Пари с бабником - Маргарита Аланина
— Я не пропадала. Мы каждый день переписываемся, и вчера сорок минут проболтали, — бурчу, просовывая голову в горловину толстовки. — Давай на днях приду и соберем кроватку?
— Нет, Минаков её сам соберет! — рявкает на пределе возможностей голосовых связок. — А ты завтра приезжай, поможешь мне его уговорить.
— Завтра я иду с Аней, если будет не поздно, то приду, — ляпаю не думая.
Ой, зря!
— Вет, ты не передумала на счёт Ани?
— Нет, — закусываю губу, ожидая неминуемой тирады.
— Вет, давай Миша с тобой пойдёт? — неожиданно предлагает.
— Саш, нет! Всё будет хорошо! Я правда ценю твою заботу, но тогда ты будешь нервничать сильнее. Мы встречаемся с человеком завтра вечером в кафе, это людное место и я не думаю…
— Возьми с собой своего красавчика хотя бы, — не дает договорить очередным предложением.
— Саша! Что со мной случится в людном месте? У меня всегда под рукой телефон.
Она меня не слушает, передает трубку Мише и…тот повторяет песню жены. Почти слово в слово. Я кое-как успокаиваю его тем же аргументом и советую собрать наконец кроватку!
Устало смотрю на потухший экран. На счёт Ани я уже ничего не знаю. Я так и не пришла к однозначному мнению. Оттого и оставила при себе подозрения на счёт Димы, не хочу волновать друзей лишний раз и возможно напрасно.
Я отказываюсь верить, что Аня настолько двуличная тварь, но если уж Дима приложил свою конечность, то с этим уже ничего не поделаешь! Просто надо наконец разобраться с ним! Если он не причастен, то тогда хотя бы по-настоящему узнаю с кем живу. Я уже ничего не знаю. Может, у меня буйная фантазия! Знаю лишь, что в многолюдном кафе дальше разговоров дело не зайдет.
Раздаётся ещё один звонок. Мирон подгоняет.
Пропускаю вызов, лучше ускорюсь.
Оставив две пряди по бокам, собираю волосы в высокий хвост и поправляю утеплённый серый спортивный костюм. Глянув на свое отражение в зеркале, остаюсь довольна. Я уставшая, но по-хорошему. Без синяков под глазами и чрезмерной бледности.
В машине устраиваюсь на пассажирском и встречаюсь с грозным прищуром Мирона. Сглатываю. Не потому что страшно, а потому что один взгляд на него сбивает сердечный ритм.
— Кокосик, я уже бороду начал отращивать, — бурчит, потирая большим пальцем подбородок.
— Отрастет до колен — маякни, — говорю и представляю высокого, одетого с иголочки Мирона в бородой до колен. Не могу удержаться и заливисто смеюсь.
— Закончила? — интересуется ворчунишка стоит мне прекратить сотрясаться от смеха. — Поехали, заберешь ушастых и ко мне.
— Мирош, а ты у меня спросить не забыл? — возмущаюсь скорее из вредности, а у самой адреналин скаканул и жар по телу заструился.
— Без надобности. Хочу распорядиться тобой утром, — улыбает одним уголком рта.
— Распорядиться значит… — меня коробит не по-детски от этого слова, а вот сердцу, отплясывающему на полную, все по вкусу.
— А сейчас прекрати думать и поцелуй меня, — приблизился ко мне и скользнул губами вверх по шее.
Целую его медленно и глубоко. Мы прикусываем губы друг друга, боремся языками и кажется не существует ничего и никого во всём мире.
— Хорошо, — прошептала, глядя Мирону в глаза.
Я уже заметила, что иногда Мирон, не желая объяснять истинные мотивы своего поведения, ссылается на какую-нибудь невразумительную причину. Думаю, сейчас происходит тоже самое.
Через примерно час я узнаю, что соседки нет дома, и выпускаю мурчащих сорванцов на свободу. Муся трётся об мои ноги и тянет своё любимое "мау-у-ма", а Киса несётся к Мирону и пытается неуклюже забраться вверх по его джинсам. Мирон кладёт её на руку как ребёнка и чешет маленький подбородок. С котёнком на руках парень выглядит до безобразия умилительно.
Поласкавшись с котом, я разбираю сумку и подготавливаю вещи на завтра. Я не замечаю, что, вывалив содержимое на кровать, я также вывалила из внутреннего наличные, снятые в обед. А вот Мирон замечает…
— Зачем тебе столько нала? — Мирон крутит деньги в руках, будто что-то ядовитое.
Поджимаю губы и пытаюсь решить стоит ли ему говорить. Зная Мирона, меня ждет третья за сегодня отповедь, а в моей копилке нравоучений уже нет места.
— Кокосик, правду, — командует Мирон, откладывая купюры в сторону.
Ладно, была ни была…
— Для Ани, — морщу нос и закрываю один глаз.
— Для той, которая шерстяного выкинула, или есть другая? — выгибает одну бровь и смотрит на меня, как полицейские на подозреваемую, — ипытующе.
— Допустим, — вяло отвечаю. Предчувствую, что сейчас начнется, а я не хочу объяснять и выяснять… Мне вообще резко захотелось помолчать!
— То есть для неё тебе понадобились деньги и ты согласилась на предложение Девятова? Ради этой суки ты довела себя до состояния зомби-коматозника? А если бы не объявился недорослик, то за прошлую неделю в кого бы ты превратилась? — тихие яростные слова оглушают подобно раскатам грома тихим вечером. — Нахера ей деньги?
Молчу, глубоко вдыхая липкий, наполненный раздражением воздух. В комнате стало душно.
— Клещи достать или сама расскажешь? — склонил голову на бок и вцепился в меня сверлящим взглядом.
Любезно, однако! Предоставил выбор из одного варианта!
Закатываю глаза и прочищаю горло:
— Она случайно разбила в магазине телевизор за сто восемьдесят тысяч и ей пришлось выкупить его, одолжив денег у знакомого. Так как ей денег взять неоткуда, то часть дам я, часть родители. Завтра надо отдавать долг. Сразу говорю никто на меня не давил!
— И чего ей спокойно не живётся? — возводит глаза к потолку. — Случайно…пришлось выкупить говоришь… Она тебя наебала!
— Мирон, не начинай! — прекращаю складывать вещи и скрещиваю руки на груди. Появилось желание выпроводить товарища домой одного!
— Молчи и слушай! — рявкнув, он обхватил мою шею ладонью и пристально посмотрел в глаза. — Как она могла случайно разбить телевизор? Твою мать, это телевизор, а не бутылка сока на полке! Она напиталась от тебя энергией и плясать в проходе магазина
