Кристина Лорен - Прекрасный секрет (ЛП)

– Ты так идеален, я просто не знаю, что с тобой делать.

Скажи, имела в виду я. Направь меня.

– Л-лизни, – прохрипел он. Он все понял. – Пожалуйста, дорогая.

Улыбнувшись, я высунула язык и провела им по всему стволу. Стон Найла получился низким и срывающимся.

– Здесь? – спросила я.

– Нет. Нет, прошу тебя.

Снова улыбнувшись, я оставила поцелуй на середине его члена.

– Где же?

На секунду закрыв глаза и тяжело сглотнув, он ответил:

– Головку, – его взгляд снова встретился с моим. – Оближи головку.

Я ощущала себя практически растекающейся жидкостью, чувствовала нарастающую в груди потребность, желание и дикую пульсацию у себя между ног. Когда скользнула языком по крупной головке, я попробовала на вкус сладость и соль, плоть и мужчину, и больше почувствовала, нежели услышала его стон облегчения, вибрацией прошедший сквозь него.

Длинные пальцы пробежали по моей скуле и нырнули в волосы, сжавшись в кулак, когда, открыв рот, я вобрала в него головку целиком, сосательным движением опускаясь вниз на несколько сантиметров и поднимаясь вверх, и отдалась игре, даря ему, как я подозревала, первый минет за несколько лет.

И что за трагедия. Он был крупный в обхват и пугающе длинный, но несмотря на то, что его член ощущался почти дикарем от своего размера и явной требовательности, его руки в моих волосах были нежными и дрожали, когда он мягко меня поощрял.

Влажное посасывание вверх и вниз. Мне было плевать на звуки, что я издавала, или как, затаив дыхание, я взяла его глубже, после чего снова двинулась вверх, задыхаясь, с выступившими слезами на глазах и мокрым ртом. Он смотрел на меня, как на сверкающую в центре комнаты звезду, и это заставило меня хотеть дать ему каждую каплю удовольствия, которое только может ощутить мужчина.

Одной рукой обхватив его чуть ниже, а другой схватившись за бедро, я молча говорила ему взять, взять, взять. Я подгоняла его качнуть бедрами вперед, что он и сделал: первый толчок был легким, а последующие с рассчитанной аккуратностью становились все глубже и глубже, вторгаясь и выходя из моего рта, двигаясь по моему языку и между губ.

Я подумала, любил ли он откровенные звуки происходящего так же, как и я: мои нечаянные вздохи и стоны, когда он погружался глубже или резко подавался вперед, на секунду потеряв контроль, когда в крохотный миг неистовства тянул меня за волосы. Звуки были влажными и приятными, с еле слышным похлюпыванием моего движущегося вверх-вниз рта, от которых мы оба становились безумными.

Он позволил себе наслаждаться процессом – замедляясь, ускоряясь, замедляясь вновь – пока не нашел для себя удобное положение: присогнув колени и легко покачивая бедрами. Я наблюдала за его лицом, когда на моем языке он стал каким-то образом еще тверже: сведя брови, он выглядел, словно ему почти больно, и рукой схватил мои волосы.

– О-о, – выдохнул он, и тут же я вспомнила его слова, распознала их в его взгляде: «Я хочу это. Хочу, чтобы ты сосала мой член, и так жадно, что взглядом бы умоляла, чтобы я позволил тебе проглотить».

И тогда я, умоляя, подняла на него взгляд.

– О, дорогая. Я… о-о, о боже.

Да

Да

– Ох. О-о. Я уже… О-о, я…

Его глаза закрылись, член на моем языке стал еще больше, и с беспомощным стоном он излился своим теплом в глубину моего рта.

Руки Найла обмякли, прежде чем упасть на мои плечи. Я отстранилась, глотая и целуя головку и бедро, и села на пятки.

Открыв глаза и глубоко вздохнув, он посмотрел на меня.

– Ну. Да. Это было…

Я оглядела его все еще твердый член, возвышающийся над расстегнутыми брюками, яркие отпечатки моих губ на торсе и выражение изумленного блаженства на его идеальном рте.

Глядя на него, я сказала:

– Я чувствую себя преступником, оставившим очевидные улики.

Осмотрев свое тело, он засмеялся.

– Ни капли не ощущаю себя жертвой преступления, – его широкие ладони опустились вниз, убирая себя обратно в боксеры и застегивая брюки. – И совершенно не могу подобрать слова.

– Это хорошо, – я провела кончиком пальцам по уголкам рта, горделиво усмехаясь.

Он наклонился и, поддерживая меня за локоть, помог мне встать.

– Твои колени…

– В порядке.

Мы молча в четыре руки застегнули его рубашку, и я погладила его по плечам, пока он аккуратно завязывал галстук. Мне бы хотелось, чтобы он притянул меня в свои объятия и поцеловал, попробовав вкус своего удовольствия с моих губ.

– Руби?

Я посмотрела ему в лицо.

– М-м-м?

– Спас…

Я ладонью закрыла ему рот, чувствуя как мое сердце упало.

– Не надо.

– Не надо благодарить? – спросил он из-под моих прижатых пальцев.

– Нет.

Найл выглядел растерянным, прежде чем мягко убрал мою руку.

– Но это было изумительно.

– Для меня тоже.

Его взгляд напряженно изучал мое лицо.

– Действительно?

– Если хочешь кого-то так же сильно, как хочу тебя я, то дарить удовольствие почти приятнее, чем получать.

Он замолчал, большим пальцем поглаживая мою нижнюю губу, на которой, скорее всего, не осталось ни следа помады.

– У меня все размазалось? – спросила я.

– М-м-м, – промычал он, наклоняясь и оставляя на моих губах поцелуй. – Еще как. И мне это нравится.

Он снова наклонился и углубил поцелуй, приоткрыв губы, посасывая и наконец поглаживая своим языком мой.

Отстранившись, он наблюдал за своим указательным пальцем, выписывающим маленькие круги на моем горле.

– Я до сих пор немного поражен этой… – начал он, после чего покачал головой и сжал губы.

– Интенсивностью? – подсказала я.

– Да. Интенсивностью. Но я не всегда уверен… – я ждала, когда он закончит, но он просто кивнул и тихо сказал: – Что все хорошо.

Внезапно до меня дошло, что имел в виду Макс про не дать ему закрыться в себе. Это не о соблазнении Найла первым делом. Речь о том, чтобы удержать его от возвращения обратно в свою нору.

– Позволь, я приведу себя в порядок, – я встала на цыпочки, поцеловала его в щеку и направилась к двери.

Открыв, я выглянула в коридор и понеслась в туалет.

Оказавшись внутри, я осмотрела свое отражение в зеркале: припухшие розовые губы, немного красного по контуру, потекшая от выступивших слез тушь, когда я сосала его.

Мне и не нужно было, чтобы Найл закончил ту мысль. Я и так знала, что он хотел сказать, даже если сам об этом понятия не имел: «Я до сих пор поражен этой интенсивности… Но не уверен, что делать с тобой после этого».