Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Ну как? — поинтересовалась она осторожно, крайне удивленная его реакцией. — Понравилось?

— Не то слово! — буркнул недовольно. — Такой дичи в жизни не пробовал!

Наблюдавший за ними со стороны Пашка зашелся в приступе абсолютно истерического хохота.

— Захлопнись! — беззлобно предупредил его Дмитрий.

— Уф! Видел бы ты сейчас свою рожу!

— За своей следи, пока по швам не треснула.

Все еще улыбаясь, Соколовский снисходительно махнул на них рукой, переключив внимание на свою младшую сестру и потенциального «родственничка».

— Чего притихли-то, порно-кролики? — принялся подначивать их в полную силу. — Когда свадьба? К какому числу мне свою печень готовить?

Ответа Лиза не слышала. Пришлось сосредоточиться исключительно на собственных ощущениях, ведь Похомов, пользуясь случаем, внезапно прижался губами к ее уху. Одним-единственным жестом превратил ее тело в обнаженный, искрящийся комок нервов.

Только тронь, и тут же коротнет!

— Самочувствие в норме?

Вздрогнула от его хриплого шепота, но довольно быстро взяла себя в руки.

— Да, — легким кивком подтвердила незамедлительный ответ.

— Уверена?

Странный вопрос.

— Конечно! — чуть помедлив, добавила: — Почему спрашиваешь?

Воздух со свистом покинул его легкие. Прямо затылком она чувствовала, как кадык Похомова ходуном ходит от напряжения, причин которого она не понимала.

Попросту не видела их, ведь все вокруг веселились и вели себя вполне раскованно.

Кроме него!

— Лиза, если тебе есть… что сказать мне, сделай это сейчас!

Сердце в груди ускорило свой бег, ощутимо толкнувшись о ребра.

Спина стала липкой из-за покрывшей кожу испарины. Чувство вины, проснувшееся так не вовремя, сжирало нутро подобно языкам пламени.

Вот и пробил час.

Наверняка ждет объяснений по поводу их с Верещагиным маленького недоразумения на озере! Хочет услышать и ее версию?

— Дима… клянусь, ничего не было! — прокаркала Лиза, заикаясь, севшим от страха голосом. — И быть не могло. У нас с ним. Понятия не имею, что именно рассказал тебе Гордеев, но… я скорее сдохну, чем позволю кому-то чужому прикоснуться ко мне. И будь уверен, сдохну я твоей!

С запоздалым раскаянием она поняла, что на эмоциях повысила голос. Если точнее, то буквально прорычала последнюю фразу. Отчетливо и довольно громко, чтобы быть услышанной ближайшими соседями по застолью.

Мышцы Дмитрия превратились в камень, едва она успела закончить фразу. Его стальные давящие объятия теперь практически душили, препятствуя ее полноценному дыханию.

Таков он – ее абсолютный и неисправимый собственник!

Прилагая неимоверные усилия, Лиза поспешила развернуться к нему лицом, ибо не могла обсуждать подобные вещи… вот так.

Полыхающая во взгляде мужа ярость сбивала с толку и пугала до дрожи в конечностях. Казалось, вся его напряженная поза так и «вопила»: серьезно? Хочешь именно об ЭТОМ сейчас поговорить?!

«А о чем же еще?»

В душу закрались сомнения. Лиза напряженно нахмурила брови, пытаясь докопаться до истины.

Какие у нее могли быть для него новости? Что он имел в виду?

Пользуясь ее замешательством, Дмитрий легко вернул ее в прежнее положение и тихо буркнул:

— Я знаю! И только поэтому он все еще жив!

— Что они делают?

Лиза с неподдельным интересом наблюдала за мужчинами, столпившимися у высокого, одиноко стоящего на краю поляны дерева. Того самого, куда Аркадий Михайлович отправлял Андрея за запасными стульями.

Все как один громко смеялись. Шутили… на свой манер. И пусть подобный юмор явно относился к категории черного, им было очень даже весело подначивать друг друга. Видимо, степень опьянения напрямую влияла на шкалу всеобщего настроения.

Двое из мужчин отмерили шагами некое расстояние и расставили в ряд восемь пластиковых табуретов, на которые в свою очередь водрузили по одной пустой стеклянной таре из-под спиртного.

