Ешь. Молись. Разводись (СИ) - Блио Элен
Пытается прижаться ртом, холодным, слюнявым, змеиным каким-то…
Фу… опять мутит. Отталкиваю, сглатываю подступившую желчь.
Как жаль, что я точно не беременна.
- Милана, ты должна мне помочь. У нас же семья, сын, дочь, дети, мы с тобой…
- Нет Олег никаких нас с тобой. И семьи нет. Хватит. И помогать тебе я не буду. Мы разводимся, ты забыл?
- Всё можно отменить. Вернуть. Какой развод сейчас, ну, подумай? Вообще не к месту.
- Не к месту? А балерина твоя тоже так считает?
- Мил, ну, что ты…
- То есть, ты хотел вернуться ко мне, и потрахивать её, так?
- Нет, Мил. Я…Если бы не эти выборы…
Выборы, выборы, кандидаты пи-пи-пи… Снова вспоминаю Шнура.
Господи, как я устала.
- Уходи, Королькевич.
- Мил, ну куда я такой пойду? Я и водителя отпустил.
Да, и притащил чемодан и портплед с костюмом. Хорошо устроился.
Открываю дверь, вывожу чемодан в холл, портплед туда же.
- Что ты делаешь, Милана.
- Уходи.
- Не уйду, это моя квартира!
Хочет заставить уйти меня? Ну уж нет.
- Олег, давай по-хорошему, а? Уйди. Не заставляй меня принимать крайние меры.
- Какие меры? Любовнику пожалуешься, да? Кстати, ты понимаешь, что этим себе тоже репутацию попортила? Это всё будет учитываться на суде.
- Я в курсе, Королькевич, в курсе. Вставай, давай.
- Милана, я никуда не собираюсь уходить.
- Да?
Я стою подбоченившись. Понимаю, что реально не смогу его выпереть. Глаз цепляется за осколки статуэтки…
Подхожу к этажерке, беру какую-то крайнюю, небольшую, первую попавшуюся.
- Что?
Грохаю об пол.
- Милана, ты в разуме? Мне санитаров вызвать?
Беру вторую.
- Я буду бить их, Королькевич, пока ты не свалишь.
Грохаю.
- Стой, чумная.
Третья больше предыдущих, шум оглушительный.
- Ты дура? Это немецкая, коллекционная! Стой!
Еще одна.
Фарфор был мне так дорог. И Олегу. И сейчас для него эти фигурки дороже меня, дороже наших отношений.
А для меня они теперь почему-то символ лжи и притворства.
И жизни в этой лжи.
- Уйду я, уйду! Стой, хватит! Такси только дай вызову. Чёрт. Сука.
Могла ли я подумать еще лет пять назад, что любимый муж, которому я рубашки гладила и галстуки завязывала, обедами и ужинами кормила, помогала костюмы выбирать вот так меня назовёт сукой?
Нет.
А главное, я и подумать не могла, что мне будет настолько плевать. Плевать и всё.
Снова прохожу мимо него, иду на кухню, чтобы отнести аптечку на место.
Заодно поставить чайник.
Хочется кофе. Вкусного рафа, того самого. Мучительно хочется.
Смотрю в окно. Темнеет. Я устала. Я ехала из Питера несколько часов. Пока к маме, пока домой. Реально как собака устала.
Но я знаю, что сейчас, когда Королькевич выпрется отсюда я переоденусь, сяду в машину и рвану туда.
За рафом. За хорошими воспоминаниями.
За своим сердцем.
- Я ухожу, Мила.
- Прощай.
- Я вернусь завтра, поговорим, когда ты успокоишься.
- Я спокойна, Олег, ты так и не понял? Я спокойна.
- Тогда тебе нужен хороший психиатр.
- Мне нужен хороший адвокат, Олег. И я его найду. Хватит, а? Дно пробил уже, еще сильнее не падай? Ты всё-таки отец моих детей, хоть какое-то уважение к себе оставь, а?
- Ты… А!
Машет рукой. Хотел спросить, почему я его не уважаю?
Выходит.
Боже, как я устала от него!
Открываю окно. Такое ощущение, что мне дышать сразу легче одной.
Беру щетку, сметаю в совок осколки фигурок, замечаю кусочек одной, головка откололась.
Это была «Богиня с рогом изобилия» Джузеппе Армани Флоренс, по-моему, восьмидесятый год, или восемьдесят второй. Мы её купили по случаю, дешево, просто зашли в гости к старой подруге свекрови, Олег увидел, и стал ходить вокруг как кот. Бабуля хотела нам её так подарить. Сказала, что ей отдавать это добро некому, ни детей, ни внуков, всё останется какому-то мифическому племяннику, а раз мы собираем-то…
Олег бы забрал так, даром, но я заставила его перевести ей деньги. Он перевёл десять тысяч, статуэтка стоила тогда около тридцати или даже больше. Мне было стыдно.
С другой стороны, мы и в интернете часто покупали статуэтки дешевле реальной стоимости. Тут, как говорится, кто успел, тот и съел… был азарт, страсть, купить, найти подешевле, ухватить.
И всё-таки в тот раз с бабулей было реально неудобно. У нас уже появилась возможность покупать по рыночным ценам. Олег хорошо зарабатывал. В общем, я потом узнала её номер, перевела еще денег. А они вернулись на счёт – бабуля, оказывается, уже умерла. Вот такая грустная история.
Теперь от статуэтки ничего не осталось, как и от нашего брака с Олегом.
Смотрю на этажерку, на серванты, где хранится коллекция.
Олег хотел её забрать.
Пусть забирает.
И квартиру надо, наверное, продать. Я не хочу тут жить. Душновато.
Хочется…
Хочется в Питер. Чтобы выйти на Невский и идти, толкаясь в толпе прохожих. Выйти на пустую нереально огромную Дворцовую…
Но я ведь и Красную площадь тоже люблю. Она тоже бывает иногда пустой, когда не проводят ярмарки и фестивали.
И в Питере меня никто не ждёт.
Я поставила точку. Я заблокировала его номер.
Сажусь в машину и еду. Возьму раф, а потом нагряну на дачу к нашим. Переночую там. Скажу, что…
