Франциска Вудворт - Невеста
И вот он возвращается, и что узнаёт? Она целыми днями колесит по округе. Зачем? Ведь явно что-то задумала. Узнав, куда она уехала, он взял жеребца и поехал за ней. Увидев её лошадь и не найдя её саму, он испугался, что что-то случилось. Когда же обнаружил её на берегу, раздетую, такую расслабленную, у него помутилось в голове. Чем она думает, выставляя свои прелести на всеобщее обозрение?! А затем его обожгло подозрение, что она ждёт любовника. Ведь успела она выскочить за эльфа в первый же день их знакомства. И всё её поведение, когда она обнаружила его присутствие, подтверждало это. Развратница! Бесстыжая!
Волк бесновался внутри, требуя заявить права на самку, чтобы каждый знал, что она его… и он сорвался.
"Она предлагает себя каждому: кузену, эльфу, флиртует с придворными, и лишь над тобой смеётся. Чего ты ждёшь? Возьми то, что принадлежит тебе по праву сильнейшего. Это она в твоей власти, а не наоборот", — шептал внутренний голос и он ему поддался.
Не стал миндальничать, но был раздавлен обрушившимися на него ощущениями. Хотелось ласкать её, и слушать жаркие стоны, сбившееся от его прикосновений дыхание.
Кристиан был готов сойти с ума, почувствовав запах её возбуждения. Наконец, она желает его и он ею обладает, но мысль о том, что так же она предлагала себя другим, отравило всё удовольствие. Не будь его запрета, она так же бы стонала под эльфом. И ведь ждала же в таком виде кого-то здесь. Кто посмел приблизиться к его женщине?! А следующая мысль обожгла его. Иметь женою шлюху? Быть повязанной с ней меткой, хотеть только её и наблюдать за её играми с другими? Нет! И он выплёскивал свою ярость, наказывая её за то, что она такая и не оправдала его ожиданий. За то, что хочет её. За то, что безнаказанно доводила его всё это время.
Ему хотелось унизить её и выказать своё пренебрежение. Она же не стесняясь демонстрировала такое к нему отношение. Он не побоялся дать ей кинжал, и специально доводил, чтобы она бросилась на него. Желал доказать, что она бессильна перед ним и пора склониться.
Он ожидал всего — истерик, проклятий, но не того, что она вонзит его в себя. В полнейшем шоке он смотрел на то, как заструилась кровь и его избранная падает. Волк завыл, раздирая его изнутри, и его самого скрутило от боли. Несмотря на это, он не мог пошевелиться, до конца не веря в происходящее.
Его избранная ранила сама себя, истекает кровью… Стоило её глазам закрыться, как нечеловеческий вой вырвался из его груди и он в страхе бросился к ней. Нет… Н-е-е-е-ет!!!
— Не смей закрывать глаза! Посмотри на меня! — требовал он, в ужасе перед тем, что её теряет.
Одно слово, сказанное ею в ответ, перед тем, как она обмякло, ранило не хуже тысячи кинжалов и разъедало его как кислота: — "Противно…".
Кристиан завыл, чувствуя металлический запах её крови, который сводил его с ума. Кровь его избранной… и он сам довёл её до этого.
Лишь страх за её жизнь не дал ему перекинуться и сойти с ума. Он слышал слабый стук её сердца. Кристиан поискал глазами, чем бы перевязать рану, и стащил с себя рубашку, прижав к животу. Необходимо было во что-то её завернуть, и на глаза попалась её юбка. Бросившись к ней, он обнаружил, что она влажная.
"Она сушила свою одежду", — лишь в этот момент понял он. Избранная плохо держалась в седле и скорее всего, упала в воду. Осознание этого подкосило его. Он себе такого напридумывал, а она СУШИЛА ОДЕЖДУ!
Что же он натворил?! Чувство вины убивало, но надо было спешить. Он завернул её и встал, держа на руках. На лошади везти нельзя, растрясёт, и он перешёл в боевую форму. Издав тоскливый вой, он сорвался на бег, бережно держа свою ношу. Молясь, чтобы её сердце билось. Молясь, чтобы успеть к целителю.
ГЛАВА 12
— Как она? — в комнату зашёл Андриан.
— Жар спал, но она не приходит в себя.
— Что говорит Соргус?
— Сегодня её осматривал. Сказал, что кризис прошёл.
— Тебе надо поесть. Я посижу с ней.
— Не хочу, — безразлично ответил Кристиан.
— Посмотри, до чего ты себя довёл. Если свалишься рядом с ней, ей это не поможет.
— Отстань от меня, — попросил он кузена.
— Эльф рвётся увидеть её.
— Ему-то что надо? — вскинулся Кристиан.
— Говорит, что она пока ещё его жена, и он имеет право её проведать. — Видя, как скривился Кристиан, от себя добавил: — Мне кажется, он действительно беспокоится за неё. Пустил бы ты его. Он же не успокоится.
— Хорошо, — нехотя согласился он. — Только предупреди его, что ненадолго.
— Ты бы сходил, помылся. Я принёс тебе свежую одежду.
— Не хочу.
— Кристиан, это уже переходит все границы. Ты хочешь, чтобы она очнулась и снова упала в обморок от вони от тебя? Я посижу с ней, иди!
— Почему ты меня выпроваживаешь? — напрягся и подозрительно посмотрел он на Андриана. — Ей хуже? Что тебе сказал Соргус?
— Кристиан, ты сходишь с ума! — резко бросил кузен. — Целителя я сегодня не видел, а желаю остаться с ней лишь потому, что она моя семья и ты можешь доверить мне её охрану.
— Прости, — запустил пятерню в волосы Кристиан и отбрасывая их с лица. Стало стыдно перед Андрианом. — Наверное, я действительно пойду приму душ. Только ты тут же зови меня, если будут изменения.
— Кристиан, ты идёшь в соседнюю комнату и сам услышишь, если будут изменения. — Посмотрел он на него как на душевнобольного.
— Да, — согласился он. Кузен смотрел выжидающе, и Кристиан неохотно покинул кресло рядом с постелью, в котором проводил все эти дни.
Став под душ, он опёрся руками о стену и опустил голову, чувствуя опустошение. Как в тумане вспомнился путь во дворец, когда он принёс к целителю истекающую кровью Ольгу. Рану удалось быстро залечить, но она потеряла много крови, и началось воспаление. Потянулись дни, когда она горела от жара и металась в бреду. Кристиан лично вливал настойки, уговаривал, успокаивал и не отходил ни на шаг, дежуря у её постели.
В бреду она постоянно звала дочь, умоляла кого-то не забирать её и плакала, плакала. Что за демоны её терзали? Он привык, что она сильная, язвительная, несгибаемая и было дико видеть её такой слабой и уязвимой.
"Она должна выжить, — убеждал он себя. — Если она так любит дочь, то никогда её не покинет".
Не мог позволить, чтобы кто-то чужой прикасался к ней и сам обтирал её тело, когда она горела от жара, или согревал, когда её знобило. Лихорадка сжигала её, и она таяла у него на глазах. Когда-то он попрекал её хорошим аппетитом, а сейчас мечтал, чтобы она съела хоть ложку. Был рад её лишнему весу, так как у организма были ресурсы для борьбы и очень переживал, видя, как осунулось её лицо и заострились черты. Он безумно боялся, что она больше не откроет глаза.
