Безжалостный соперник (ЛП) - Шэн Л. Дж.

— У тебя есть я, — выдавливаю я, не совсем понимая, почему эти слова слетают с моих губ.

У мамы загорелись глаза.

— Да?

— Ага. Мы не близки, но я все равно буду рядом, когда понадоблюсь. — Хотя я могла понять, почему она этого не знала, ведь я следила за ней пару недель. С тех пор, как появились новости о Конраде, и она начала звонить мне.

— Жизнь так коротка. — Она покачала головой. — Я думаю обо всех поцелуях, которые не дарила тебе. Обо всех объятиях, которые мы не разделили. Все вечера в кино, походы по магазинам и ссоры, от которых нам хотелось избить друг друга, но мы любили друг друга еще больше. Я думаю обо всех "что-если". Почти. Как они накапливаются в пустой комнате моего банка памяти. И это убивает меня, Арья. Это гораздо больнее, чем то, что происходит с твоим отцом.

Мой пульс гулко стучал по внутренним запястьям. Я думала обо всех моментах, которые я разделила с папой. Драгоценные и маленькие, как шоколадные конфеты в индивидуальной упаковке. Я бы не променяла их ни на что, даже после всего, что произошло. А может, особенно из-за этого.

И Кристиан. Я также думала о Кристиане.

Как сильно я его хотела. Жаждала его. Каждая клеточка моего тела знала, что он разобьет мне сердце. Нелегкий подвиг, учитывая, что со времен Николая Иванова этого не удавалось никому.

— Может быть, мы сможем создать новые воспоминания. — Мягкая улыбка коснулась моих губ.

— Ох. — Ее голос дрожал. — Я бы очень этого хотела.

***

Я, спотыкаясь, вышла из кофейни, нащупывая телефон. Мне потребовалась секунда, чтобы найти его номер, и еще две, чтобы собраться и позвонить ему. Он ответил на первом гудке, его голос был отрывистым.

— Да?

Фоновый шум был красноречив. Перекладывание документов; тихие голоса, обсуждающие EEOC, неправильную характеристику и бремя доказывания. Очевидно, он был на совещании. Почему он взял трубку

— Кристиан? — Спросила я.

— Очевидно.

— Это Арья.

— Я могу чем-нибудь помочь тебе, Арья? — Он звучал не так восторженно, как я думала.

Ожидала ли я, что он упадет на колени и будет умолять меня увидеться? Может быть, и нет, но я не думала, что он будет звучать так… неудивленно.

— Похоже, ты занят.

Было затишье. Может, до меня наконец дошло, что я позвонила.

— О чем ты, Ари?

Ари. Прозвище заставило мое сердце забиться.

— Неважно.

— Я не возражаю.

— Ты явно занимаешься чем-то важным.

— Я бы предпочел заняться кем-то важным, — подчеркнул он, как раз когда я услышала тихий щелчок закрывающейся двери. По крайней мере, он не сказал этого на людях. Я задыхалась. В Манхэттене не хватало свежего воздуха, чтобы я могла нормально дышать. Но мама прекрасно сказала, что жизнь слишком коротка. Если завтра не наступит, я хотела провести сегодняшний день с ним.

— Арья. — Голос Кристиана стал намного теплее. Я поняла, что раньше он звучал немногословно, потому что он был среди людей и имел определенный вид, который нужно поддерживать. — Ты обдумываешь то, о чем я думаю, что ты обдумываешь?

Вот в чем проблема с хорошими юристами. Они вынюхали правду из тебя за много миль.

— Может быть.

— Что изменилось?

— Моя перспектива. — Я закрыла глаза, покачиваясь с пятки на пятку посреди улицы, чувствуя себя совершенно нелепо. — Всю свою жизнь я избегала беспорядка. Но грязь все равно находила меня. Я начинаю понимать, что, возможно, пришло время брать то, что я хочу, учитывая, что некоторые последствия неизбежны.

— Я приеду.

— Ты имеешь в виду прямо сейчас? — Это заставило меня задуматься. События развивались слишком быстро. — Сейчас полдень. Мой график забит до отказа. Я уверена, что и твой тоже.

— Я перенесу дела. —  Линия оборвалась — . . .  уже еду. —  Еще одна реплика — . . .прием. Алло? Ты слышишь меня?

— Ты теряешь связь, — пробормотала я, в оцепенении направляясь к метро. Я действительно прогуливала работу? Это было впервые. Я даже не прогуливала уроки в старшей школе. В последний раз я брала больничный шесть лет назад. Я не делала это спонтанно.

