Доверяя свою душу
Опять на тропе войны?
Он же только что приехал. Ну зачем все портить?
Встаю со своего места и быстро собираю только что разложенные вещи. Айяз ушел уже далеко. Бегу за ним, предварительно одевшись в свою длинную накидку, но она прозрачная, хоть и темная. Черт. Это не меняет сути дела.
Догоняю его уже у входа в отель.
– Подожди Айяз. Ну куда ты ушел?
Поворачивается и смотрит на меня.
– Твою мать, – почти кричит он. – Айсель ты издеваешься надо мной?
– Да что не так?
– Посмотри на себя. На кого ты похожа? – подходит вплотную и хватает меня за ткань. – Сними ее и ничего не изменится.
Как же я соскучилась по нему.
Тянусь рукой к его щеке, но он отворачивается от меня. Пытаюсь еще раз коснуться любимого лица, но он перехватывает мою руку.
Я не понимаю что происходит. Все из-за одежды?
– В чем дело?
– В том, – хватает за лицо пальцами, несильно впиваясь в кожу, но ощутимо, – что я готов пристрелить тварь, что коснулась тебя, а ты в свою очередь ходишь и показываешь всем свое тело. Вот в чем дело, Ася, – четко проговаривает он мое имя и отпускает, делая шаг назад, а я готова разрыдаться.
Я не хочу думать о том, что это значит. Я не хочу понимать его слова. Не стану этого делать. Я не готова. Хотела бороться с чувствами, но не буду. Я слишком слаба в этой любви. Точнее чувства сильней меня.
Хочу обнять его, но знаю, что он оттолкнет, раз даже дотронуться не дает к себе.
Кричать. Хочу кричать. Неужели он планирует уйти. Когда я сама решила наоборот?
– Айяз, я на отдыхе, не в шубе же мне ходить, – пытаюсь вразумить его, но он становится еще более злым.
– И потому лежала перед мужиком почти голая? А что еще делают на отдыхе, красивая? Не подскажешь? Я вот тоже хочу, как следует отдохнуть перед возвращением, – пристально наблюдает за мной. – Куда тут ходят, чтобы отдохнуть? Или пляж идеальное место?
– Что?
Послышалось. Мне просто показалось. Он не мог этого сказать. Не имел права.
– Я хочу трахаться Ася. Куда мне идти с моим желанием?
– Ты… – я просто не знаю, что ему ответить и как.
Я не нахожу слов. Хочу ударить его. Пусть извинится. Господи, пусть скажет, что не хотел этого говорить.
Не молчи умоляю.
Только не молчи.
– Не смей так со мной говорить. Понял? – зло говорю я.
Он обнажает ряд белых зубов.
– А как мне с тобой говорить? Не нравится?
– Айяз просто извинись, и возможно мы еще поговорим, позже, – голос начинает дрожать.
– Извиниться? Перед тобой? – подходит ко мне, наклоняется, чтобы быть на уровне со мной и спрашивает, смотря в глаза. – А ты уверена, что достойна моих извинений?
Не выдерживаю и бью ему по щеке ладонью. Звук пощечины настолько громкий, что практически оглушает.
– Мерзавец.
Хватает меня за руку и тащит в отель. На нас смотрят люди, и я не знаю, что делать, звать на помощь или спокойно идти. Это же Айяз. Он ведь не сделает со мной ничего, плохого?
Залетаем на скорости в номер, и он тут же сдирает с меня парео. Отстраняюсь от него, но он не дает этого сделать.
– Отпусти меня, – кричу.
– Сейчас ты узнаешь, что значит поднимать на меня руку, женщина.
Приседает, хватает под коленями и закидывает на плечо. Заходит в гостиную, садится в кресло и кладет животом на колени.
– Отпусти я сказала и не смей касаться меня своими руками.
– Да ты что? – говорит в ухо. – Помнится, ты кончала на этих руках. Познала другие?
Хватается за трусы от купальника и снимает их с меня.
– Что ты несешь? Остановись пока не поздно Айяз. Не делай этого.
– Не-ет А-ася, сейчас я тебя накажу как следует, а потом отпущу. И пойдешь ты туда, куда захочешь и к кому захочешь.
Начинаю плакать. От его слов. От ситуации. Этой несправедливости. Неужели он правда считает, что я спала с кем-то? Считает меня шлюхой?
– Ты сказал, что не отпустишь меня, – с болью произношу я.
– Это было до того, как ты пошла выставлять свое тело напоказ, как на торгах, – всхлипываю от его слов. – Не в этот раз красивая. Твои слезы, теперь только твои.
Говорит и бьет меня по ягодицам. Вкладывает в удар всю силу. И, наверное, всю свою обиду на меня, ту которой быть не должно, и я в ней не могу быть виновата.
Вскрикиваю. Второй. Третий. Четвертый. Пятый.
Кожа горит, а я уже и не плачу практически. Не сопротивляюсь. Не считаю.
Теперь болит в другом месте, выше и левее, в районе груди. Как он мог такое подумать обо мне? Неужели не понял того, какая я? Или, это я не поняла его? Что ему важно. Что он приемлет и нет. Разве не знала какой он собственник и ревнивый мужчина. Да я на отдыхе, но ведь могла не загорать. Или быть в шортах хотя бы.
