вибрирует телефон, и мой теплый пьяный комфорт сменяется ужасом. Еще не видя, я знаю, что это сообщение, которое я ждала. Мой младший брат Денис дома проверяет нашу самую большую лодку «Линду», названную в честь мамы, на предмет безопасности, и я почему-то уверена, что меня ждут плохие новости.

«Короткое замыкание в рулевой рубке, система управления не работает».

Вот блять…

В ответ хочу написать кучу мата, но сдерживаюсь. Вместо этого убираю телефон в карман, наливаю стопку и выпиваю залпом. Ух-х, помогло.

– Ты в порядке? – глядя на меня, спрашивает Полина.

Я сжимаю челюсть, чувствуя, как тепло доходит до желудка.

– Мне нужно немного отвлечься.

– Супер, тогда еще по одной! – она наливает еще две стопки и протягивает одну мне.

Это, конечно, не особо поможет. И когда с утра я протрезвею – даже если днем позже – проблемы с рулевым управлением никуда не денутся, и все наши гребаные бабки на жизнь будут все так же под вопросом, как и сейчас. Но, черт возьми, я хочу обо всем этом ненадолго забыть.

Поднимаю стопку, смотрю на прозрачную жидкость, наклоняюсь к Полине, и мои губы оказываются в миллиметре от ее уха.

– Мы с тобой обе знаем, чем закончилась наша последняя совместная пьянка.

– Точно, – говорит она, немного отодвигаясь, чтобы видеть мои глаза. – Но тут поблизости нет круглосуточной церкви, в которой нас могли бы поженить, поэтому мы в безопасности.

А ведь и правда.

Полина опрокидывает еще одну и морщится.

– О-о-о, по-моему, мне хватит, – она поднимает руки, притворяется, что насчитала около тридцати выпитых стопок и улыбается. – Еще одна, и я усну лицом в приготовленных Васей Фритос, о которых она так беспокоилась.

Она, может, и сбилась со счету, но я нет. Четыре стопки, выпитые с Полиной на кухне, и это первый раз, когда я напилась – не считая Вегаса – за много лет.

Казалось, что прошло больше часа, но наконец вернулась Оля, окутанная облаком веселящего курева. Она протягивает руку и очень медленно произносит:

– Я Оля… Приятно познакомиться.

Смеясь, я напоминаю ей:

– Мы знакомы, Лера уже представила нас в магазине, когда еще раз все проверяла перед открытием.

Оля хихикает и говорит:

– То-то ты мне кажешься знакомой.

Это было три часа назад, и, должно быть, девушка дышит не иначе как через косяк.

– Ты лесоруб из Новой Шотландии? – спрашивает она.

– Нет, я рыбак с острова Ванкувер.

Полина хохочет:

– Бедняга Настя.

Она смотрит то на меня, то на Полину.

– Так вас, девочки, тоже Лера познакомила?

– Не совсем, – говорит она и глупо хихикает. – Настя моя бывшая жена.

Глаза у Оли становятся огромными и круглыми, как блюдца.

– Бывшая жена?

Я киваю:

– Все верно.

Девчонка смотрит на Полину, внимательно оглядывая ее с головы до ног, так что мне захотелось мысленно ей двинуть, чтобы она ни хера не пялилась на нее.

– Ты не выглядишь достаточно старой, чтобы быть уже разведенной, – наконец выдает она.

Я наклоняюсь к ней, чтобы отвлечь её внимание от груди Полины.

– А я да?

Теперь она смотрит на меня, правда с гораздо меньшим интересом.

– А вот ты да, ты же старше ее?

– Да, – говорю я, а Полина с наслаждением хихикает, глядя на меня. – Спасибо.

Оля запускает руку в пакет на столе, берет несколько кукурузных чипсов и интересуется:

– Наверное, странно тусоваться со своей бывшей?

Полина отмахивается в ответ.

– Не-а, с Настей легко.

– Да неужели? – смеюсь я, потому что это точно не то слово, которым меня можно описать. Это со Светой легко, мне же чаще достается слово «сдержанная». Я иногда бываю очень закрытой, и уж точно нелегкой в общении.

Кивая и изучая меня некоторое время, она продолжает:

– Ага, ты любишь долгие прогулки по пристани, делаешь маленькие ловцы снов из остатков лески, и обожаешь посплетничать по вечерам в компании канадских копов, любителей молодых мамочек в каком-нибудь баре под названием «Лосиные рога».

Я закатываюсь смехом:

– Вот как, значит?

Ее губы надуваются, когда она протяжно произносит: