Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья

Филипп отошел от нее. Мой взгляд проследил за ним и таким образом позволил заметить крупную фигуру мужчины. Лесник. Он связывал руки последнему из пяти пареньков — все пленники лежали лицом на земле, крутили головами и выли. Говорить не могли из-за синих кляпов, а кляпы…

Интуитивно провела вверх по руке Никиты, а потом взглянула на него и поняла, что кляпом стали куски от его бывшей футболки. Сейчас он был без нее. Беглый осмотр показал, что он так же лишился ремня. Наткнулась на темный взгляд и смущенно закусила губу — он смотрел на меня так мрачно, словно в данный момент мысленно и с большим удовольствием прохаживался ремнем по моей пятой точке.

— Я — пострадавшая сторона! — напомнила в шутку ему, а когда увидела его ВЗГЛЯД… — То есть… Никита, я пострадать не успела! Он только собирался…

Мой друг резко выдохнул, переплел наши руки и двинулся на Филиппа.

— А можно я не буду участвовать в драке? — спросила я практически на бегу и пытаясь выдернуть руку.

— Можно, — позволил Никита, но мою ладонь не выпустил, а наоборот, сжал сильнее.

— Ой, Виктория! — заметила я дочь певицы, подпирающую дерево, но максимум, что успела — понять, что пела она, таким своеобразным образом призывая на помощь, и помахать ей рукой в благодарность.

Мы стрелой полетели дальше, к Филиппу. Тот обсуждал что-то с лесником. Вспомнив, что сегодня Кирилла не видела, улыбнулась.

— Добрый вечер, — поздоровалась я с мужчиной. — Ну вот, можно сказать, что мы наконец-то пришли к вам в гости!

— Это шок, — ответил он почему-то не мне, а Никите. — Отдых, горячий чай, лучше противный. Есть такой?

— Папа сделает.

— И дай время, пока она сама захочет поговорить.

— Она говорит.

— Это не то.

— Да, я слышу.

— А что надо сказать? — вклинилась я беседу.

Мужчины снова переглянулись и снова заговорили между собой.

— Разберетесь?

— Лишь бы ты наконец разобрался, — огрызнулся Филипп.

К моему удивлению, Никита ему не ответил, а кивнул и повел меня прочь.

— Мы что, уходим? — я попыталась затормозить, но меня подхватили на руки и понесли.

Оценив, что это намного удобней, чем передвигаться самой, вырываться не стала. Болтала ногами, хихикала, посматривая в хмурое мужское лицо и приговаривала:

— Неси-неси, сам меня раскормил!

Когда мы вошли на территорию коттеджа, я заметила, что гости еще не разошлись, и хотела присоединиться к ним. Но с удивлением поняла, что не выйдет, мне не позволят и что в этом доме имеется еще одна, тайная дверь, к которой мы и направились!

— Вот это да! — восхитилась я, а потом спохватилась: — Не переноси на руках! Не переноси через порог на руках! Есть такая примета! Правду тебе говорю! Правду! А… хотя, ладно, ты же не веришь!

На губах мужчины мелькнула усмешка, но голос был решительным и серьезным, когда он все-таки переступил через порог со мной на руках, стал подниматься по лестнице и поставил меня в известность:

— Открою тебе секрет, чтобы не стало сюрпризом…. Если хотя бы один из нас верит, примета сработает.

Я изумленно ахнула, а потом до меня дошло.

— Я перепутала, — объявила для друга. — Это когда жених переносит невесту… В этом есть смысл еще с язычества, а у нас… так…

Я была уверена, что ему от этой новости станет легче, но взгляд, которым меня окинули, был тяжелым, да еще и меня чуть подбросили вверх, приноравливаясь удобней нести. То есть, его ноша стала не легче, а словно потяжелела. Как-то это неправильно было, как-то у меня не сходилось.

И я задумалась.

И когда мы вошли в мою комнату, сидела на руках у Никиты, оставаясь в этом задумчивом состоянии. И отвар Ивана Петровича выпила одним махом, не успев почувствовать даже вкуса. А потом мне захотелось посидеть одной, и я отпустила друга, а сама сидела и думала дальше.

Долго думала. Напряженно. Но так, ни о чем.

И вдруг услышала выдох. Медленно повернув голову и увидев знакомую мужскую фигуру у распахнутого окна, впускающего и свет, и ночные тени, я словно очнулась.

