Людмила Немиро - Я твоя истина (СИ)

Впрочем, я давно пришла к выводу, что не меньше Клио умею уничтожать все святое в человеке, топтаться по его мозолям и плевать ядом в ответ на оскорбления. Такая же мразь, как и все меня окружающие…

Но может стоило бы давно признать, что все же люди не настолько плохи, как я себе нарисовала? Оставаясь такой язвительной пессимисткой, я лишь усугубляю ситуацию. А вместо этого необходимо взять себя в руки…

— …что молчишь, подлец? — вновь в мысли ворвался голос Ханны, а затем мое сердце от страха ухнуло вниз — что-то в доме громыхнуло.

Я, решив, что Кавьяр не сдержался и ударил мою мать, вскочила и влетела в дом. Картина, открывшаяся взору, была до комичного глупой.

Мама с виноватым видом стояла посреди прихожей, а Клио сидел на полу, прижимая ладонь ко лбу. У его ног валялись осколки той симпатичной голубой вазы, что так радовала глаз. Да, любоваться красотой я не разучилась, к счастью. Однако это было лишь легкой формой восхищения, а прежний восторг больше не проявлялся…

Первым хохотнул Тео — и не заметила его. Марио уже пытался осмотреть голову грека, но тот лишь нервно отмахнулся. Когда он отнял руку ото лба, чтобы встать, я заметила красную припухлость — шишка, не иначе.

— Прошу прощения, — как-то чопорно выдала Ханна, косясь на меня, и посмотрела на Клио. — Я очень зла на тебя, парень. И никогда не смогу простить. Имей в виду. А это, — мать указала пальцем на голову грека. — Вполне заслужено.

Тео не удержался и все же разразился хохотом, а Мар едва подавил улыбку. Озадаченный Хавьер, судя по растерянному виду, не знал, что делать. Вроде бы хозяин пострадал, но вроде бы и нелепо как-то набрасываться на справедливо расстроенную женщину. В общем охранник потоптался на месте и спросил:

— Сэр, мы едем на пляж?

— Едем. И немедленно, — процедил Клио, оскорбленный смехом брата, и прошел мимо меня, но тут же притормозил.

Я не сразу сообразила, почему грек так на меня уставился. Прищурился и прямо потемнел весь.

— Что смешного? — выдавил Кавьяр-старший, выпячивая подбородок, и до меня вдруг дошло: я улыбалась.

А британец едва ли не качался по полу, глядя на мое глупое выражение лица. Вероятно это выглядело примерно так: бледная, худая женщина с тусклым взглядом, улыбается в маниакальном стиле, словно совершенно внезапно тронулась умом.

— Ничего, — ответила спокойно и, обойдя Клио, вышла на свежий воздух, который был вовсе не свежим.

— Я еду с вами, — вновь вернулась «злобная мать-убийца».

— Черта с два! — получила Ханна от ворот поворот. — Еще машину опрокинете в ярости, миссис Халк! У вас это, похоже, семейное — в злости все громить.

— А у тебя, мальчик мой, руки не из того места растут, раз даже вазу поймать не способен! — Ох, мама, не ожидала я от тебя такой бойкости.

В общем истерический смех Тео сопровождал нас до машины, в которую грек уселся, громко хлопнув дверцей…

Добравшись до пляжа примерно за сорок минут, мы наконец покинули душный автомобиль.

Людей было более, чем достаточно для веселого времяпрепровождения, поэтому я взглянула на Клио почти умоляюще. Ведь мне необходимо было уединение, а не всеобщее внимание. Хотя это выглядело глупо: ну кому я тут вообще нужна?

Вдобавок ко всему, еще и грек пугал своей агрессией и полуобнаженным телом. От отвращения отвернулась. Нет, не Клио мне казался мерзким. Я себя презирала, вот и отворачивалась от него.

— Хави, думаю, нам следует отъехать в более тихое местечко, — наконец заметил мой взгляд Кавьяр и направился обратно к машине.

Поколесили мы по окрестностям немало. Спасибо Марио — немного развлек пустой болтовней о флоре и фауне этих мест. Но мне было бы лучше посидеть в тишине. В любом случае, доку удалось достаточно отвлечь меня для того, чтобы угрюмое выражение моего лица никого не напрягало.

— У тебя скоро морщины появятся, Лена, от уныния, — неожиданно для всех выдал Хавьер, глядя в зеркало заднего вида. — Не хмурься.

— Очень тонкое замечание, — отозвался Мар, оглядываясь.

Клио сидел рядом. Почему он игнорирует все мои просьбы? Когда грек находится рядом меньше, чем на два метра, мне не хватает воздуха. И уж точно не от любви безмерной я задыхаюсь. Это паника.

— Послушай, — заговорил Кавьяр.

Я хотя и смотрела в окно, однако чисто интуитивно поняла, что обращается Клио ко мне. У него всегда тон меняется, когда дело касается моей зачуханной персоны. Если это из жалости, то…, а впрочем, все равно… пусть жалеет на здоровье…

— У меня к тебе есть разговор, Лена, — продолжил грек. — Но об этом после. Для начала небольшие инструкции: не отходи от меня ни на шаг, — посмотрела на Клио, он тоже повернулся. — И конечно, не заплывай за буйки.

— Не волнуйтесь, сэр, — и снова Хавьер. — Я за ней присмотрю.

Грек с легкой улыбкой покосился на охранника:

— Спасибо, Хави, — вновь в мою сторону взглянул. — Ты поняла меня? Я говорю серьезно: не исчезай из виду. И еще… за эту шишку, что поставила твоя мать, спрошу с тебя. Когда-нибудь в будущем.

Отвела глаза, пробормотав:

— Не будет никакого будущего.

Грек пальцами мой подбородок обхватил и заставил ему в глаза заглянуть.

— Это мы еще посмотрим.

Плавали Клио и док мучительно долго. Настолько долго, что я, сходя с ума от жары, посмотрела на охранника, сидящего на большом валуне, и проговорила:

— Воды кто-нибудь с собой захватил?

Лицо мексиканца вытянулось от недоумения. Он растерянно огляделся, встал и всмотрелся в бирюзовую даль.

— Хозяин вернется, съездим за напитками. Здесь совсем рядом…

Пробасил так грозно, что я сразу догадалась — на себя злится. Две темные точки в воде были ни кем иным, как Кавьяром и Марио. Они бултыхались довольно далеко от берега. Да и берегом-то это не назовешь. Скалистый невысокий утес резко обрывался. Волны бились о камни, поднимая пузырящуюся пену, и внушая мне трепет перед мощью природной стихии. Куда нам, людишкам, тягаться с такой силой? Ох, не напрасно греки выдумывали себе богов, распределяя между ними власть над природными явлениями. В таких местах, как это, очень хотелось верить в существование Посейдона, Зевса и прочих небожителей.

До Греции довольно далеко, но чем это море отличается от других? Все та же могущественная власть над человеком, все тот же гнев во время шторма.

Ощутимый ветер трепал мои волосы, обдавая соленым воздухом, и брызги воды с периодичностью в несколько минут ударяли по ногам. Я обтянула свое желтое платье, которое как-то непривлекательно висело на фигуре, и придержала широкополую белую шляпу, которую вручил мне грек по приезде сюда. Еще мгновение, и она улетела бы в воду.