Шарм, или Последняя невеста (СИ) - Билык Диана
– Ну? Едешь? – подгоняет Ян, а Егор подбирается ближе, готовый остановить меня в любую секунду. Женя с другой стороны зажимает пьяными ручищами, выдавливая остатки дыхания.
– Она поедет со мной, – отрезает охранник. – Свободен.
– Дя, брысь, противный костяшка! – вякает Ильховский. – Чего вообще тут околачиваешься?
– Как хотите, – сисадмин заводит мотоцикл и с оглушительным ревом быстро убирается прочь, словно не хочет столкнуться с боссом. А до этого так хотел с ним поговорить.
– Лера, постой, – Генри передает девушку Егору и подбегает ко мне.
Я пячусь и выставляю ладонь в защиту. Прикосновение Ильховского сдавливает правое плечо до острой боли, но я даже рада – хоть не упаду от слабости духа.
Генри опускает голову, прячет взгляд и хрипло выдыхает:
– Ты все не так поняла. Выслушай. Разве я давал тебе повод сомневаться? – говорит не мне, а камням, что въелись в размятый весенний грунт.
– Так сложно в глаза сказать, что обманывал? – еще отступаю, кожа под прикосновение Жени начинает гореть. – Ты много давал поводов сомневаться, просто потому что не говорил правды. Просто потому что врал.
– Я не мог сказать и сейчас не могу. Подожди немного… – Север затравленно смотрит на меня, едва удерживает взгляд и снова уводит вниз, пряча блеск золотых глаз под густыми ресницами.
Женя неуместно крякает и, наконец, отпускает мой локоть.
– Да врет он, – Ильховский улыбается, как больной, и продирает пальцами светлую шевелюру. – Пусть расскажет, где его вторая невеста! Как она поживает, а, Генри?
– Что ты несешь? – вскидывается Север, но на меня смотрит с опаской. Осторожно, по касательной.
Егор что-то тихо говорит Ясе и, усадив ее в салон, прикрывает дверь авто и возвращается к нам.
– Я несу? – Женя вальяжно отодвигается, запускает руки в карманы и прислоняется к стене дома. – Дарья была такой же подопытной, как и Лера. Или отрицать будешь, Хэ-энри?!
– Кто ты, Ильховский? – шипит надорвано Север и сжимает кулаки. – М-м-мы с тобой знакомы четыре года, а м-мне кажется, что я вижу тебя впервые, – Генри сильно дрожит и заикается.
По моим плечам ползет холод и неприятное ощущение предательства. Ощущения глупой ошибки, и не Гери виноват, а нас просто водят за нос, подставляют обоих.
– Да неважно. Можем вспомнить еще Марину, которой вообще не посчастливилось выжить. Нет, лучше, – Женя вдруг тащит корпус вперед и отталкивает Генри назад, хлопком ладоней в грудь. Егор преграждает путь крупной рукой, отодвигая Ильховского. – Отвали, прихвостень! – орет раненным зверем напарник. – Вы с Давидом – две послушные овечки заждержались в логове волка. Да он же пользуется вами! Сам на вершине, а ты вон – баб возишь, да драки разнимаешь. Не противно тебе?
– Это мой выбор, – режет Егор и еще отодвигает Ильховского в сторону.
Север встряхивает головой, сводит брови, в глазах горит разочарование и боль.
– Женя, я тебе верил.
– Ой, да ладно! – картинно вскидывает руки друг. – Так верил, что за четыре года забыл посвятить в свою тайну.
– Да ты ее и так знаешь, оказывается, – встряет Егор.
Генри качается и приваливается к дереву. Его скручивает, будто пружину. Я мечусь между ревностью и желанием ему помочь. Для него слишком много потрясений: он вот-вот уйдет в себя. Мне страшно. Больно. Я запуталась.
Он не смотрит на Ясю, за все время ни разу, даже случайно, даже мельком не повернул головы к машине. Ловит мой взгляд и утыкается виновато в землю, словно желает закопать себя под грязный асфальт, лишь бы я его поняла и приняла сейчас. Север заламывает перед грудью руки и ощутимо цокает зубами.
– Смотри! – язвит Женя. – Какой актер! Настоящий страдалец! Если что не так – сразу в темный уголок забивается! Спрятаться всегда легче, чем в рожу дать? Правда, Север, убийца невест?
Генри приподнимает голову, в глазах на миг вздрагивает разряд молнии, и туго сжатая пружина выстреливает. Егор успевает отойти, будто понимает, как другу важен сейчас этот выпад.
