Ева Ховард - Страсть и блаженство
— Приходите в три.
— Хорошо.
— Гроза волнует меня, — сказала Хоуп на следующий день, свернувшись в кресле у окна в гостиной Майкла Флегга, глядя, как стремительные потоки дождя омывают стекло. — А ты выглядишь так, будто тебя нарисовал Том из Финляндии, царство ему небесное. — Хоуп воздала должное изящному атлетическому и чрезвычайно мужественному телу Майкла в черный джинсах «Левайс», черной вязаной рубашке, подчеркивающих скульптурное великолепие его рук и туловища.
В противоположность ему Хоуп, в юбке из ткани «в елочку», охваченная в поясе коротким и толстым черным ремнем, в белой блузке с открытым воротником, с закатанными до локтей рукавами, казалась вылитой кроткой Гвендолин. Майкл никак не мог оторвать глаз от гибкой гостьи в прозрачных черных чулках и туфлях-лодочках.
— Поверить не могу, что этот ремень делает с твоей талией, — нежно пробормотал он.
— Мне хочется почувствовать твои руки на ней, — призналась Хоуп.
— А я как раз собирайся этим заняться, — сказал он, поднимая ее с кресла и перенося к диванчику напротив камина. Он уселся, положив Хоуп себе на колени, и начал целовать так, как ему хотелось с первого дня их встречи.
Поцелуй длился минут десять, и Хоуп показалось, что Венера станет их путеводной звездой.
— Давай порвем с условностями, — опрометчиво сказала Хоуп, облекая свои мысли в слова.
— Что ты хочешь сказать?
Рука Майкла уже проникла под ее легкие нижние юбки и уже поверх чулок ласкала шелковистую плоть внутренней части бедер. Хоуп могла только стонать, пока его ловкие пальцы ласкали ее через трусики.
— Хоуп? Ты что-то собиралась сказать.
Хоуп не ответила и позволила ему целовать свою шею и за надушенными ушами, от чего ей стало щекотно, и она заерзала на его коленях. Вскоре его пальцы проникли в ее трусики, а язык в ее рот.
— Я уже совсем готова, — пробормотала она.
— Готова?
— Я свободна телом и душой. Поэтому не вижу причины, почему бы тебе не взять меня прямо сейчас!
— Взять тебя? Во время сеанса? Я думал, что хорошо воспитанные девочки такого не позволяют.
— Майкл, ты же знаешь, что сеансы — это лишь предлог, которым я могу оправдаться перед мужем за свое сегодняшнее присутствие здесь. Если бы нашелся другой оправданный путь, как встречаться с тобой, не причиняя боль Дэвиду, я бы предложила его.
— Может, мы как-нибудь устроим двойное свидание. Я приведу покорную девушку, и тогда можно будет меняться партнерами.
— Здорово. А сейчас позволь мне достать презерватив.
Хоуп спрыгнула с его колен, подошла к своей сумочке и достала «Неутомимого всадника».
— Ты собираешься отдаться мне во время первого свидания?
Майкл снова посадил ее на колени и обнял.
— Когда Дэвид узнает, как ты себя ведешь, он не позволит мне встретиться с тобой второй раз. К тому же я каждый день живу так, будто он последний. В Голливуде так принято. Но мне понравилась мысль о том, чтобы устраивать сеансы с тобой.
Он снял ее с колен и поставил перед собой. — Тогда ты точно будешь покорно выполнять мои приказы, и даже будешь терпеть унижения, не задавая вопросов. Только потому что мне это доставляет удовольствие.
— Правда? Ты скорее готов заняться чистым садомазохизмом, чем овладеть моим телом и душой? — Возмущенная Хоуп подалась назад.
— Если ты не совсем покорна, я, возможно, не захочу овладеть твоим телом и душой.
— О?
— Если ты пришла всего лишь ради обычного секса…
— Да?
— Это гораздо менее интересно.
Хоуп покраснела от разочарования, помня, что властные мужчины порой не любят, когда покорные женщины дают советы.
— Извини, — ответила она, избегая смотреть ему в глаза. — Ты меня влек сексуально. Поэтому я хотела почувствовать тебя внутри себя.
— Хоуп, помолчи. Иди, становись в угол, — приказал он, шлепнув ее. — И не думай, что я не накажу тебя за такие непристойные предложения.
— Я так и думала, — пробормотала она, отвернувшись лицом к стене, но поглядывая через плечо.
— У меня нет желания отдалить жену от мужа, — твердо заявил Майкл.
— Тогда почему ты только что так страстно целовал меня и ласкал мою грудь?
— Барышня, здесь вопросы задаю я.
— Ты запустил пальчики в мои трусики, — добавила она.
— И что? Думаю, мужчина может позволит себе некоторые вольности с покорной женщиной, которая ведет себя подобно тебе.
Лицо Хоуп начало пылать, пока она смотрела в стену, сожалея, что не может вернуться минут на десять назад и вести себя поскромнее.
Позвав ее к себе, он продолжал вести себя как и полагалось. Он положил Хоуп через колени и начал шлепать ее в таком стиле, как это делают подлинные энтузиасты.
Раздумывая над его подходом и будучи сильно взволнованной, она не почувствовала первые десятки шлепков, пока Хоуп не заметила, что в зеркале, расположенном прямо напротив большого кресла без подлокотников, которое он избрал местом ее наказания, отражалось ее лицо, профиль Майкла и его рука, непрестанно поднимавшаяся и опускавшаяся. Действо, совершаемое Майклом, заворожило Хоуп, и она трепетала от волнения всякий раз, когда видела быстро опускавшуюся руку.
— Я подумал, что тебе будет приятно посмотреть на себя, — сказал он. Хоуп надулась. Неужели все думают, что она такая самовлюбленная, как утверждал Дэвид? Она вспомнила их последний разговор на эту тему. Она уже была готова тогда собрать вещи.
Хоуп тогда произносила «Как я выгляжу?» так часто в течение дня, что Дэвид, оторвав глаза от домашних работ, без тени улыбки пригрозил побить ее палкой, если она хоть раз произнесет эти слова в его присутствии. После чего он прочитал безжалостную лекцию об ограниченности ее ума и эгоцентризме, которая довела Хоуп до слез.
Но когда она начала вытаскивать из шкафа свои вещи, он встат в дверях спатьни, скрестив руки на груди и с таким выражением лица, словно говорил: «Кого же ты хочешь обмануть?»
Хоуп знала, что Дэвид раздражен более обычного, потому что бросал курить, но от этого его ультиматум не стал менее жестоким. Она действительно все время повторяла «Как я выгляжу?» и не знала, сможет ли удержаться от этого вопроса, если попытается.
— Хоуп, ты не ветрена, но слишком часто даешь повод считать себя таковой. — Дэвид посыпал солью ее рану.
— Ты так думаешь, да? — Хоуп затолкала вещи в сумку.
— Хоуп, у тебя есть голова на плечах. А это гораздо интереснее вопроса о том, какой из своих сорока свитеров ты наденешь сегодня.
— Дэвид, ты уже сказал достаточно! — Но Хоуп не смогла продолжить. Она упала на кровать и заплакала. Дэвид присел рядом и обнял ее.
— Я не сожалею о том, что сказал так. Это надо было сказать, — сказал он, запустил руку в ее волосы и повернул ее лицом к себе. — Ты должна слушать, когда я даю тебе хороший совет.
