Голод - Юлия Гауф
- Что готово было? Как ты все это устроил? – прошептала я, стараясь привыкнуть к его прикосновениям, и не пугаться.
Стараюсь не дрожать, пока Денис изучает мое тело. Это не прелюдия, не сексуальная игра. Это просто интимный жест, который говорит: «Мое» - то, как парень легко прикасается. К плечам, ключицам. Ведет пальцами по груди, спускается ниже, к животу, и словно одумавшись, убирает руку.
Вернее, возвращает ее на мою грудь.
И меня прошибает – он не хочет прикасаться к моему животу. Там не его ребенок. Брезгует.
- Я обещал помочь, я и помог, - отстраненно сказал парень. – Были у меня знакомые, которые тоже Кравченко не любили. Многим поднасрал он. У некоторых ушли бы годы на то, что я за месяцы провернул. Устроил проблемы с бизнесом, похерил репутацию Кравченко. Не только в деловых кругах, но и в теневых. Алиса…
- Она мертва, - оборвала я.
- Я знаю. Догадывался, что он ее уберет. Не сам, конечно. Вряд ли Кравченко своими руками хоть кого-то убивал, - разозлился Денис. – Тебе ее жаль?
- Нет.
- Хорошо.
- И что теперь будет? Денис, что дальше?
- Я ведь обещал, что ты будешь свободна. И ты свободна, - Денис надавил мне на бок, вынуждая обнять его, перекатившись на кровати.
- И что, я могу уйти? Одна? Раз я свободна.
Почему-то я с каждым днем нахожу у Ильи и Дениса все больше и больше сходств. Оттого и не верится, что Денис отпустит. Не то, чтобы я хотела. Но я должна знать, что дальше. Свободна ли я только от Ильи, или я вообще вольна делать то, что захочу.
- Если ты хочешь, ты можешь уйти, Саша. От меня в том числе. Я никогда не стану тебя ни к чему принуждать. Если любишь – будь со мной. Если разлюбила – я отпущу, - серьезно произнес парень. И я уткнулась ему в грудь, начиная расслабляться. И чувствуя съедающую меня вину вперемешку с болючей любовью.
С чего я вообще взяла, что он такой же, как Илья? Это же Денис! Тот, кто с ранней юности в меня влюблен. Тот, кого жизнь потрепала изрядно. И из-за меня натерпелся. Он не такой, как мой муж, и сравнивать их – все равно, что оскорблять Дениса. Илья и мизинца его не стоит.
Денис совершал ошибки, даже преступления, но это ведь ради меня. Я бы и сама на многое пошла на его месте. Он не такой, как Илья, и никогда таким не будет!
- Я останусь. Просто спросила. А с Ильей что будет?
- То, что решат остальные, то и будет. Саша, смирись. Вряд ли он долго проживет. Слишком многим мешает, понимаешь? Не получился все, как в сказке. Кравченко не перевоспитается. Отпусти я его – он поднимет связи. Свои, отцовские, и рано или поздно ударит.
- Я знаю, - глухо пробормотала я.
- Он зря приблизил меня. Хотел поиздеваться, превратить меня в своего пса. Думал, что я – идиот, - зло сказал Денис, крепче прижимая меня к себе. – Конечно, я же на зоне был, деградировал. Что я мог сделать ему? Кравченко думал, что ничего, но ошибся. Нужно было сразу меня убить – еще там, в колонии. Или как только я вышел. Он этого не сделал, и, как видишь, зря.
- Не говори так!
- Для него зря, - тихо засмеялся парень. – Ну а я такой ошибки не допущу. Уж прости.
- Может, полиция пусть разберется? – предложила я. – Его есть за что судить. Тебя, невиновного, посадил. Бог знает, чем занимался. Алису убил… Денис, не пачкайся в этом. Давай просто сообщим в полицию, и…
- И я сяду пожизненно, Саша, - оборвал Денис. – У Кравченко есть снафф-видео. Запись, на которой я убил человека. И ты ведь не думаешь, что я все эти месяцы просто сидел в домике для охраны, и ездил в ресторан за вашей едой? Рассказать, чем я занимался?
- Н-нет, - пробормотала, ненавидя себя за трусость.
И за глупость.
В полицию, угу. Вот ведь блаженная! Я ведь сама видела ту запись, из-за которой и осталась с мужем. И сегодня была перестрелка. Да и есть у Дениса судимость! Его и правда посадят. Может, не пожизненно, но закроют обязательно. А Илья – он хитрый, изворотливый как уж. Вполне могло случиться так, что его бы отпустили.
- Прости, глупости говорю. Наверное, из-за беременности, из-за гормонов, - вздохнула я.
Лукавлю. Не из-за беременности я бредни несу, а из-за испуга. Это стереотип про беременных идиоток. Подруги мои рожали, и пока детей ждали, резко не превращались в кретинок. Но тему эту нужно поднять – болезненную, но важную.
- Ничего, отдыхай.
- Денис, ты ведь примешь ребенка? – спросила, пересилив себя. Взяла его за руку, и заставила прикоснуться к моему животу. – Я знаю, что это все ужасно. Но подумай: ребенок ни в чем не виноват! Он может вообще не знать, что Илья его отец. И у вас есть общая кровь…
- Не напоминай.
- Но это так! Ты… ты ведь его дядя, - я прижала его ладонь к своему животу. – А можешь стать отцом. Ребенка легко любить, я знаю о чем говорю. Работала с малышами. К нам грудничков не приносили, но годовалых малышей часто. Мы возились с ними, с больными детьми, которые часто от боли кричали. Даже их легко любить, понимаешь? Не родных по крови, незнакомых. Может, не сразу, но ты сможешь полюбить этого ребенка, если приучишь себя считать его родным.
Я выговорилась, и замолчала. И ослабила хватку на ладони Дениса. С пол минуты он лежал неподвижно, а затем убрал свою руку от моего живота – медленно, неспешно, но показательно.
- Я приму ребенка. Я ведь остался. Приму, Саша, - устало ответил парень. – Про
