Девочка для Маршала (СИ) - Драч Маша

Я едва не задохнулась. Привалилась обессиленно спиной к дверному косяку залы и медленно сползла на пол. В воздухе всё еще витал легкий аромат папиного одеколона. Он будто был всё еще здесь. Рядом со мной.

Пришлось приехать сюда, чтобы забрать документы. Мать отказалась. Ева заявила, что всё это для нее слишком. Уткнувшись лбом в колени, я несколько часов вот так и просидела на пороге залы, давясь слезами. Впервые я так остро ощутила одиночество. Оно черной густой тенью нависло надо мной, заслоняя собой любой источник света.

Кто я? Что я? Чего я хочу от собственной жизни? Над всеми этими вопросами мне заставил задуматься именно Кир. Я не хотела быть одинокой. Никогда. И теперь, когда папы не стало… Несчастный случай. Грёбаный несчастный случай отобрал у меня отца. Удочка упала за борт. Папа прыгнул в воду за ней. Судорога. Друзья его вытащили, но откачать не смогли. Вот так просто. Даже смешно. И больно. Удушливо. Под рёбра, словно вогнали раскалённую кочергу.

Медленно поднявшись, я всё же принялась искать документы. Ноги стали будто деревянными. Я буквально заставляла себя двигаться. Шаг. Еще один. И еще. Взгляд зацепился, почти споткнулся о домашнюю клетчатую рубашку, небрежно валявшуюся на спинке дивана. Папа всегда оставлял ее именно здесь, когда уходил на работу. Ткань давно пропиталась запахом сигарет, кофе и ненавязчивого одеколона.

Нужно было срочно уносить ноги, пока я окончательно не впала в истерику. Все эти фотографии, где изображены я, папа, Ева… Они молчаливо смотрели на меня, словно издеваясь. Это уже было за гранью.

Забрав то, за чем пришла, я быстро покинула квартиру. Закрыла дверь на все замки, будто запечатывая открытую кровоточащую рану в свой груди и быстро сбежала вниз по лестнице.

— Хорошо. Очень хорошо, — нашептывала мама, просматривая папку с документами. — Нужно будет немедленно начать процесс переоформления квартиры.

Я, Ева, дядя Егор и мама сидели на кухне. Казалось бы, я нахожусь среди родных людей, но всё равно не ощущала себя среди них своей.

— Боря всегда был ответственным и педантичным в плане документов, — мама закрыла папку.

Последнее, о чем мне сейчас хотелось думать, так это об этих бумажках. Я глаза открыть нормально не могла, потому что они опухли и постоянно жгли из-за слёз. Мозг будто расплавился. Не хотелось ни есть, ни пить, ни говорить.

Я прекрасно понимала, что у мамы с папой были очень непростые отношения, но… Она совершенно не выглядела расстроенной. Ева иногда похныкивала, но я не видела на ее лице слёз. Кажется, что дядя Егор был более подавленным, чем мать с сестрой. И за это я их ненавидела. В этой ненависти я находила спасение. Как можно ковыряться в бумажках, когда в нашей семье случилось такое?! Семья… Мне вдруг захотелось отчаянно расхохотаться. Согнуться пополам, обхватить себя руками и смеяться-смеяться-смеяться пока не задохнусь. Пока не начнет драть носоглотку и пока не останется ни слезинки.

— Завтра же займемся этим вопросом, — твёрдо заявила мама. — Квартира приличная. Убраться нужно будет там. Перестановку сделать. Кое-какую мебель заменить. На тебя перепишем, Ева.

— Что? — этот удивленно-возмущенный вопрос принадлежал дяде Егору. — Не уверен, что это хорошая идея. А Ляна?

— Она же ведь у нас уже девушка заграничная, не так ли? — мама наградила меня холодным недовольным взглядом.

— Да какая разница? Заграничная или нет? Мы ведь уже обсуждали этот момент. Еве достанется наша квартира, а Ляне — папина. Это честно.

— Борина гораздо больше нашей, — мама встала из-за стола.

— Наша тоже не хуже.

— Ты ничего не понимаешь.

— Хватит! — вскрикнула я и ударила кулаком по столу с такой силой, что по пальцам и ладони мгновенно разлилась отрезвляющая боль.

Даже Ева вздрогнула и удивленно взглянула на меня, хотя до этого момента сосредоточенно занималась подпиливанием ногтей.