Женя падает от одного удара, ничком, с мерзким «плюх». Он приподнимается на локтях, неловко барахтаясь в грязи, и вытирает разбитую губу.
– Сука… – скрипит и сплевывает в сторону кровавую слюну. Садится на земле и сгибает колени. – И бьешь, как сука…
– Я же верил тебе, как другу верил, – шепчет Генри и снова идет буром. Охранник оттаскивает его, но держит не сильно крепко. Просто успокаивает. Я вижу, что Егор и сам бы намылил морду Ильховскому, но уравновешенность в крови, недаром он лучший в команде Севера.
– И давно ты придумываешь схемы, как меня сломать?! – взрывается Генри. Его лицо пылает, губы выплескивают брызги слюны. – Это все твои проделки: инвесторы, штрафы, фирма на грани краха?
– Подумаешь, пару миллионов потерял, – горько смеется Женя. – У тебя же их хоть жопой жуй, наследник престола! А сегодня так удачно подвернулась Ясенька, бедная пострадавшая, – бросает непринужденно Ильховский, падает назад, в грязь спиной, и смотрит на звездное небо.– С каким удовольствием я нанес точный удар, жаль, что ты мало помучился. Как же приятно, когда тебе больно! Чтобы ты знал, как мне было больно, когда ты «прикупил» Дашу, а потом она сошла с ума. Забыла всех: меня, родных, сестер, даже родную маму. Из-за того, что ты, пиздец, уму непостижимо, проклят! – он приподнимается и пронзает Севера злобным взглядом. – А Лерочке, Золушке ненаглядной, ты рассказал, что ее ждет?
Какая же я дура!
Это ведь Женя бросил мне невзначай, когда мы стояли на улице, по секрету – на ушко шепнул – что Яся, красивая малышка, давненько приглянулась Северу. Чтобы я была осторожней и проверила не изменяет ли мне жених, а то после свадьбы поздно будет…
Месть удалась: чуть не разрушила то, что мы с таким трудом строили. И я неожиданно признаю, как была глупа со своей ревностью.
Глава 54. Генри
Она ныряет в мои объятия, но я почти ничего не чувствую. Сердце расшаталось так, что, мне кажется, забыло, что нужно качать кровь. Просто что-то глухо бьется в горле, словно застряло там, забилось в агонии, как птица в силках.
Я одно понимаю. Я должен ромашку отпустить. Просто взять и отпустить. Не рвать ее лепестки, не срезать под корень, а просто дать ей сво-бо-ду.
Да, я сдохну, как собака, которую оставили на цепи в лютый холод без воды и еды, но моя девочка будет жить. Как я еще могу ее спасти? Не представляю, не вижу выхода. Его просто нет…
Оставляем Ильховского возле больницы. Мне его даже жаль. Он ведь прав. Во всем прав. Если я встал на пути его счастья, то грош цена моей дружбе, верности, сопереживанию. Это все пустота. Я бы тоже мстил, если бы кто-то забрал у меня Валерию. Именно Евгений открыл мне глаза на правду. А она проста, как белый день: Лера пострадает из-за меня. Из-за моего желания Здесь и Сейчас быть счастливым. Да, до края проклятия осталось совсем чуть-чуть, да, дни истекают, как песок, просачиваются сквозь пальцы, но где гарантия, что трагедия не случится в последние секунды нашей идиллии?
Егор молча садит нас в авто и отвозит сначала Ясю домой. Девушка прижимается к окну и даже не прощается с нами, когда тихо выходит на улицу. И не нужно, я не могу не чувствовать себя виноватым и перед ней тоже – она нелепо была впутана во взрослые игры. Юная же совсем, чем-то похожа на Леру, но совсем другая. Не бойкая, не стойкая – хрупкий цветочек, который легко сломать.
Двигатель запускается, и мы едем в наш поселок. В машине такая гнетущая тишина, что я слышу, как перекликаются наши с Лерой сердца. Я не могу ее отпустить…
Но должен.
Подарю ей последнюю ночь, а дальше…
– Генри… – шепчет она на ухо, рассыпая по телу назойливое ощущение нужности и сладкой радости, что она просто рядом. Чувства, как крошечные нанины, заползают под кожу и перестраивают мою внутреннюю систему ценностей, заставляют сомневаться, мучиться…
– Прости меня… – ее горячие губы так манят, дурманят, до мышечного спазма под ребрами. – Я…
