Катерина Романовская - Двойной отпуск
А что можно купить сейчас, когда все бабы носятся как оголтелые по магазинам и вырывают друг у друга шмотки, завалявшиеся на полках, хватают всякую дрянь, да еще и втридорога? Я мысленно похвалила себя и погладила по голове за предусмотрительность.
Надо, наверное, сварить себе еще кофе. Так приятно посидеть в одиночестве, когда никто не дергает, не сплетничает над ухом. Нет, не могу сказать, что я против сплетен как таковых. Это очень полезный источник информации. Но временами хочется тишины, покоя, чего-то расслабляющего.
И тут меня аж подбросило на стуле, и я плеснула горячим кофе себе на руку. В кухню вдруг зашел Юра с коробкой каких-то пирожных!
– В одиночестве кофеи гоняешь? – спросил он, приветливо улыбнулся, поставил коробку прямо передо мной и предложил: – Угощайся.
– Привет. Нет, спасибо, я уже тут ухватила печенье. – Слова предательски застревали в моем горле, я с ужасом ощущала, что начинаю стремительно краснеть.
– Печенье не в счет, – продолжал наш юрист, деловито инспектируя полки, где хранились запасы напитков, в том числе алкогольных, оставшихся после дней рождений. – Я тебе предлагаю настоящие эклеры с белковым кремом. Такую прелесть делает единственная пекарня на сто километров вокруг. Серьезно говорю! – Парень зарядил кофеварку, достал из шкафа бутылку коньяка, поставил на стол, уселся передо мной и предложил: – По пятьдесят?
– Я не пью в обед – потом работать не смогу.
Мне казалось, что я похожа на стеснительного ребенка, который стоит с опущенными глазами и пальчиком ковыряет стенку. Какой ужас! Соберись, Катя! Он же всего лишь человек, а не небожитель. И то обстоятельство, что этот самый Юра – настоящий сексуальный бог, тебе известно исключительно из собственных фантазий. Ладно, еще девчонки говорили. Черт!
– Какая ты нежная девушка. – Юра улыбнулся, встал и забрал свою чашку с кофе, которая уже наполнилась.
После этого он аккуратно налил туда немного коньяка, завинтил пробку, поставил бутылку на место и проговорил:
– А я чувствую, что мне нужно подзарядиться. Одинокая жизнь, снег и преддверие Нового года почему-то действуют на меня удручающе.
– Новый год людей обычно радует, – пробормотала я и рискнула посмотреть на предмет своих воздыханий.
Он сидел, прихлебывал кофе и пялился на меня. Да-да, не поглядывал, не смотрел, а именно пялился! Волна крови снова бросилась мне в лицо.
– Ты меня боишься, что ли? – внезапно спросил парень, поставил чашку на стол и потянулся за эклером.
– Глупости. С чего ты взял?
– Ну, ты все время смотришь на коробку с пирожными или в чашку и краснеешь.
– Плохо себя чувствую. – Лучшего оправдания я почему-то не придумала.
– Береги себя, – заявил Юра, откусил кусок эклера и стал с наслаждением жевать.
Я как полная идиотка уставилась на его губы, перепачканные сахарной пудрой и промямлила:
– У тебя… ты испачкался.
– Да? Вкуснятина!.. – Он с видимым удовольствием, медленно и аккуратно откусил еще кусок пирожного.
Я наблюдала за каждым его движением, чувствуя, как у меня начинает пульсировать в районе копчика. А поганец-юрист будто специально стал медленно облизывать губы, собирая остатки сахарной пудры. Ничего более возбуждающего я в своей жизни не видела. Все мои силы уходили только на то, чтобы не наброситься на красавца прямо здесь и не начать срывать с него одежду.
– Ты напрасно не хочешь попробовать, – донеслось до меня откуда-то издалека. – Эклеры изумительные. Их вкус напоминает поцелуй юной прелестницы. Такой крем!
Я резко допила свой давно остывший кофе и поднялась, чувствуя, что еще чуть-чуть и действительно начну раздеваться.
– Какая-то ты нервная, Катя. Тебе расслабиться надо. Неужели все так плохо после расставания с бухгалтером?
– Что? – Я аж на месте замерла, не зная, что сказать или сделать.
Ощущение было такое, будто этот красавец огрел меня по голове мешком с картошкой.
– Да ты не тушуйся, – заявил он. – Митя ходит и плачется всем и каждому, как подло ты его бросила, вышвырнула из постели посреди ночи.
– Ничего не среди ночи! И вообще, я не понимаю…
– Не сердись, я просто хотел как-то разрядить обстановку, а то мне показалось, что ты сейчас станешь бросать в меня посудой. Хотя я, убей бог, не знаю, чем заслужил это.
– Нет, конечно! Ну что ты такое говоришь? Я даже не думала…
– Так ты в порядке?
– Вполне. Даже, можно сказать, рада. В гробу я видела такие вот высокие отношения. Ай, да что говорить!.. Зачем оно тебе?
– Почему же? Мне очень любопытно. Ведь обо мне по офису невесть какие драматические слухи ходят, хочется знать, что и другие люди тоже живут страстями. – Юра улыбнулся и наградил меня долгим взглядом темно-серых глаз, от которого у меня тут же заныло в низу живота.
– Ты живешь страстями, Катюша? – спросил парень.
Он тоже встал, поигрывая опустевшей чашкой и не сводя с меня своего магнетического взгляда. Да что же за напасть такая? Я чувствую себя с ним как мышонок перед удавом, прямо физически ощущаю, как от него исходят эти волны… феромоны или черт его знает, что это такое.
Я уже готова была грохнуться в обморок. Не вру, никогда со мной такого не было, а тут просто ноги подкашиваться начали. Но тут в кухню влетела стайка девочек из моего и двух соседних отделов. Они были обвешаны пакетами из бутиков, на щеках играл румянец, а глаза сияли тем самым лихорадочным блеском, какой всегда предваряет примерку новой, совершенно сногсшибательной шмотки.
Мужская магия, обволакивавшая меня еще секунду назад, развеялась. Я с облегчением вздохнула. Юра как ни в чем не бывало поздоровался с девушками, сполоснул грязную чашку и вышел, не бросив на меня больше ни единого взгляда.
Первое, что я сделала, как только этот широкоплечий красавец скрылся за дверью, – схватила эклер и сунула его в рот. Да, пирожное было и в самом деле фантастическое. Парень меня не обманул.
– Что, Катька, прощупываешь почву? – с усмешкой осведомилась Тамара, с которой мы сидим в одном кабинете.
Я бросила на нее злобный взгляд, но ответить не смогла – рот был переполнен восхитительно легким и сладким белковым кремом. «Как поцелуй юной прелестницы». Надо же!
– Не отпирайся, мать. Его тут каждая захомутать хочет.
– Хотя бы на денек, – заявила пухленькая брюнетка из бухгалтерии и хмыкнула.
Я никогда не могла запомнить ее имени – не то Анжела, не то Анжелика, не то Ангелина. Тьфу!
– Ты, кстати, видала тот ролик, который был заснят, когда он Зойке рога наставлял? – поинтересовалась Тамара, деловито роясь в своих пакетах и выкладывая на стол разноцветные свертки и коробочки.
Я отрицательно помотала головой, но, кажется, ей и не важна была моя реакция.
