Будь моим

— Так где вы, говорите, его нашли? — интересуется охранник, поглядывая на жмущегося к коленям Градского мальчика.

Наш найденыш в полном порядке, просто проголодался, и мы ему не особо нравимся, потому что посторонние, но этот мужчина с усами и блестящим потным лицом нравится ему еще меньше.

В маленькой комнате охраны душно. Администратора центра на месте не оказалось, и мы спустились сюда.

Пыльный вентилятор гоняет сухой воздух, и мне хочется поскорее отсюда уйти.

Собираю с плеч волосы и завязываю их узлом на макушке, сидя рядом с Владом на продавленном кожаном диване. Мальчика зовут Максим, и Градский занимается тем, что подставляет ему свою ладонь, по которой тот стучит маленькой ладошкой.

Я сижу будто на иголках, потому что видеть, как Градский общается с детьми, — испытание для всех моих женских инстинктов. Мое воображение живо нарисовало наших детей, и теперь я не смогу отделаться от этого видения никогда.

— Какая разница? — с нажимом спрашивает Влад. — Мать его где?

— Так мне откуда знать? Искать убежала…

— Полицию вызвали?

— Вы что, какая полиция? У нас таких случаев по пять на день, все находятся целехонькие. Вот пусть возьмет конфетку, — тушуется охранник под ледяным взглядом Градского, протягивая ребенку несколько карамелек. — А вы можете идти… чего толпиться… уже все под контролем…

Я чувствую, как не нравится все происходящее Градскому. Он стучит по полу пяткой и с нечитаемым лицом осматривает экраны компьютерных мониторов. На них выведены изображения с нескольких камер. Качество отвратительное, и мне кажется, что информативности у этих картинок тоже немного.

Влад отказался уходить и оставлять мальчика с охранником еще тогда, когда мы сюда только зашли, поэтому мы ждем здесь уже минут десять.

— Конфеты у чужих он не берет, а мать мы дождемся вместе. Да, малой?

— Да… — мальчик робко ему поддакивает.

Влад вертит в руках его динозавра, прикручивая отвалившийся хвост.

Прижавшись щекой к плечу Градского, я тихо спрашиваю, ткнув подбородком на игрушку:

— Кто это, знаешь?

— Ти-рррекс, — важно отвечает Максим.

Улыбаюсь, подняв глаза на Влада.

Его брови сведены на переносице, рот напряжен, будто он в принципе никогда не улыбается. Но я ведь знаю, что это не так…

Дверь с шумом распахивается, и на пороге каморки появляется женщина с круглыми от волнения глазами. На вид ей не больше сорока, волосы у нее растрепаны, и это отлично дополняет весь ее встревоженный облик. Ее взгляд мечется по комнате и падает на малыша, который радостно отклеивается от Градского и несется к ней вприпрыжку, оставив своего динозавра валяться на полу.

Градский встает, я поднимаюсь вслед за ним.

— Спасибо… — женщина еле различимо шевелит губами, глядя на Влада снизу вверх.

На его лице все та же маска, будто его мимические жесты на время замкнуло. Я понимаю, что он не собирается быть душкой, еще до того, как рот, о поцелуях которого я постоянно мечтаю, грубо произносит:

— Его могли найти не мы, а кто угодно другой. Любой дебил с нечистыми намерениями.

— Я… понимаю… — прижимая к себе ребенка, отзывается женщина.

— По-моему, вы ни хрена не понимаете, — давит на нее Градский. — Вы потеряли ребенка. Ау!

— Почему вы на меня орете?.. — выкрикивает на грани истерики. — Без вас разберусь!

— Влад… — зову тихо, обхватив ладонями его локоть. — Пошли…

Он бросает на меня быстрый взгляд, будто только что вспомнил о том, что я тоже здесь. Переведя глаза на горе-мать, бросает:

— Советую больше не терять детей. Технологии, слава богу, позволяют. На улице двадцать первый век, включите мозги.

Сказав это, он делает шаг к двери и выходит из комнаты, оставляя после себя звенящую тишину.

Его реакция на ситуацию обескураживает меня, если не сказать больше!

Под тихий плач «пострадавшей» я пару секунд смотрю на опустевший дверной проем, после чего протягиваю руку и ерошу волосы на макушке малыша.

— Ну… пока… — бормочу, чтобы хоть чем-то заполнить напряженное молчание. — До свидания…

— Спасибо… вам… — сипло повторяет женщина, обращаясь на этот раз ко мне.

Кивнув, я выскальзываю из комнаты вслед за Владом и догоняю его на выходе из технического коридора.

Я отчетливо понимаю, что сейчас лучше не приставать к нему с вопросами. У него отвратительное настроение. И с той женщиной он вел себя скверно. Но я соблюдаю невидимую дистанцию, держа свои выводы при себе.

Поравнявшись с Градским, осторожно цепляюсь за его ладонь пальцами.

Он сжимает их в ответ и ведет меня к эскалатору, молча глядя себе под ноги.

На меня давит то, что из нашего совместного биополя вдруг ушло все веселье, вместо него вокруг нас сгустилось напряжение, и его источник — не я. И эта колючая пурга вокруг нас образовалась, даже несмотря на то, что ситуация разрешилась самым отличным образом.