— Хватит обсуждать всю эту ерунду и делать вид, будто ничего серьезного не произошло! — голос сорвался, и я всхлипнула.

— Ляна, ты не в себе, — произнесла мама таким голосом, будто я и в самом деле была умалишенной.

— Не в себе?! — мои глаза широко раскрылись.

— Мам, это она так злится, потому что вы мне квартиру хотите оставить, — вставила Ева и спрятала пилочку в косметичке.

— Какая к черту квартира?! — кажется, так громко я еще никогда в своей жизни не кричала.

В груди скрутился удушливый клубок, сотканный из злости и ненависти.

— Отец умер! А вам только интересны метры его квартиры! Заняться переоформлением можно и позже! Но вам плевать на то, что он в земле теперь, да?! — я посмотрела сначала на мать затем на сестру. — Деньги! Вот что вам постоянно нужно! Деньги! Метры! Выгода! — крик колол глотку. Я задыхалась от собственных эмоций.

— Ляна, Ляна, — дядя Егор хотел взять меня за руку, но я не позволила. — Успокойся, пожалуйста, — примирительным тоном добавил он.

— Нет, дядя Егор! Нет! Я молчала. Долго молчала. Но больше не стану.

— Это ты будешь мне говорить про выгоду и деньги? — мама вжалась ладонями в крышку стола и посмотрела на меня исподлобья. — Пристроила свой зад под боком у богатого ублюдка и решила, что теперь может нас жизни учить? Укатила от своего папаши на другой континент. Что ж ты с ним не осталась? Лишила сестру работы!

— А Ляна у нас всегда считала себя лучше нас.

— Прекратите! — рявкнул дядя Егор.

Я шумно втянула воздух и вытерла с ресниц застывшее слёзы. Повисла пауза. Мысли в моей голове грохотали и вращались с оглушительным ревом, но… Я не хотела ничего говорить или доказывать. Всё равно ведь мать меня не поймет. Мы всегда говорили на разных языках. Я не могла здесь находиться. Мне стало противно.

Я ушла в прихожую.

— Лян, ты куда? — донесся из кухни голос отчима.

— Пусть идет, — выплюнула мама.

Я быстро обулась и схватила свой рюкзак.

— Лян, подожди! — дядя Егор выскочил в прихожую. — Мы сейчас все на взводе. Не нужно горячиться.

— Я не горячусь, дядь Егор, а делаю так, как считаю нужным. Мне здесь делать нечего. Я ни на что не претендую.

— Но, как же это, — он растеряно посмотрел на меня. — Как так?

— Никак. Дядь Егор, не пытайтесь склеить то, чего никогда не существовало. Простите, — я закинула рюкзак за плечо и вышла на лестничную площадку.

На нашем этаже не работала лапочка, но так даже было лучше. Мне отчаянно хотелось побыть там, где темно и тихо.

Глава 40

Мне нужно было сегодня вечером отправить фотографии заказчику. На прошлых выходных крупно повезло и возник шанс немного подзаработать. Сегодняшний день я провела за ноутом. Рядом стояла чашка с недопитым и давно уже остывшим кофе. В квартире витала тишина. Обычно, я любила включать музыку, когда занималась обработкой. Но в последнее время я не выносила любой посторонний шум.

Работа вытиснила из головы любые мысли, связанные с семьей и последним разговором с матерью. Я ни о чем не жалела. Высказала всё, что накипело и ушла. Практически сожгла мосты. Разве что было жаль дядю Егора. Он ни в чем не виноват. Просто оказался между молотом и наковальней.

Протерев уставшие глаза, я откинулась на спинку кровати и посмотрела в потолок. Хотелось бросить всё к чертовой матери, собрать вещи и уехать к Киру. Но… Наш последний разговор был откровенно ужасным. В тот злополучный день Елена провела меня. Мы на прощание даже обнялись. Она пожелала мне быть сильной и заявила, что время — лучшее лекарство. Очень хотелось в это верить.

Ни с Киром, ни с Еленой я больше не связывалась. Казалось, что тот небольшой период моей жизни, проведенный в Нью-Йорке, был всего лишь сном. Словно мы не встречались и никогда не знали друг друга. Не могла же я вот так просто взять и заявиться к Киру. Или могла? Всё слишком сложно. Я не имела права что-то требовать от Кира. Да я вообще никогда ничего ни от кого не требовала, предпочитая полагаться на свои силы.