И сразу вспомнила, как я здесь очутилась и что было до.

Попыталась заговорить с Никитой, но поняла, что он не хочет, злится, и если я выбралась мыслями из этого темного и ужасного леса, то он все еще там. Сражается за меня, мнет обидчиков, подминает, уничтожает.

Он хотел это сделать. Я помнила, видела по глазам, и, слава Богу, что он посчитал мою безопасность важнее, чем месть. Потому что… как бы я была без него?

Я бы не выдержала, я бы без него задохнулась.

Я и сейчас дышала с трудом, потому что внутри меня бурлило столько эмоций! Разных — знакомых и непонятных, простых и запутанных, легких, ироничных и чувственных. И все они были важными и моими. Все они были связаны с этим мужчиной, терзающим взглядом ночь и себя.

Не обернулся, когда позвала его, ну и ладно, и лучше, и правильней. Откинула плед, ступила на дорожку света от фонарей, приблизилась и обняла. Чувствуя, как постепенно расслабляется сильное тело мужчины. Слыша резкий выдох и тут же размеренное дыхание. И наслаждаясь простым прикосновением, когда наши пальцы привычно переплелись.

— Никогда, — сказал глухо мужчина, — никогда не ставь чью-то безопасность и жизнь выше собственной! Это железное правило. Сначала ты, поняла? Сначала своя безопасность и жизнь! Собственная, понятно?

— Даже если кто-то будет тонуть?

— Да, — последовало уверенное. — Я же сказал: это железное правило!

— А если тонуть будешь ты?

— Тем более!

— Потому что я плохо плаваю?

— Ты не плохо плаваешь. Ты вообще не умеешь плавать. Так же, как драться. Но не только поэтому, Аня, — он со вздохом развернулся ко мне, и ночь скрыла его лицо полностью, я видела только тень, которая смотрела жадно и так же жадно меня обволакивала.

— Да? — напомнила я чуть слышно.

И я не видела, но ощутила усмешку, которая мелькнула на сжатых губах, делая их значительно мягче. Он понял, что я действую по его правилам. Конечно, понял, и склонил лицо к моему, как я и хотела.

— Потому что твоя безопасность, моя неугомонная птаха — единственное, что я ставлю выше своей безопасности, — мужское дыхание опалило мои приоткрытые губы. — И если пойму, что ты идешь в воду, чтобы меня спасать, перестану бороться, опущу руки и поспешу к русалкам и водяным. Все понятно?

— Что же тут непонятного? — буркнула я обиженно. — Русалок много, они красивые, на любой вкус. А водяной старый, можно и потерпеть — не соперник.

— Анька!

Только заметив, как Никита затрясся от беззвучного смеха, я позволила и себе улыбнуться. А когда он взорвался хохотом, прижалась к нему, переждала, когда успокоится и поделилась тем, что хотела скорее забыть:

— Он сказал, что полижет меня…

Руки Никиты напряглись, и тут же расслабились.

— Он соврал, — раздалось четкое и уверенное отрицание, в которое я мгновенно поверила. — Он ничего бы не сделал.

— Нет?

— Нет. Я же говорил, что только я буду скользить по тебе языком.

От слов Никиты стало приятно жарко. Я вздохнула и поделилась еще одним:

— Он сказал, что вдует мне.

— Он соврал, — послышалось не менее уверенное заявление, и… пауза!

— А… — пальцем начала выводить узоры по обнаженной груди Никиты. — Ты в этом точно уверен?

— Да.

— Почему?

— Потому что плавать я тебя научу, — мое лицо приподняли за подбородок, костяшки пальцев погладили щеку, заставляя тянуться за ними. — Правила безопасности заставлю усвоить. И еще…

— Да? — я встала на носочки, потянулась руками к лицу, которое прятала тень, погладила по впалым щекам.

— Я хочу стать не только твоим первым мужчиной, Аня. Я планирую не только лизать тебя, вставлять тебе, иметь тебя, заниматься с тобой сексом, дарить тебе оргазмы, любить тебя, трахать. Я хочу и буду очень стараться стать твоим первым и единственным мужчиной!

— Весьма… — с трудом перевела дыхание и смогла говорить, — обширные планы.

— Я бы так не сказал, — хмыкнул он. — Всего метр семьдесят в высоту и шестьдесят килограмм.