— Развлекаются детки! — равнодушно пояснил Прокурор, попеременно сканируя прищуренным орлиным взором то «подчиненных», то племянницу. — Сейчас будут делать ставки: скинут бабло на общак. Затем по очереди начнут шмалять по стекляшкам. Самый меткий сегодня сорвет приличный куш.

— М-м-м…

Она с трудом подавила очередной зевок – в сон клонило страшно. Тут же зябко поежилась, содрогаясь всем телом. Горячий летний воздух успел прилично остыть и теперь своей прохладой продирал до костей.

Крепкие объятия Похомова более не согревали.

Дмитрию вообще пришлось отлучиться, так как Дудаеву безумно захотелось обсудить с ним какой-то чрезмерно важный вопрос. Без лишних ушей!

И никого не смутил тот факт, что к «лишним ушам» Мага отнес даже Прокурора и Похома. Мол, сугубо личный разговор. И точка!

Пользуясь моментом, Пашка тоже увел на воспитательную беседу Андрея с Викой. Соня с Петром Петровичем еще не вернулись, а потому Лизе пришлось коротать время в компании дяди и… свёкра.

Не самое веселое общество, честно говоря. Особенно если учесть, как неловко она чувствовала себя, оставшись с ними практически наедине.

И это после демонстративного поведения Дмитрия и своих собственных… неосторожных действий.

— Будет интересно, оленёночек! — Аркадий Михайлович подпалил сигарету и с наслаждением затянулся, глядя на Лизу в упор, словно упиваясь ее смятением. — Они так сильно синьки налакались, что в пору нам с Борей гадать, кто из мужиков способен на ногах дольше остальных продержаться.

Лиза искренне улыбнулась Похомову:

— Сложный выбор. Выглядят все достойно… и довольно мило.

Как обычные люди, а не рецидивисты.

Слух резанул едва различимый утробный рык, раздавшийся совсем близко. Прокурор бесновался, из последних сил сдерживая в узде свои истинные чувства. Однако гнев, насквозь пропитавший его тихий голос, обуздать мужчине не удалось.

Он завелся буквально на ровном месте.

— Как ты сказала? Мило? Мило, бл*дь?!

— Да, но…

— Ты что такое бормочешь, племяшка? С головой совсем не лады? Зенки-то разуй и не обманывайся на их счет! — произнес он с нажимом. Да таким тоном, что Лизу в дрожь бросило. — Если будет выгодно, любой из них перережет тебе глотку, и глазом не моргнув! Насвистывая при этом себе под нос свою любимую мелодию. Не забывай: кто-то из этих милых мужичков – паскудник гнойный. Тварь, продавшая врагу своих братьев! Троих из которых… мы уже похоронили! Сука, да я на все пойду, чтобы вычислить эту гниду!

Лиза побледнела, совершенно не представляя, как реагировать на подобный всплеск агрессии. Да и на новости в целом.

— Мне жаль…

— А знаешь, о чем эта мразота первым делом доложит своему новому «хозяину», после того как тщательно отполирует языком его зад? — совершенно не контролируя свою силу и явно не обращая внимания на ее жалкий лепет, дядя Боря железной хваткой стиснул ее подбородок, вынуждая Лизу тяжело дышать и опасливо всматриваться в его перекошенное яростью лицо. — Знаешь? Или подсказать?

— Догадываюсь, — всхлипнула она почти шепотом, прилагая усилия, дабы не зашипеть от нарастающей ноющей боли в зубах.

— Он сообщит Гарику, что мой преемник уязвим! — продолжил Черчесов, чеканя каждое слово. — Что у него имеется ох*енная слабость. Ты! Потомок его лютых… заклятых врагов. Только полный идиот не воспользуется возможностью свести счеты. Уверяю, Пескарь таковым не является. И зная ситуацию, ты связки надрываешь, вереща во всеуслышание, что готова ради Борзого СДОХНУТЬ?

— Пусть и ненамеренно, но я сказала правду…

Свободный кулак Прокурора с жутким грохотом опустился на деревянный стол, создавая сильную вибрацию.

— В гробу я видел такую правду! — приглушенно зарычал родственник, продолжая удерживая в своих «тисках». — Ты нарушила мой прямой приказ!

— Нет, не нарушила! Сказано было: не искать с ним встреч. Я и не искала. Однако это вовсе не значит, что я его разлюбила. Я пыталась, но достаточно быстро поняла, что вырвать его из сердца… меня не заставит даже сам Патриарх всея Руси!