Шумная жизнь Манхэттена просачивалась через линию. Вопят машины скорой помощи, сигналят машины, кричат люди.

— Извини. Я был в лифте. Только что поймал такси. Я уже в пути.

— Ты псих. Это может подождать.

— Нет, не может. О, и Ари?

— Да?

— Твоя чековая книжка должна быть открыта, потому что все те обеды, на которых ты меня подставила, стоили недешево.

***

Когда я подошла к своему порогу, Кристиан уже был там, расхаживая взад-вперед по парадной лестнице. Воздух вокруг него потрескивал от темной энергии.

Он повернулся ко мне лицом, удивив меня, схватив мою руку и прижав ее к своему сердцу.

— Почувствуй это, Ари.

Выражение его лица говорило больше, чем слова. Там было ожидание, смешанное с надеждой, тоской и чем-то еще. Странная хрупкость, которой раньше не было. Это напомнило мне о том времени, несколько десятков лет назад, когда нас с Ники чуть не поймала Руслана.

Я вонзила свои кроваво-красные ногти в ткань его рубашки.

— Рад видеть меня?

— Я буду счастливее, когда увижу всю тебя.

Мы прошли три лестничных пролета по два за раз. Мой адреналин зашкаливал. Когда я открыла дверь, я сказала ему, что возьму стакан воды, и спросила, не хочет ли он.

— Конечно? — Он одарил меня забавным взглядом типа «вот как мы будем играть». Я указала на свою комнату и попросила его устроиться поудобнее. Когда я убедилась, что он ушел, я выпила две пинты воды, а затем засунула голову в морозилку, чтобы попытаться снизить температуру.

Когда я вошла в свою комнату, я поймала его, изучающего мою книжную полку, он повернулся ко мне спиной. Несколько лет назад я наняла плотника, чтобы тот превратил одну из стен моей спальни в библиотеку. Это было экстравагантно и совершенно неоправданно, учитывая, что эта квартира сдается и все такое, но это заставило меня чувствовать себя как дома больше, чем любой другой предмет мебели, который у меня был. Кристиан провел пальцем по корешкам книг, что мне показалось странно эротичным.

— Драгоценное «Искупление» , — протянул он, зная, что я здесь, хотя и не издал ни звука. — Первое издание, твердый переплет.

— Даже не думай об этом. — Я оттолкнулась от дверного косяка и направилась к нему. Я вырвала книгу из его рук, нежно лаская ее.

Он повернулся ко мне, на его лице играла ухмылка.

— Думать о чем?

— Займ.

— Почему нет? — он прошептал. — Это просто слова на бумаге.

— Какая нелепая вещь, чтобы сказать. А смерть — это просто долгий сон в ящике стола. — Я сильнее вжала книгу между двумя книгами, поглощающими ее. — Если ты так отчаянно хочешь это прочитать, возьми читательский билет.

Он прислонился плечом к моим полкам, внимательно изучая мою реакцию.

— Почему именно эта книга?

— Потому что.

— Я перефразирую. Какое событие у тебя ассоциируется с этой конкретной книгой, от которой невозможно оторваться? Мне трудно поверить, что другая копия « Искупления», которую я мог бы заказать на Amazon прямо сейчас, оказала бы такое же эмоциональное воздействие.

Я подумала об арктическом блюзе Ники, мерцающем, когда он сказал мне, что сделает это для меня. Бросить вызов нашим родителям. Воспроизвести эту сцену.

О том, как Ники прижимает меня к полкам и целует.

Лежа под бьющим солнцем, считая созвездия веснушек на моем носу и плечах

Ники. Ники. Ники.

Сладкая боль разлилась внутри моего живота.

Кристиан покачал головой.

— Неважно. Слишком личное. Я понял.

— Это не…

Он взяла стакан с водой, о котором я забыла, и осторожно поставила его на одну из полок за моей головой. Он сплел пальцы через мои и прижал мои руки по обе стороны от меня, над моей головой, как в «Искуплении». Его пальцы сжались сильнее, его рот опустился к основанию моего горла, его губы мягко коснулись чувствительной кожи.

На секунду мне даже стало интересно, был ли Кристиан Ники. Почему еще он решил сделать это? Но нет. Этого не может быть. Ники был мертв. Кроме того, возможно, Кристиан посмотрел фильм и подумал, что было бы здорово повторить его.